Сверху раздается скрип. Посмотрев туда, замечаю, как от пола чердака откалывается фрагмент, болтается в воздухе и падает, задев корову. Срываюсь с места и вывожу животное наружу.
Калеб тащит из мастерской пожарный шланг, пока я передвигаю все подальше от амбара.
– Что случилось? – кричит Тирнан.
Подняв взгляд, вижу, что она стоит в ботинках, футболке и пижамных шортах, без верхней одежды.
Поворачиваюсь к брату. Он возится с рычагом, однако вода из шланга не поступает.
– Твою мать! – рычу, сжав свои волосы в кулаках.
– Иди проверь, не замерзла ли она! – выкрикивает девушка.
Я оглядываюсь. Она обращается к Калебу, указывая на водонапорную башню.
Качаю головой. Вчера был довольно теплый день. Вода могла и не замерзнуть, только это не поможет. Что мы будем делать? Наполнять ведра и заливать пламя отсюда?
Калеб уходит, бросив шланг. Собираюсь последовать за ним. Внезапно Тирнан проносится мимо, и мое проклятое сердце подскакивает до горла.
– Лошади! – кричит она.
Обломки падают с чердака в амбар. Учитывая, сколько там дерева и сена, огонь за считанные минуты доберется до конюшни. Девушка врывается внутрь и скрывается из виду.
– Тирнан, нет! – ору я.
Бросаюсь на ней, но она уже изо всех сил тянет на улицу Мятежного. Конь упирается. Волосы девушки летят ей в лицо. Нас хлещет ветер.
Твою мать, тупые лошади. Несмотря на свой ум, они с места не сдвинутся, пока здание будет рушиться вокруг них.
Я помогаю Тирнан. Мы вдвоем дергаем за поводья, и тут… я слышу шлепок. Мятежный выбегает из стойла в ночь.
Раздается рев двигателя. Глянув за угол, обнаруживаю Калеба, пробирающегося в экскаваторе через сугробы к водонапорной башне.
Я оцепеневаю. Он хочет…
О черт.
– Калеб! – выкрикиваю, однако мгновенно умолкаю, зная, что он прав. Это единственный способ потушить огонь. Хотя нам нужно увести отсюда лошадей.
Тирнан ныряет обратно. Я следую за ней, направляюсь к Руффиану, а девушка спешит к Шони. Нас окутывает жар, древесина потрескивает. Слышится жалобный скрип. Похоже, стропила не выдерживают. Господи.
– Тирнан, уходи! – рявкаю я. – Убирайся отсюда!
Хлестнув Руффиана, отправляю его на улицу. Громкий крик пронзает воздух. Резко развернувшись, вижу, как Шони отталкивает Тирнан к стене стойла, протискиваясь мимо. Дым клубится. Капли крови стекают по дереву. Вновь закричав, она еще раз шлепает лошадь. Шони пускается галопом из стойла, и я отскакиваю в сторону, после чего бегу к Тирнан. Кровь струится по ее левому плечу. Подхватив девушку, обвиваю ее рукой.
Кашляя, мы вываливаемся из конюшни. Тирнан падает на землю. У меня за спиной что-то громко скрежещет. Я поворачиваюсь кругом как раз вовремя, чтобы увидеть экскаватор Калеба, раз за разом врезающийся в деревянную водонапорную башню, пока та не накреняется. Вода проливается на амбар с конюшней, и гасит пламя. Пожар постепенно затухает, в небо поднимается дым.
Мои плечи поникают. Мороз покалывает губы и уши.
Рухнув на колени, я выдыхаю.
Тирнан.
Осторожно взяв ее руку и обхватив другой ладонью щеку, заставляю ее поднять подбородок.
– Посмотри на меня.
Она моргает. Взмывшие в воздух снежинки оседают на ее ресницах. Сквозь мои пальцы сочится кровь. Медленно осматривая девушку, нахожу глубокий порез на ее плече и сжимаю его в попытке остановить кровотечение. Но Тирнан шипит; ее глаза наполняются слезами.
– Откуда ты знаешь, что лошадей нужно хлестать? – спрашиваю, стараясь отвлечь девушку от боли.
– Я не знала, – сдавленно произносит она. – Просто в кино всегда так делают.
Тихо смеюсь.
Она дрожит. Нам нужно отвести ее в дом.
– Как начался пожар? – Тирнан смотрит мне за плечо.
Покачав головой, отвечаю:
– Возможно, проблемы с электричеством. Или печка. Кто знает?
– Он обвинит нас.
– Он определенно обвинит нас, – ворчу я, направив вторую руку девушки вокруг своей шеи, и снова помогаю ей подняться на ноги.
– Но ты отлично справилась.
Я смотрю Тирнан в глаза. Ни секунды не колеблясь, она рванула прямо к лошадям.
Да, чертовски сильно меня напугала, однако действовала храбро.
– Только больше так не делай, хорошо?
Мы начинаем двигаться к дому. Вдруг откуда ни возьмись появляется Калеб, подхватывает ее на руки и указывает подбородком на амбар.
Не успеваю возразить, прежде чем он разворачивается и уносит Тирнан. Ее глаза, полные боли, прикованы лишь к нему.
Я стискиваю челюсти, провожая их взглядом, пока они не скрываются в доме.
А потом иду разгребать хренов завал, как мне было велено.
Глава 23
Втягиваю воздух сквозь зубы. Порез слишком глубокий.
Надрывно всхлипнув, отворачиваюсь, чтобы не видеть кровь, пока Калеб осматривает мою руку.
