– Тебе нравится? – спрашивает Ной.
Впав в исступление от удовольствия, киваю.
– Да.
Трахая мою задницу, Калеб притягивает меня ближе и целует. Его губы такие мягкие, нежные. Он смотрит мне в глаза. Не унимаясь, оба парня берут желаемое.
Однако для меня время останавливается.
Калеб гладит мои щеки, не разрывая зрительного контакта. Кажется, ему так много хочется сказать, но он этого не сделает. Правда, я все чувствую.
Чувствую себя в безопасности.
– Калеб, – произношу одними губами напротив его рта. – Повторишь это со мной завтра?
Кивнув, он впивается губами в мою шею. Я улыбаюсь.
Они массируют мои груди. Мне с трудом удается сдержать стоны.
Боже, что скажет Джейк? Или сделает?
– Наш маленький секрет, – говорит Ной, поймав ртом мой сосок. – Наш сладкий маленький секрет.
Целуя Калеба, прижимаю к себе голову Ноя, ласкающего мою плоть языком.
Шлепки кожи о кожу разносятся по спальне. Врезаясь задницей в одного, ощущаю, как второй напрягается подо мной, хрипло застонав.
Провожу ногтями по своим бедрам. Сделав последний толчок, Ной кончает. Калеб, пристально глядя на меня, удерживает мое лицо, и мы продолжаем трахаться.
Мои мышцы сжимаются вокруг него. Чувствуя приближение оргазма, тру свой клитор, чтобы помочь ему.
Внутри становится тепло. Нервные окончания буквально искрят. Ощущение наполненности в обоих отверстиях доводит меня до кульминации. Закричав, я кончаю, а Калеб сжимает мои волосы и, резко двигая бедрами, погружается в мой задний проход до конца.
– О боже!
Мои груди колышутся в такт его движениям. Последние силы покидают мое тело. Если бы не его хватка, я бы упала.
Кряхтя, он часто дышит, трахает все жестче и в итоге, поймав ртом воздух, изливается в меня.
– Боже, – снова выдыхаю, дрожа.
По спине стекают капли пота. Отпустив мои волосы, парень позволяет мне рухнуть на Ноя, который обвивает меня руками. Плевать, что наша влажная кожа слипается. Прижимая ладонь к моей пояснице, Калеб пытается прийти в себя.
Удовлетворенная, я закрываю глаза, словно находясь под кайфом. Понятия не имею, что сулит завтра, только не могу заставить себя беспокоиться об этом. Я именно там, где хочу быть, и останусь здесь, по крайней мере, на сегодня.
Лос-Анджелес и моя прошлая жизнь – где-то в миллионе километров отсюда. Это мой дом.
Какое-то время спустя в камине потрескивает огонь, Ной крепко спит рядом, а Калеб прижимает меня к своему телу. Я периодически проваливаюсь в дремоту, слыша ветер за окном, но мне тепло и уютно.
Ощутив невесомое прикосновение к своим волосам, смутно замечаю, как мягкая шелковая ткань скользит по моему лбу. Я моргаю и обнаруживаю Калеба, сжавшего в кулаке мою красную ленту. Заведя руку за голову, он прячет ее в своей наволочке.
Улыбнувшись, подавляю смех и опять засыпаю.
Глава 24
Утренний свет, падающий на лицо, будит меня. Дернувшись, снова зажмуриваюсь и переворачиваюсь на левый бок. Однако боль пронизывает мою руку до кончиков пальцев, и разом наваливаются воспоминания о вчерашнем. Хрипло застонав, я подскакиваю на постели.
Простыня соскальзывает к моей талии. Я оглядываю комнату – спальню Калеба – и вижу, что осталась одна.
Переведя взгляд на свою рану, замечаю пропитавшую повязку кровь. Боже, о чем я только думала прошлой ночью?
Голова раскалывается. Поморщившись, потираю заднюю поверхность шеи. После пожара и полученной травмы я решила потерять разум и…
Образы нас троих всплывают в памяти. Я трясу головой, стараясь прояснить мысли. Не могу думать об этом. Пока не могу. Не то чтобы мне не понравилось все, что случилось здесь накануне, но я не должна была этого делать.
Господи. Выкарабкавшись из кровати на нетвердых ногах, подхватываю первую вещь, которую нахожу на полу. Нужно выпить «Ибупрофен» и принять душ. Все мое тело горит.
Часы на прикроватном столике показывают 2:16 ночи, однако я знаю, что прошло гораздо больше времени. Наверное, они опять подключили электричество. Слава богу.
Я натягиваю на себя черную футболку, и меня окутывает запах Калеба. От воспоминаний о том, как с ним было хорошо, по коже пробегают мурашки.
На мгновение я вновь почти забываюсь. Сердце ноет. До сих пор чувствую его взгляд. Его рот. Его руки.
Снаружи доносится какой-то писк. Моргнув, слышу экскаватор. Он так пищит при включенной задней передаче. Должно быть, парни расчищают амбар.
Выхожу из комнаты и мельком заглядываю в открытую спальню Ноя, направляясь в ванную. Комната пуста. Не похоже на него: встать в такую рань и заниматься хозяйственными делами. По крайней мере, добровольно. Видимо, он очень боится реакции отца.
Как начался пожар? Теперь, с ясной головой, я не вижу смысла в произошедшем. Они провели тут всю свою жизнь. Джейк научил мальчиков не оставлять костры без присмотра и тщательно следить за тем, выключена ли техника.
