Глубоко вдыхая, заправляю волосы за уши. Аромат древесины и хвои, витающий снаружи, медленно вытесняет воспоминания о свечах.
Я падаю на задницу, прислоняюсь спиной к стене, опираюсь локтями на колени и зажмуриваюсь. По щекам катятся слезы.
Фу, больше не хочу это чувствовать. Качаю головой. Я больше никогда не хочу туда возвращаться.
Я здесь. В Колорадо. С ними. Среди ветров, теплого огня и новых запахов.
Сверху доносится скрип половицы. Открыв глаза, я медленно поднимаю взгляд к потолку.
Калеб. Его комната расположена надо мной. Что-то из мебели скрежещет по полу, опять слышен скрип и шаги. Вдруг позади меня раздается выкрик и какой-то стук.
Спальня Ноя соседствует с моей. Приложив кисть тыльной стороной к стене над головой, чувствую, как его кровать все быстрее ударяется в нее.
Я опускаю руку, слушаю частое дыхание и стоны. Не сдерживаю вновь наворачивающиеся слезы, однако уже не рыдаю.
Жаль, что он не один. Наверное, Ной позволил бы мне забраться к нему в постель, если бы я захотела. Словно старший брат, который защитит от волков, потому что мне приснился страшный сон.
Я бы не попыталась ничего предпринять, даже если бы мы оказались наедине, но…
Это приятная фантазия.
Теплая.
Безопасная.
Уютная.
Такой уж Ной.
Поднявшись, прижимаюсь лбом к стене и слушаю, как мальчики занимаются любовью с девушками. Меня переполняет боль, потому что я здесь совсем одна, забытая и… Я ревную. Почему я ревную?
Опять зажмуриваюсь, качаю головой. Слезы стекают на мои потрескавшиеся губы.
Направившись к двери, выхожу в коридор. Шум становится громче. Девушки хихикают в комнате Ноя, сверху доносится крик, затем стоны. Я прохожу мимо и медленно спускаюсь по лестнице. В голове как будто туман.
Холодный воздух касается моих обнаженных ног, принося облегчение утомленным мышцам. Нужно было надеть халат, только мне плевать. Завтра я должна отправить первое школьное задание, которое пока не готово, и не мешало бы вернуться в «Твиттер», проверить, выполнила ли та девушка свою угрозу. Однако сейчас я просто не в состоянии заставить себя беспокоиться обо всем этом хотя бы самую малость.
Когда пересекаю темную гостиную, справа замечаю потухший камин, испачканный сажей, который теперь напоминает черную дыру. Часы отбивают время. Я сбиваюсь со счета, войдя на кухню, и безуспешно пытаюсь сглотнуть – в горле пересохло.
Налив в стакан воды, делаю несколько больших глотков и быстро осушаю его до дна. Сразу же наливаю еще и, запрокинув голову назад, также пью залпом, пока наконец не утоляю жажду.
Смотрю в окно над раковиной. Всего через несколько недель земля покроется снегом. В доме будет тихо. И никаких женщин в радиусе десятка километров на несколько месяцев.
Эти мужчины похожи на демонов. Как они справляются с такой жизнью год за годом?
Как я справлюсь этой зимой?
В отличие от родителей они провоцируют меня на реакцию, и каждый раз, когда Ван дер Берги это делают, я получаю шквал эмоций, в которых не привыкла ориентироваться, поэтому говорю или совершаю какую-нибудь глупость.
Либо мое тело хочет ответить так, как не должно.
Я споласкиваю стакан, ставлю его обратно на сушку, опираюсь на край раковины и устремляю взгляд в пространство за окном.
Проведя месяцы взаперти с ними, я рехнусь. Парни сведут меня с ума. В итоге без трупа не обойдется.
Справа раздается звук, похожий на звон ключей. Вздрогнув, я резко поворачиваю голову.
Джейк сидит в темном углу за кухонным столом. Я выпрямляюсь. Сердце буквально выпрыгивает из груди. Он пристально смотрит на меня, крутит на пальце кольцо брелока и ловит ключи от машины в кулак. Рядом стоит бутылка пива.
На нем только джинсы, рубашки нет. Мои щеки вспыхивают. Теперь, когда он смотрит, каждый видимый участок моей кожи кажется еще более обнаженным. Я думала, Джейк у себя в комнате.
Но он, похоже, вообще туда не поднимался. Мужчина до сих пор в рабочих ботинках.
Сдерживаю дрожь, однако мои соски затвердевают и выпирают из-под майки. Я скрещиваю руки на груди. Не знаю, заметил ли Джейк. Секунду спустя он проводит пальцем по своим губам.
– Что… – произношу сдавленно и прокашливаюсь. – Что ты здесь делаешь?
На втором этаже включается музыка. «Devil in a Bottle». Джейк продолжает сидеть молча. Понятно, в кого пошел Калеб. Не разговаривать и не общаться – это разные вещи.
Я подхожу к островку, чтобы хоть как-то оградить себя.
– Где твоя… подруга? – спрашиваю тихо.
– Дома.
Все женщины приехали с гонки вместе с нами, так что ему, похоже, пришлось отвезти ее в город. Интересно, из-за чего их планы изменились?
– Не в настроении? – дразню я.
Вместо улыбки он склоняет голову набок. Что-то мелькает в его глазах, отчего мой желудок куда-то проваливается.
Джейк не начал читать мне нотации. Почему? Я расхаживаю по дому практически раздетая, в трусиках. Почему он не рявкает, чтобы я оделась? Или пошла спать?
