Я хочу вернуться в душ вместе с ним. Чтобы руки Калеба ласкали меня, чтобы его глаза и улыбки говорили больше, чем он мог бы прошептать, когда мы одни.
После возвращения домой я ни одной ночи не провела в собственной постели.
– Вы двое! – орет Джейк.
Резко повернув голову, выпрямляюсь. Он стремительно выходит из мастерской. Черт.
– Слезли! – рявкает мужчина. – Живо!
Я опускаю подножку и слезаю с байка, стараясь подавить улыбку.
Подойдя к нам, Джейк смотрит на мотоциклы Макдугала.
– Отлично. Теперь они грязные, – рычит он. – Мне опять придется их мыть… Нет, знаете что? Вы сами их помоете. – Джейк указывает пальцем на Калеба, потом на меня. – Вы оба приведете байки в порядок!
– Мы и так собирались это сделать, – говорю, сняв шлем. – Ты блинов хочешь или еще чего-нибудь?
Мужчина вскидывает бровь и отворачивается, проигнорировав внезапную смену темы разговора.
Я бросаю взгляд на Калеба. Он лишь качает головой.
В последнее время настроение Джейка испортилось, и я беспокоюсь, что по моей вине. Его мучают угрызения совести? Он переживает обо мне? Ревнует?
У меня не было шанса поговорить с ним, ведь мы с Калебом постоянно вместе.
Или он делает так, чтобы мы всегда были вместе.
Не то чтобы я возражала. Но, надеюсь, Калеб в курсе, что я четко осознаю, кого люблю, и ему не нужно беспокоиться, если его отец или брат находятся рядом со мной.
Я бегу за Джейком.
– Ты в порядке?
– В порядке.
– Мне так не кажется.
Мужчина направляется к верстаку, выбирает необходимые инструменты и поворачивается к новому мотоциклу, над которым в данный момент работает. На меня он не смотрит.
– Я счастлива, – говорю, потому что уверена: его волнует именно это.
– Знаю.
В чем же тогда дело? Калеб проходит мимо, останавливается у раковины и моет руки, однако я чувствую, что он наблюдает за нами.
– Просто… не забеременей, – цедит Джейк сквозь зубы. – Тебе только восемнадцать.
– Я помню, – убеждаю его. – И не забеременею.
– И ты пойдешь в колледж.
– Пойду.
Наверное.
Сердито глядя на байк, он с негодованием огрызается:
– Еще передай этой женщине, – Джейк закрывает глаза, как будто даже упоминание о ней способно вывести его из себя, – если она не перестанет докучать мне звонками через день с целью разрушить мой проклятый душевный покой своими вопросами и надменными репликами, я сожгу все телефоны и компьютеры в этом доме, чтобы лишить ее возможности связаться с тобой! А потом огорожу весь участок электрически забором, чтобы ко времени оттепели она не смогла сунуть сюда свой нос!
Прикусив поджатые губы, задерживаю дыхание, потому что готова лопнуть от смеха.
Вот, значит, в чем проблема. Мираи звонит мне, но чересчур часто. А когда я не отвечаю, она звонит ему.
Самое интересное… как бы Джейк ни бесился, он всегда отвечает.
Они каждый раз ругаются. Никто другой так его не взвинчивает. Даже мы.
Подавив веселье, я киваю.
– Передам.
Швырнув гаечный ключ на стойку, он берет другой. Мы с Калебом возвращаемся в дом.
– Замени ту лампочку! – кричит мужчина нам вслед перед тем, как дверь закрывается.
Я смеюсь, а Калеб улыбается, чмокнув меня в лоб.
Подойдя к шкафчику, он достает новую лампочку, подмигивает мне и направляется к лестнице.
Аромат рулетиков с корицей, которые я поставила печься полчаса назад, витает в воздухе. На таймере остается всего несколько секунд, поэтому я выключаю духовку, достаю блюдо, ставлю его на охлаждающую подставку и смотрю на Калеба. Он запрыгивает на перила, взбирается на стропильную балку и карабкается к люстре. Одна из лампочек перегорела несколько дней назад. Мое сердце пропускает удар, пока парень поднимается все выше и выше.
