– Мы можем повторить?
У меня отвисает челюсть. В мгновение ока мой член снова твердеет.
Боже правый.
Да, черт возьми. Хорошо. Без разницы. Чем дольше мы будем оставаться в этом пикапе, тем больше я отсрочу необходимость предстать перед самим собой в зеркале.
– Ты когда-нибудь каталась на механическом быке?
Она кивает.
– Однажды на ярмарке.
Я откидываюсь на спинку сиденья и притягиваю ее к себе, чтобы она оседлала мои колени.
– Принцип тот же.
Поцеловав, опять вхожу в нее.
Глава 18
На улице минус восемь, а я весь потный, мать твою. Заключаю Тирнан, обвившую меня руками и ногами, в объятия и поднимаюсь по крылечным ступенькам. Наши губы слились в поцелуе. Не отрываясь от нее, иду к двери.
– Не упади, – бормочет она.
– Не упаду.
В следующий миг, ударившись голенью о стул на террасе, я пошатываюсь и рычу.
Твою мать.
Мы крепче цепляемся друг за друга, но она все равно тихо смеется.
Ее рубашка застегнута всего на несколько пуговиц, джинсы – по-прежнему нараспашку, как и моя фланель. Мне сейчас чертовски жарко. Добравшись до входа, слегка подбрасываю девушку вверх и заглядываю ей в глаза.
– Пока не чувствуешь себя паршиво из-за всего произошедшего?
Я имею в виду не физически, просто… Не знаю. Я слишком стар. Тирнан слишком юна. Это было ошибкой.
Однако я чертовски уверен, что поступил бы так же, будь у меня хоть малейший шанс. Мне давно не было настолько хорошо.
Она касается моего лица, смотрит с нежностью в глазах и наконец-то отвечает:
– Я рада, что это случилось с тобой.
Не отрываю от нее взгляда.
Когда Тирнан наклоняется и целует мой лоб, щеку, потом рот, я закрываю глаза.
– Ни с кем другим не получилось бы так идеально. Ты был нежен, не спешил и сделал все, чтобы мне было приятно. – Она прислоняется лбом к моему лбу. – Я рада, что это был ты.
Горло сдавливает. Обхватив заднюю поверхность шеи Тирнан, притягиваю ее к себе и целую. Мое чувство вины никуда не исчезло, но… она хотя бы ни о чем не сожалеет, и сейчас я могу лишь испытывать благодарность за это.
Отчасти ее слова немного успокаивают мои нервы. Говнюки вроде Холкомба не позаботились бы о том, чтобы Тирнан получила удовольствие, а ее ровесникам не хватило бы опыта, чтобы знать, как доставить ей удовольствие. Я уж точно этого не знал в восемнадцать лет. По крайней мере, со мной ее первый раз не оказался ужасным.
Но стал ли он особенным?
Завладев ртом девушки, ощущаю ее сладость. Жар у нее между ног просачивается сквозь одежду в мой живот, и тепло разливается по всему телу. Крепче обнимаю ее. Твою мать, я словно под кайфом; мне впервые за целую вечность хочется улыбнуться. Она похожа…
На Флору.
Только в отличие от Флоры с ней почему-то все кажется проще. Словно я не причиню ей боли. Тирнан сильная.
– И все же это не может повториться, – говорю я.
Она кивает, с озорством глядя на меня сверху вниз.
– Ладно.
Однако тон ее слишком уступчивый. Будто Тирнан мне не верит.
– Я не шучу, – заявляю резко. – Ты уедешь в колледж. Даже не думай влюбиться в меня.
– Не влюблюсь.
Она не воспринимает меня всерьез.
– Мы выпустили пар. И, надеюсь, со мной ты получила достойный опыт взросления. Но на этом все. Продолжения не будет.
– Ясно.
Сучка.
Нащупывая дверную ручку, опускаю Тирнан на ноги. Мы оба пытаемся сдержать улыбки. Девчонка знает, что впереди у нее долгие месяцы холодных ночей, на протяжении которых она будет подстрекать меня своим прекрасным телом.
– У тебя еще гольфы есть? – спрашиваю, распахнув дверь.
– Какая тебе разница? – с издевкой отвечает Тирнан.
Хохотнув, я одновременно с ней переступаю порог, но мы замечаем мальчиков, сидящих в гостиной. Они мгновенно поворачиваются к нам. Наш смех затихает. Мы останавливаемся, встретившись с ними взглядами.
Ной осматривает меня с головы до ног, и я вспоминаю, что моя рубашка расстегнута, а ее волосы выглядят так, словно по ним ураган прошелся.
Дерьмо. Улыбка сползает с моего лица.
Калеб расположился в кресле у камина; его глаза сосредоточены на мне и Тирнан, в то время как Ной оглянулся через плечо. Слышится шорох, напоминающий перемешивание колоды карт, однако я не вижу, что у него в руках.
Тирнан оцепеневает, посмотрев на меня.
– Отправляйся в постель, – бормочу ей.
Она кивает, бросает взгляд в сторону моих сыновей и движется к лестнице, укутавшись в рубашку.
Больше не глядя мальчикам в глаза, срываю свою фланель и иду в мастерскую через кухню. Ной с Калебом поднимаются и следуют за мной.
Открыв кран над раковиной, сую голову под струю холодной воды, отчего мои мышцы приятно расслабляются.
Вода каскадом стекает по волосам на шею. Я быстро хлебаю, после чего закрываю кран и беру полотенце с сушильной машины.
Калеб остался на лестнице, прислонившись к стене, а Ной останавливается рядом, наблюдая за мной.