– Я проголодалась, – поясняю, не в силах посмотреть ему в глаза. – А ты?
И снова мужчина просто сидит, не сводя с меня глаз.
Правда, он не говорит «нет» и не отправляет меня одеться.
Скажи, что я паясничаю. Скажи, чтобы я тащила свою задницу наверх и надела пижаму.
Но Джейк этого не говорит.
Я отступаю назад. Несмотря на бешено колотящееся сердце, чувствую себя дерзкой, поворачиваюсь к холодильнику, откуда достаю яйца. Бросаю вызов сама себе, уверенная, что он в любой момент на меня наорет.
Осмелев, обхожу вокруг островка и беру сковороду, все еще ожидая крика.
Джейк молчит. Мои глаза горят. Может, я нарываюсь на скандал.
Или мне просто нравится, когда на меня смотрят.
Я не собираюсь возвращаться в свою комнату.
Не включая свет, двигаюсь по темной кухне. Ставлю сковороду на печку, растапливаю масло, взбиваю яйца. Добавив немного чеснока и креольских специй, чувствую на себе его взгляд. Он следит за каждым моим движением. Понятия не имею, как выглядят мои волосы после сна и истерического пробуждения, но мне нравится, как они спадают на спину и плечи. Такое ощущение, будто меня кто-то обнимает.
Мои тонкие шелковые розовые трусики обтягивают ягодицы, резинки-бикини сидят ниже талии, оставляя обнаженной пятисантиметровую полоску кожи между ними и серой камисолью. Я тянусь вверх, убирая специи, отчего мышцы ног и попы напрягаются, и мне хочется, чтобы он это увидел.
– Почему ты не спишь? – спрашивает Джейк хриплым голосом.
Перемешиваю яичницу на сковороде.
– Кто уснет в таком шуме?
Калеб, возможно, меня бы не потревожил, а вот Ноя не услышать невозможно.
Смотрю на Джейка. Он поглаживает большим пальцем один из ключей. В его глазах искрится та же теплая ярость, что и у его старшего сына. Их звуки отличаются от Ноя. Они тихие, но оглушительные.
Я опускаю глаза; мое лицо пылает. Ступая босыми ногами по полу, еще раз подхожу к холодильнику, беру сыр, натираю горсть, опять перемешиваю и выключаю газ. Мужчина буравит меня взглядом, из-за чего моя кожа становится гиперчувствительной. Зажмурившись на несколько секунд, ощущаю, как внизу живота распространяется жар.
Обжигающий расплавленный сыр попадает мне на пальцы. Зашипев, я быстро облизываю указательный и большой палец, затем перекладываю половину яичницы на тарелку для Джейка и протягиваю ему.
– Держи, – произношу едва слышно.
Вдруг он приближается сзади, забирает тарелку и ставит ее на стойку.
Я замираю.
Его грудь касается моей спины; я улавливаю его запах, уже знакомый после сегодняшней рыбалки. От контакта с его теплой кожей трепет проносится по рукам и бедрам. Только сейчас я вряд ли сбегу.
Я хочу это почувствовать.
– Почему ты убежала от меня на озере?
Мы сохраняем молчание, но моя кожа буквально гудит. Наверху гремит музыка, а я ничего не замечаю, кроме Джейка.
– Почему ты убежала?
Качаю головой. Не знаю. Я…
– Тирнан… – сдавленно шепчет он.
Словно сожалеет. Словно точно знает, почему я сбежала.
– Мне все-таки кажется, что идея оказалась не самой удачной. Мы… плохо влияем на девочек.
– Я не девочка.
– Ты когда-нибудь была в постели с мужчиной? – сипло спрашивает он.
Мое сердце пропускает удар.
Медленно качаю головой в ответ.
Джейк наклоняется к моему уху.
– Тебя когда-нибудь целовали?
Я киваю.
– В другие места, помимо рта?
Жар скапливается у меня между ног.
– Нет, дядя Джейк.
Его тело вздымается и опадает в такт дыханию, колышущему мои волосы. Я не оборачиваюсь, потому что боюсь разрушить чары.
Он накрывает ладонью мою кисть, выравнивает наши пальцы, одновременно нежно скользя пальцем второй руки вдоль моего позвоночника. Легкая испарина охлаждает мою кожу.
На втором этаже хлопают двери, слышатся шаги – кто-то бежит из спальни в ванную, судя по всему. Включается вода, раздается женский смех.
– Мне жаль, что тебе приходится все это видеть, – огорченно говорит мужчина. – С приближением снегопадов мы стараемся насытиться вдоволь, зная, что всю зиму ничего красивого не увидим.
Его палец продолжает медленно спускаться по моему позвоночнику.
Всю зиму…
Я смотрю на его руку, властно сжимающую мою, вспоминаю, как Джейк смотрел на меня, сидя за столом несколько секунд назад, и думаю… Что-то назревает, а еще даже снег не выпал.
В этом году они окажутся в заточении не одни. С ними будет женщина.
Его горячее дыхание проникает сквозь пряди моих волос и овевает заднюю поверхность шеи. Соски напрягаются, пока Джейк мучительно нежно дразнит меня своей рукой.
Всю зиму…
– Я думаю, тебе не стоит здесь оставаться, Тирнан.
Прищурившись, переворачиваю кисть, потому что жажду ощутить соприкосновение наших ладоней. Это так приятно. Мои веки трепещут.
– Здесь – значит на пике? – уточняю я.
Или он имеет в виду кухню?