Что делать? От ближайшей больницы нас отделяют километры опасных заснеженных дорог. Мне больно. А вдруг рана инфицируется?
Мои колени дрожат. Я хочу Джейка.
Калеб занес меня в дом, усадил на кухонный стол, перевязал руку, зажег огонь в камине, после чего убежал на улицу, помогать Ною. Похоже, пожар удалось полностью потушить, но им нужно было вернуть животных в укрытие. Единственным неповрежденным и не пропахшим дымом помещением осталась мастерская, поэтому я наблюдала через кухонное окно, как парни притащили сено в гараж и завели туда лошадей, корову и кур. Гаражную дверь они оставили слегка приоткрытой для доступа свежего воздуха, только Джейк все равно заметит пепелище, когда вернется домой через пару дней.
Боже, он придет в бешенство. Половина его амбара теперь бесполезна, а в мастерской скоро будет вонять навозом.
Эй, зато животные какое-то время смогут наслаждаться средой с контролируемой температурой.
Бедные собаки наматывают круги вокруг стола, беспокойно поглядывая на меня.
Калеб сжимает мое плечо, спровоцировав волну жгучей, пронизывающей боли.
– Калеб… – умоляю я.
Не знаю, действительно ли мне так больно или просто страшно. Ведь я не смогу попасть к доктору, если потребуется.
Я поворачиваю голову и встречаюсь с ним взглядом. Его брови нахмурены. Подхватив чистое полотенце, парень заставляет меня придавить ткань к ране второй рукой, а сам идет к шкафчику над холодильником.
– Боже правый, твою мать, – слышится рык Ноя. Входная дверь захлопывается. – У нас здесь никогда пожаров не было. Ни разу! – Он распахивает шкаф возле раковины и достает оттуда бутылку Cuervo. – Не считая того случая, когда я в двенадцать лет запустил горящую стрелу в канистру с бензином. Правда, я понимал, что случится, – бубнит парень. – Тогда пострадала только моя шкура.
Хочется засмеяться, но у меня нет сил. Полотенце насквозь пропитывается кровью, моя ладонь намокает. Свесив ноги с края стола, слышу всплески текилы у себя за спиной – Ной отпивает пару глотков. Смотрю в его сторону и замечаю, как Калеб бросает на стол красную жестяную коробку.
Мой пульс слегка учащается.
Вместо того чтобы вернуться к столу, он проходит мимо, включает воду в раковине. Я оглядываюсь через плечо. Калеб моет руки.
Живот сводит, внутренности затягиваются в тугой узел, и я прикусываю губу.
– Держи. – Ной подталкивает меня в плечо прохладной стеклянной бутылкой. – Выпей.
Качаю головой. Мне сейчас ничто в глотку не полезет.
Калеб подходит, открывает коробку, достает различные инструменты.
– Вы не спали? – спрашиваю, переводя взгляд с одного парня на другого. – То есть, слава богу, что вы вовремя обнаружили возгорание.
Ной мельком смотрит на брата, однако никто из них не отвечает. Калеб берет мою руку, осторожно убирает полотенце. Я хрипло вскрикиваю. По моей щеке скатывается слеза.
Передумав, выхватываю бутылку из рук Ноя, запрокидываю голову назад и залпом делаю два щедрых глотка.
Горло словно огнем обжигает; закашляв, борюсь с рвотными позывами. Кто-то забирает текилу. Твою мать, меня сейчас наизнанку вывернет. Какая гадость.
Опять схватив бутылку, проглатываю еще порцию.
Калеб склоняется над коробкой, выуживает оттуда иглу и нитки. Пока алкоголь прокладывает себе путь в мой желудок, опаляя изнутри, я наблюдаю за тем, как он цепляет иглу каким-то зажимом, вдевает в нее нить, а затем держит над горящей зажигалкой, дезинфицируя.
Какого хрена?
И тут до меня доходит.
О нет.
Я мотаю головой.
– Калеб, нет.
Резко подняв свои темно-зеленые глаза, он непоколебимо смотрит на меня.
Только его живот – парень без рубашки, потому что так и не успел одеться, когда выбежал на улицу, – напрягается из-за тяжелого дыхания. Как будто он… нервничает.
Калеб приподнимает мою руку и, стиснув челюсти, сжимает края пореза пальцами.
– Нет, Калеб, остановись! – кричу я.
Я не смогу. Отвернувшись, судорожно втягиваю воздух.
– Нужно это сделать, – говорит Ной, снова вручив мне бутылку. – Если не наложить швы, может пойти заражение, и тогда ты будешь мечтать о смерти.
Глотаю текилу.
В очередной раз поймав мой взгляд, Калеб сжимает кожу пальцами, красными от моей крови, и прокалывает ее иглой.
Внутри все переворачивается; я дрожу. Меня бросает в холодный пот. Он протягивает нить, и я прикусываю губу с такой силой, что ощущаю привкус крови.
– Ной, – скулю, всхлипнув.
Твою мать, как же больно. Я хочу Джейка. Они не знают, что делают. Разве сейчас не существует штук вроде суперклея для этого? Таких, которые склеивают кожу?
Парень затягивает стежок. Мою руку пронзает боль наподобие змеиного укуса. Стискиваю зубы. На ресницах повисают слезы.
Черт.
Ной опять протягивает мне бутылку, однако я отталкиваю ее. В животе тепло, в голове – ощущение легкости. Но меня все равно тошнит, мать твою.
Я делаю глубокие вдохи и выдыхаю, пытаясь угомонить свой желудок. Калеб вновь прокалывает мою плоть иглой, и я чувствую, как струя крови стекает по плечу. Все тело охватывает нестерпимая боль.