Тихо переступив порог ванной, протягиваю руку за душевую шторку и включаю воду. Скорее всего, причина в проблеме, о которой мы не подозревали. Как сказал Ной, может, короткое замыкание.
Я опираюсь на раковину, немного приподнимаю руку, заскулив от боли. Мои мышцы одеревенели. Смотря на бинт, начинаю его разматывать.
Вдруг кто-то входит в комнату. Поднимаю глаза и обнаруживаю Калеба. Он помылся, побрился, переоделся в чистые джинсы и темно-синюю футболку. При мысли о том, насколько мне нравилась каждая мелочь в нем прошлой ночью, щеки вспыхивают.
А я вся грязная, с волосами, свисающими на лицо, покрытая кровью и потом. И не только своим потом.
Подойдя ко мне с красной жестяной коробкой, парень ставит ее на стойку, заправляет мои пряди за уши и рассматривает меня. От его прикосновений кожа разгорячается. Поглаживая щеки, он поворачивает мою голову то вправо, то влево. Я не сразу понимаю, что Калеб делает.
Пощечины. Он проверяет, не появились ли синяки.
Глядя на рот Калеба, жалею, что вчера мне не удалось услышать его голос. Хотя пару раз показалась, будто слышала.
Я протягиваю руку и тоже дотрагиваюсь до его щеки, начиная верить, что вообразила себе все те знаки, которые уловила от него, но… парень отворачивается, слегка отстранившись назад.
Моя кисть зависает в воздухе. Он опускает руки и роется в аптечке.
К глазам подступают слезы. Мне хочется вернуть прежнего Калеба.
– Калеб… – бормочу я.
Избегая зрительного контакта, он прищуривается, снимает старую повязку и принимается обрабатывать швы.
– Не знаю, что ты пытался сказать прошлой ночью, только я это почувствовала.
Парень усаживает меня на край ванны, приседает на корточки, после чего перевязывает рану чистым бинтом.
Я пристально наблюдаю за ним. Мной начинает овладевать стыд из-за того, что Калеб отказывается даже взглянуть в мою сторону.
Вчера я не испытывала угрызений совести, ничего не стыдилась.
Теперь он, наверное, гадает, какой распорядок будет у шлюхи. Кому я достанусь по четвергам? По вторникам? Мы будем встречаться в моей постели, или я приду к тебе?
Во рту пересохло, на глаза все сильнее наворачиваются слезы. Пытаясь сглотнуть, снова шепчу:
– Я это почувствовала.
Почувствовала его; то, как прекрасно все было; как я хотела раствориться в нем навсегда. Это был идеальный момент, когда на один гребаный миг для меня все встало на свои места, и я ощутила себя полноценной и сильной. Такие моменты – редкость.
Уголки губ Калеба дергаются, его движения замедляются, однако он вновь сосредотачивается, закрепляя повязку.
Я медленно поднимаю правую руку, словно протягиваю ее собаке при первой встрече, чтобы та обнюхала ее. Парень замирает, едва тыльная поверхность моей ладони скользит по его щеке, а я задерживаю дыхание.
Мне лишь хочется удостовериться, что наша связь была реальной. Что в те мгновения я принадлежала ему.
Наконец Калеб закрывает глаза, выдыхает и, сдавшись, льнет к моей руке.
Ком подступает к горлу, но я сдерживаю слезы, поглаживая его висок.
– Я больше не хочу с тобой ругаться. Я уеду, хорошо? Тебе не нужно меня бояться.
Он распахивает веки, но все равно не смотрит на меня. Его брови нахмурены, будто ему больно.
– Я уеду. Я не разрушу твою жизнь в этом доме. Не причиню тебе боли, – шепчу. – Обещаю, я уеду.
Просто дай нам немного времени.
Парень качает головой, и я не пойму, что он пытается сказать. Стоит мне только подумать, что он сейчас подскочит на ноги и уйдет, как его голова падает на мои колени.
Замерев, опускаю взгляд. Теперь, на таком близком расстоянии я вижу, что волосы у него не черные, а на тон светлее. Из-под уха вниз по шее тянется вертикально вытатуированная надпись, однако, курсив слишком мелкий, нечитабельный.
Без разницы. Калебу есть, что сказать. Ему просто не нужно, чтобы все слышали.
Я сижу, вцепившись пальцами в ванну. Ощущение такое, словно сердце в груди разрывается, пока он тяжело дышит с поникшей головой.
Его очертания расплываются перед глазами из-за слез. Будет нелегко оставить… этих мужчин.
Я сглатываю. Чувство, а не место.
Любовь к ним что-то пробудила во мне, и я не хочу опять стать такой, какой была раньше. Может, мне бы хотелось, чтобы эти изменения произошли по-другому, но некоторые люди не усваивают урок, обжегшись. Мы нуждаемся в огне.
Наклонившись, провожу руками по спине Калеба, обнимаю его, зажмуриваюсь и наслаждаюсь моментом.
Вдруг с лестницы доносятся тяжелые шаги. Тень падает на пол ванной.
– Твою мать, что случилось?! – кричит кто-то.
Я распахиваю глаза. Джейк.
Шмыгнув носом, утираю слезы и выпрямляюсь, правда избегаю его взгляда. Он грозно возвышается над нами в дверном проеме. Калеб тоже поднимается, отстраняясь от меня.
Черт, почему Джейк уже вернулся? Что ему сказать?
Он, похоже, не заметил, что мы с его сыном обнимались.