— Верно, только перед этим сделайте нам одолжение… — Руки стоявших за спиной Ламии девушек невольно потянулись за оружием. — Нам нужны сердца, печень, легкие, кишки… Нет, кишки уже не нужны, принесите нам их и, если вам очень повезет, быть может, кто-то из вас, непослушных девочек, сможет пережить эту ночь. — Заявив это, вторая ведьма, усевшись на пенек, хлопнула в ладоши.
— Исполнять! — Отдала приказ Шельма, после чего девушки приступили к грязной работе. Их клинки впивались в мёртвые и ещё живые тела. Руки плачущих от отчаяния женщин вынимали ещё бьющиеся сердца из чьих-то искалеченных и измученных тел.
— Простите, простите меня… — Только и могла повторять Кана в момент, когда не подчинявшееся её приказам тело выполняло все проклятые приказы ведьм. Потрошились тела детей, старух и стариков. Саре довелось извлечь органы, к счастью, уже мертвого мужчины, в голубых испуганных глазах которого отражались медленно плывущие по небу облака.
Первой в огромный ящик органы скинула Хорё, следом была Кана, затем Сара. Прижимая органы к собственному телу, будто это что-то обыденное, они ссыпали кровавый урожай в одну кучу, после чего вновь приступали к работе.
Последней очередь дошла до Ламии. Опустив взгляд в сторону травы, женщина замерла в неподвижной стойке.
— Кидай… — Удивившись силе воли воительницы, отдала приказ Шельма, после чего тело Ламии покорно дрогнуло, но та все так же осталась стоять. — Кидай. — Напустив больше чар и перейдя на полный контроль данного тела, произнесла ведьма, подходя ещё ближе.
Тело императрицы подалось вперед ещё больше, приклонившись. С её рук в огромный ящик сорвались какие-то органы, но другая часть всё так же оставалась в её объятьях.
Удивившись подобной стойкости ещё больше, ведьма, силам и способностям которой сейчас фактически был брошен вызов, своими костлявыми пальцами потянулась к голове женщины. Требовательно и злобно шипя, она процедила:
— Я сказала, кидай!
Резкий рывок Ламии на пределе своих возможностей застал ведьму врасплох. Мощный удар пробил ведьмину голову насквозь, куски челюсти и носа разлетелись в разные стороны. Удивившаяся происходящему ведьма подалась назад, но обхватившая её за затылок рука воительницы плотно зафиксировала ту на нужном ей расстоянии.
Хищно улыбнувшись, Ламия разжала ладонь правой руки, в которой виднелась серебряная монета. Понимая, что будет дальше, ведьма забилась в агонии, пытаясь своими короткими руками дотянуться до лица высокой императрицы.
— На дорогу в ад, сука! — Сильный удар Ламии пробил грудную клетку ведьмы, а следом ещё и сердце. Серебряная монета, обжигая руку мечницы, тотчас превратилась в нечто жидкое и обжигающее, вынуждая Ламию выдернуть руку из успевшего иссохнуть до пределов тела.
— Абадахидовы дети… — Только и успела вскинуть руки вторая ведьма в момент, когда к ней подскочила освободившаяся от сковывающего проклятия Хорё, что несколькими молниеносными ударами сначала снесла Моргане голову, а следом отделила от туловища руки и ноги. Незамедлительно вытащив из кармана один из магических огненных камней, девушка, использовав того на полную мощь, подожгла тело ведьмы. Отделенная голова мерзко запищала, крик разлетелся на всю округу.
— Закрой ей пасть, живо! — отдала приказ Ламия, после чего увесистый ботинок Каны превратил череп Морганы в кашу.
— Эй, императрица, мать твою… — Глядя на свернувшуюся пополам Сару, из которой сейчас во всю вылезал съеденный ужин, проговорила Кана. — Ты нам ничего сказать не хочешь? Ты же всё это время была не под действием этого проклятия, верно? Так какого…
— Проклятие зацепило и меня… — Сплюнув кровью на траву некий корешок, отозвалась Ламия.
— Лесная смертница… — Разглядев знакомый, синеватый корешок, охнув проговорила Хорё. — Госпожа, это растение могло убить Вас гораздо быстрее, чем ведьма или кто-либо ещё!
— О чём ты? — Пытаясь не смотреть в сторону стоявшей рядом огромной кучи трупов, образовавшейся не без их участия, спросила Кана, смахивая слёзы с глаз.
— Госпожа съела крайне опасное растение, что сильно калечит рассудок, а также вызывает кровавую рвоту и очень мучительную смерть, тем самым ей как-то удалось избежать проклятия ведьмы, но сейчас…
— Ты слишком умная для деревенщины. — Усмехнувшись, фыркнула Ламия. — Это действительно опасное растение, но смерть от него мне не грозит. С детства наша мать приучала нас к самолечению, а также заставляла принимать нас малые дозы разных ядов. Это было тем ещё наказанием, но благодаря этому убить меня стало ещё сложнее, и да, Сара, всё же в тех вещах было кое-что полезное. Я позаимствовала в твоем мешке спрятанный серебряник. Вернемся, отдам. — Звонко рассмеявшись, использовала на себе исцеление Ламия. — А пока, давай закончим начатое, там ещё осталась пара живых мертвецов, поможем им упокоиться.
— И всё равно я не понимаю, как это сработало? — разомнув плечи, приготовилась к бою Кана.
