Мне не особо хочется знакомства с такими экстремальными условиями, однако я бы не отказалась составить Джейку компанию.
– Я буду занят лишь попытками тебя согреть, – бубнит он.
Да, скорее всего.
В мыслях возникают образы: мы на кровати, возле камина. Кому нужна еда?
Ухмыляюсь себе под нос.
– Что такое? – спрашивает Джейк.
– Ничего, – отвечаю, подавив улыбку.
Он подозрительно смотрит на меня, и я вновь улыбаюсь, не сдержавшись.
Закатив глаза, Джейк дергает завязки моей шапки, которая сползает до переносицы, после чего направляется к двери, сказав напоследок:
– Мне нравится шапка.
Я поправляю ее, наигранно нахмурившись, и мы оба выходим из амбара.
Перелистнув страницу своей электронной книги Kindle, я слышу вибрацию таймера сушильной машины и тянусь за корзиной для белья. Но прежде чем отложить девайс, быстро просматриваю оставшуюся часть абзаца.
Открыв дверцу сушилки, достаю свою одежду. Сравнительный анализ экономических систем в структуре различных типов государственного управления… Этот курс, похоже, следовало пройти очно. Не то чтобы он сложен для понимания, однако у меня есть вопросы, а обсуждать мировые проблемы с Ван дер Бергами – все равно что наблюдать за тем, как Йоде[27] делают маникюр.
Джейк не голосует, потому что «пока они держатся подальше от моего пика, я ничего против не имею». Можно подумать, налоговое законодательство, загрязнение окружающей среды и ядерные войны отнесутся с уважением к границам его собственности. Ной не голосует, потому что «это смахивает на работу». И я практически уверена, что Калебу политика просто безразлична.
Мираи будет более подходящим собеседником. Мне в любом случае давно пора ей позвонить.
Достав вещи, поднимаю корзину, захлопываю сушилку ногой, возвращаюсь в свою комнату и вываливаю все на кровать. Джинсы и то, что нужно будет повесить, откладываю в отдельную кучку. Перебирая остальное, ищу нижнее белье, выуживаю голубые кружевные трусики и черный лифчик, но больше ничего не вижу.
Я хмурюсь.
Здесь одежда, собранная за шесть дней. Куда делось еще пять пар трусиков?
Опять перепроверив, нахожу два скучных спортивных лифчика, а белья все равно нет. Должно быть, они застряли в брюках или рубашках, однако, продолжая рыться в вещах, я ничего не обнаруживаю.
Какого черта?
Остановившись, задумываюсь. Джейк порвал одни в пикапе несколько недель назад. И на этом все, больше я трусики не теряла. Осмотрев ящики, кровать, пол и ванную, возвращаюсь в прачечную, проверяю стиральную и сушильную машинки. Может, случайно забыла их тут?
Но опять ничего.
Единственный оставшийся вариант…
Я поднимаюсь на второй этаж, захожу в спальню Джейка и слышу, что он принимает душ, готовясь к походу на рыбалку. Встав на колени, заглядываю под кровать, столики, ищу под одеялом.
Кроме его и своей комнаты я нигде не раздевалась.
Куда…
Вдруг меня осеняет.
Я морщусь.
– Фу. Господи.
Ворвавшись в пустую спальню Ноя – они с Калебом до сих пор работают в мастерской, – начинаю искать на кровати, под подушкой, в наволочке.
Какая гадость. Пожалуйста, скажите мне, что он бы этого не сделал. Пять пар к тому же? Ему ведь не четырнадцать лет, ради всего святого.
Спустя несколько минут поиски по-прежнему не увенчиваются успехом.
Я швыряю подушку обратно на кровать, теряя терпение. У моего белья не могли просто вырасти ноги.
Подняв глаза, вспоминаю о последнем возможном месте.
Калеб.
Пульс начинает учащаться. Он бы их не взял.
Не правда ли?
От мысли о том, как парень оборачивает моими красными трусиками свой…
А потом трет его… я…
Внезапно между бедер становится тепло, но я качаю головой. Все равно это грубое вторжение в личное пространство. И, раз помимо его комнаты вариантов нет, я точно так же вторгнусь в его личное пространство.
Выйдя из спальни Ноя, закрываю за собой дверь и направляюсь к узкой темной лестнице. Душ в ванной все еще включен. После секундных колебаний, поднимаюсь наверх. Сердце колотится от мысли, что я иду туда, где пока ни разу не была.
И от мысли, что Калеб может меня застукать. Нужно действовать быстро, чтобы не испытать на себе его отвратительный нрав.
Я поворачиваю ручку, ожидая, что дверь окажется запертой, однако она открывается. Шагнув внутрь, сразу же замечаю солнечный свет, струящийся в дальнее окно. Слава богу. Не хочу включать освещение, иначе он увидит снаружи.
Тихо закрываю за собой дверь и оглядываю огромную комнату, внезапно забыв, зачем я сюда пришла.
Выдохнув, чувствую улыбку, играющую на моих губах. Большая кровать стоит между двумя окнами, которые, должно быть, выходят на западный фронтон дома. Мой балкон расположен с этой же стороны, прямо под ними.
Вдоль стен – встроенные стеллажи, полностью забитые книгами. Вертикально, горизонтально, друг на друге… Ни на одной книге нет суперобложки, и некоторые явно старые. Калеб ведь не прочитал все это, да? Никогда не видела его читающим.