– Я облажался, – говорю, вытирая лицо и шею.
Черт, что Тирнан будет думать об этом через двадцать лет?
– Знаю, что облажался.
Ной не шевелится, стоит непоколебимой стеной, но спустя секунду теряет самообладание. Взмахнув рукой, он все сбрасывает с сушилки.
Корзина для белья и флаконы сыплются вниз. Парень подхватывает банку с краской, швыряет ее в гаражную дверь. Отрекошетив, та с грохотом падает на пол, несколько мгновений раскачивается и останавливается.
– А что, если я тоже ее хочу? – спрашивает Ной, тяжело дыша.
– Ты ее не хочешь. – Я качаю головой, бросив полотенце обратно. – Просто цепляешься за все, что удержит тебя здесь.
– А ты? Ты не женишься на ней и не запрешь ее здесь. Не заведешь кучу детишек и все такое, – рявкает он. – Тирнан уедет весной. Поступит в колледж, будет двигаться дальше. Может, я уеду с ней.
Стиснув челюсти, подступаю к нему вплотную. Уровень его глаз ниже моего на какие-то миллиметры.
– Я не собираюсь делить женщину со своими сыновьями.
– Очень удобно, – фыркает Ной в ответ. – После того, как ты забрал ее у нас. Мы были первыми.
– Нет, не были. В ночь последней гонки, когда вы оба развлекались наверху черт знает с кем, мы с ней оказались вместе на кухне. Я… – Отвожу взгляд. Моя кожа вспыхивает от стыда. – Слишком далеко дело не зашло, но тогда между нами что-то началось.
– Калеб уже подкатывал к ней за несколько недель до этого, когда вернулся из хижины в лесу, – возражает он.
Что? Резко перевожу взгляд на старшего сына. Он медленно поднимает глаза, устанавливая зрительный контакт.
Это шутка какая-то?
– Ну, ты лишил ее девственности, так что… – добавляет Ной презрительно.
Пристально смотрю на него. Я понимаю, что он прав. Они гораздо лучше ей подходят, чем я.
Только…
– Тирнан мне нравится, – произносит мой младший сын непривычно ласковым тоном. – Порой мне просто хочется находиться рядом с ней.
Заглядываю ему в глаза.
– Я не остановлюсь, если она сама не попросит, – предупреждает он.
И что я должен сказать? «Она моя. Отвали. Ты ее не получишь, потому что…» Почему? Почему Ной не может ее получить?
Я не заявляю свои права на Тирнан. Она уедет, и между нами все закончится, потому что так должно быть. Я не испорчу ей жизнь, заставив осесть тут.
Мне не следовало ее трогать.
Начинаю медленно кивать.
– Просто веди себя правильно. Тирнан вольна сделать собственный выбор. Веди себя правильно.
Губы парня изгибаются в улыбке. Он пятится назад, и они с Калебом скрываются в доме.
Так ведь будет справедливо, да? Я изначально не имел права ее трахать. Не хочу, чтобы Тирнан думала, будто я не испытываю к ней желания, и в то же время не хочу, чтобы она ко мне привязалась. Лучше покончить с этим, пока ситуация не усугубилась.
Скинув ботинки, возвращаюсь на кухню, достаю пиво из холодильника. Мальчики смотрят телевизор. Когда прохожу мимо и поднимаюсь по лестнице, ловлю взгляд Калеба. Он смотрит мне в глаза гораздо дольше, чем обычно.
Чем хорош характер моего старшего – его злость никогда не выражается вербально. А плох тем, что он в итоге неделями пропадает в горах. Нужно будет поговорить с ним завтра. Мне не нравится, когда Калеб уходит в снегопад, только ему все равно хватает глупости всегда поступать именно так, как он хочет.
Ни один из моих детей не хотел жить со мной. И после сегодняшнего я не стану их винить за ненависть в мой адрес. Они тоже не влюбятся и не женятся на ней, однако я не имел на это права.
Сделав глоток пива, иду в свою спальню и замечаю, что дверь Тирнан закрыта. Света из-под нее не видно. Быстро девушка спать улеглась. Она ведь не слышала наш разговор, да?
Я раздеваюсь у себя в комнате, надеваю фланелевые брюки, умываюсь и чищу зубы.
Нужно бы принять душ. Хотя мне нравится ощущать ее запах на своем теле.
Потерев заднюю поверхность шеи, пытаюсь заставить себя лечь в кровать. Я устал, а завтра меня ждет очередной долгий день хозяйственных дел, работы над индивидуальными заказами, ремонта и подготовки к следующей буре, которая неизвестно когда обрушится.
Однако в кровать я не ложусь. Открыв дверь, пересекаю коридор и стучусь к Тирнан. Я всего лишь хочу убедиться, что с ней все в порядке. Если она плачет, я себя убью на хрен.
– Входи, – откликается девушка.
Мое сердце начинает колотиться сильнее. Я открываю дверь.
В спальне темно, за исключением тусклого света раскаленного обогревателя. Прислонившись к дверной коробке, нахожу Тирнан в кровати.
Она садится и смотрит на меня. Одеяло сползает к ее талии.
Окинув взглядом ее крошечный белый топик, замечаю трусики, выглядывающие из-под одеяла. Во рту внезапно пересыхает.
– Искупалась?
Тирнан кивает.
Мне плохо видны глаза девушки, но, когда она выпрямляет спину и потягивается, привлекая мое внимание к своему обнаженному животу, я чувствую, как в руках зудит от желания до нее дотронуться.