— Клин клином. — Вспоминая когда-то оброненное её любимое высказывание, довольная собой отозвалась императрица.
Глава 18
Перекатываясь через залитые грязью канавы и овраги, западная армия по уши была в дорожной грязи Ламийских дорог. Едва ночные заморозки успевали остудить рыхлую почву, как наутро сильные дожди превращали новообразовавшийся лёд и снег в чистого рода кашу, глубиной по колено. До великого леса оставалось меньше полудня пути, вековые сосны уже виднелись на горизонте, а вместе с ними план Олега по побегу. За те несколько недель, что он пробыл при разрозненных племенах, многое произошло.
Проблему с едой они с горем пополам смогли урегулировать, хотя до сих пор чувствовался сильный дефицит из-за постоянно задерживавшихся караванов с рыбных стоянок. На фоне дележки вспыхнули массовые недовольства, а вместе с ними и число драк, споров и даже дезертирств со стороны западных налётчиц. «Такого раньше никогда не было». — Поделилась своими мыслями и переживаниями с парнем Леона, которой в последнее время становилось всё хуже и хуже.
После того, как в шатер Миримэ Энэ Жак стал наведываться всё чаще, тигрица подверглась настоящей травле, как со стороны людей, не успевших забыть поступка Ай-Сай, так и сородичей, ставших всё чаще беззлобно попрекать младшую в слабохарактерности и нерешительности. Олег тоже это видел. Пусть ему и было выгодно, чтобы девочка как можно сильнее разочаровалась в своих соплеменницах, он всё равно продолжал поддерживать ту, как только мог. Ходил с ней на собрания, иногда в обходы, спал с ней под одним шатром. Что удивительно, за всё то время, когда-то гордая воительница ни разу не предприняла попытки с ним переспать. То ли боясь, то ли стыдясь чего-то. Леона понимала, что с каждым днем, время второй свадьбы с Ай-Сай неумолимо приближалось, однако поделать с собой ничего не могла. Некий страх перед победившим её мужчиной сковал тело, забрал былую решимость.
Тем временем раскинутые Олегом в разные стороны ниточки дали свои плоды. Мизи за время их странствия проделала колоссальную работу. Сквозь распустившихся стражниц, забывших о том, что они стерегут военнопленных, шел настоящий информационный поток. Многие Ламийские воительницы успели втереться в доверия своих западных «сестер», разговоры о мире и гармонии всё чаще стали мелькать в их диалогах, однако это было лишь на словах. Гордые и озлобленные, они по-прежнему угнетались и недоедали. Не смотря на обещание полуэльфийки, её подчиненные зачастую зажимали положенный пленницам рацион, вынуждая тех периодически голодать. Никакой дружбы не было. Фальш до того момента, когда они достигнут леса, и тогда, в одну прекрасную ночь, Мизи вновь устроит драку из-за еды. Благо, тактике разжигания ненависти к ближнему своему авантюристка была обучена хорошо.
В их план входило устроить несколько массовых потасовок, после чего последняя уцелевшая спутница Пут должна была поджечь при помощи магических камней идущие в тылу обозы с провиантом. Это должно было посеять панику, в которой одна из пленных Ламийских волшебниц сотворила бы заклятие «бесконтрольной отваги». Оно полностью блокировала восприятие приказов и боевых задач. Если человек был в состоянии смуты или шока, некоторое время он становился полностью неуправляемым. Не знающая, что ей делать, зачарованная воительница могла сотворить множество глупых и неуместных «героическиъ» дел. Крайне слабое и непродолжительное проклятие, оно было большей шалостью, чем заклинанием, но в вопросе суматохи подходило как нельзя кстати.
По поводу охраны, день и ночь следившей за его людьми, мужчина тоже не переживал. Их вели в авангарде, по проложенному Олегам маршруту, который тот при помощи тайных посланий Катарине и Зоре, периодически изменял и дорабатывал, что крайне бесило и настораживало Энэ и без того ждавшую какую-то подлянку от явно, по её мнению, не сдавшегося мальчишки.
Верховная мать, обременённая множеством забот по управлению свалившимися на её голову территориями, не забывала следить за пленницами и самим Жаком. Постоянными подкупами и разного рода предлогами и привилегиями она переманивала на свою сторону падких и слабых на уши ламиек, тем самым думая, что так всегда будет на шаг впереди парня, зная, что и когда планируют его воительницы.
Как бы не так. Отвлеченная множеством обязанностей, полуэльфийка с каждым днем отставала на парня на шаг или другой. Скармливая непроверенным людям из военнопленных дезинформацию, Ламийские сотницы с подачи Олега вели мысли своих пленительниц в совершенно другом направлении. В какой-то момент, сама того не понимая, Энэ уже была полностью в руках мужчины, людям которого всего-то и стоило шепнуть кому надо о том, что перед главным сражением под Лайдалаем, местом разгромного поражения Западной армии, их командующий отправил группу своих доверенных воительниц в Великий лес для каких-то переговоров с кем-то непонятным.
Информация была неточная, непроверенная и ничем не подтвержденная, но даже этого хватило Миримэ для того, чтобы провести пару бессонных ночей в размышлениях. Не придумав ничего лучше, она, отпустив пленниц и небольшой отряд размеров в полторы тысячи на расстоянии двух километров от основного войска, рассчитывала в случае чего прикрыться теми, или таким образом обнаружить заранее спланированную засаду.