Персидский ковер лежит на полу из темного дерева, неотполированного и пошарпанного. В нескольких метрах от двери, через которую я только что вошла – маленький камин. Подойдя ближе, рассматриваю обугленные дрова. Я делаю вдох, ощущая запах гари и еще какой-то аромат. Чем-то похоже на пачули. Или бергамот.
На столе у стены разложены ремни и инструменты для их обработки, а на полу возле кровати – еще больше книг. Стены практически голые, но по оттенку отличаются от более светлой древесины, использованной в других частях дома. Эта комната напоминает чердак старого английского паба. Удивительно, что на стенах не висят старинные картины.
Двинувшись к столу, поднимаю и рассматриваю кости каких-то животных, стараясь собрать больше информации. Эта комната говорит о многом.
И в то же время ни о чем.
Ему нравится создавать изделия из кожи. Он любит читать. Я не вижу телевизора, компьютера или любой другой электроники, хотя знаю, что у Калеба есть колонка или что-то вроде того, потому что порой слышу музыку.
Тут уютно. Темно, тепло и комфортно. Большое мягкое кресло расположено в углу. Рядом с ним – очередная стопка книг.
Подойдя к прикроватной тумбочке, открываю ящик, в котором нахожу только старый томик «Трех мушкетеров», ручку и презервативы. Я поднимаю книгу и нюхаю ее.
По спине пробегают мурашки. Она пахнет так же, как вся комната.
Уверена, тут хорошо, когда горит камин. Тихо, спокойно… тепло. От взгляда на кровать во рту пересыхает. Откинув одеяло, провожу руками по простыни в поисках своих трусиков. Полагаю, мастурбировать с ними он должен здесь.
Ничего не обнаружив, опускаюсь на колени и ползаю вокруг кровати, проверяя пол.
Когда добираюсь до изножья, кое-что замечаю и останавливаюсь. В дереве видны три борозды. Я протягиваю руку, помещаю указательный, средний и безымянный палец в углубления.
Что-то поцарапало половицы. Или кто-то.
Облизав свои сухие губы, наконец-то осознаю, какое расстояние отделяет меня от полиции. Мне следовало задуматься об этом несколько месяцев назад.
Встаю на ноги, обыскиваю ящики, еще один прикроватный столик, все остальные укромные закоулки, но тщетно. Твою мать, это просто смешно. Джейк не из тех, кто похищает трусики. Ной тоже не украл бы почти все мое сексуальное белье, потому что захотел бы увидеть меня в нем! Я знаю, что это Калеб.
Схватив его подушку, просовываю руку под наволочку – последнее, что приходит на ум. Затем проверяю вторую. Что-то нащупав, замираю. Ткань, шелковистая… Достаю ее и смотрю на красную ленту.
Красную ленту для волос.
Мою красную ленту для волос.
Кожа вспыхивает, жар скапливается в животе.
Уголок моего рта приподнимается в хитрой улыбке. Что ж, это не трусики, зато тоже моя вещь. Я бросаю подушку обратно и завязываю волосы лентой в форме милого бантика.
Этого мало, однако образ Калеба постепенно вырисовывается фрагмент за фрагментом.
Может, он меня и ненавидит.
Но думает обо мне.
– Так тихо.
Ной сидит справа от меня на месте своего отца. Подняв взгляд, мельком заглядываю ему в глаза, после чего снова сосредотачиваюсь на своем учебнике. Откусив кусочек печенья, ничего не отвечаю.
Джейк ушел несколько часов назад. Я беспокоюсь, что он не выдвинулся раньше, ведь опять начался снег, а уже стемнело. Мне ненавистна мысль, что он там один. Почему Калеб не пошел с ним? Или все мы? Я могла бы потерпеть неудобства. И нам не так уж нужна рыба.
Жуя, переворачиваю страницу. Кровля хлопает на ветру, генератор в холодильнике готовит новые кубики льда. Лента щекочет мой висок, и я усиленно подавляю улыбку, чувствуя на себе пристальный взгляд Калеба, сидящего за столом напротив.
– Я никогда не предполагал, что душой компании за ужином был мой отец, – добавляет Ной, пытаясь нас растормошить.
Однако я слишком уж наслаждаюсь вниманием его брата, чтобы вести беседы.
Протянув руку, парень дотрагивается до моей ленты.
– Мило.
Улыбнувшись ему, перевожу взгляд на Калеба и замечаю, как он стискивает челюсти.
– Итак, хочешь посмотреть фильм?
– Фильм?
– Есть сиквел, где те же самые копы задерживают ту девчонку за курение травки и доставляют в участок, – отвечает он, играя бровями. – На всю ночь. Там много других заключенных.
– Звучит горячо, – хохотнув, закрываю учебник, бросаю оставшееся печенье на тарелку и отряхиваю руки. – Но мне нужно закончить еще около пятнадцати критических замечаний.
Я встаю из-за стола, прихватив с собой тарелку и стакан.
– Хотя в гостиную постараюсь не заходить, – говорю, поставив посуду на стойку, затем разворачиваюсь, собираясь забрать свою книгу и текстовый маркер.
Правда, когда огибаю стол, направившись к себе в комнату, Ной преграждает мне путь, выкатившись на стуле передо мной.