– О, вкусно пахнет, – говорит Ной, вошедший в кухню.
Не в состоянии отвлечься от Калеба, мельком бросаю взгляд на его младшего брата.
– Будь осторожен там! – выкрикиваю.
Наконец-то отвернувшись, беру нож и разрезаю рулетики. Ной стоит у островка и пристально смотрит на меня.
– Итак, снегопады сбавляют обороты.
Я добавляю немного молока в глазурь, приготовленную утром, помешиваю и разогреваю ее над горелкой.
– Да. – На календаре февраль, так что зима еще далека от завершения.
Ничего не могу с собой поделать. Мне хочется, чтобы сейчас был ноябрь и все только начиналось.
– Ты сдала все школьные курсы? – спрашивает Ной.
Выключаю горелку, подхожу к формочке и поливаю рулеты глазурью.
– Мои экзамены отменили, но я должна написать эссе и предоставить его вместе с фотоотчетом до тридцатого апреля.
Боковым зрением замечаю, что он кивает.
– Я поеду в Лос-Анджелес весной. У меня встреча со спонсором, и я хочу посмотреть, что к чему. Могу я пожить у тебя?
Пожить у меня?
И тут я вспоминаю – словно на самом деле забыла об этом, – что владею особняком в Лос-Анджелесе. Ведь я сообщила им о своих планах уехать в апреле, не так ли?
– Да, – едва слышно отвечаю. – Конечно, двери моего дома всегда открыты для тебя. Оставайся столько, сколько захочешь.
Только меня, возможно, там не будет. А он пусть пользуется жильем.
Парень молчит. Мне не хватает смелости посмотреть на него. Я знаю: Ной беспокоится. Может, немного злится. Он заслуживает лучшего.
Ной повел себя достойно в сложившейся ситуации. Уступил и не стал мешать моему счастью.
Однако это не означает, что ему теперь на все плевать. Отчасти я скучаю по нашим разговорам. Он ожидает от меня другого и не обрадуется, если я решу остаться здесь. Просто многое изменилось.
Медленно приблизившись, Ной понижает голос до шепота, а Калеб тем временем продолжает возиться с лампочкой у нас над головами.
– Я надеру задницу любому, кто обидит моего брата. Я действительно его люблю, Тирнан, но эта жизнь не для тебя. Ты уедешь со мной.
Мой подбородок дрожит; я опасаюсь, что в его словах есть смысл.
– Тебя я тоже люблю, – шепчет он. – Как двоюродный брат, как друг, без разницы. Я вытащу тебя отсюда, потому что когда жизнь в подобных условиях утратит новизну, ты затоскуешь по внешнему миру. Он сделает тебя несчастной.
Глазурь заливает один рулет. Резко поднимаю взгляд на парня, желая, чтобы он прекратил. Как Ной может говорить такое о своем брате?
Его голубые глаза сужаются.
– Ему нужна безмозглая кукла, которой будет безразлично то, что она умрет в этом городишке, где ничего не меняется, кроме времен года. Раньше ты была равнодушна, но сейчас, я точно знаю, не откажешься увидеть весь мир. Калеб слишком неуравновешенный, слишком упрямый. Он никогда не покинет этот пик, Тирнан. Никогда.
Моргая, я отвожу взгляд. В глазах начинает щипать. Черт бы тебя побрал, Ной.
– Ты хочешь большего. – Он забирает кастрюлю из моих рук и ставит ее на стойку. – Уверен, что хочешь.
Возможно. Может, я хочу увидеть и испытать множество вещей, построить карьеру, попытаться изменить мир к лучшему и оставить свой след.
А может, все это не будет иметь смысла без человека, с которым я смогу разделить свой опыт.
Я смотрю на Ноя. С самого начала сердце подсказывало, что он во многих отношениях лучше мне подходит.
Он – мой здравый смысл. Голос, озвучивающий то, что я и так уже знаю. То, что мне нужно услышать.
Однако мое сердце… Оно чувствует все, без чего я не могу жить.
Запрокинув голову назад, поднимаю взгляд на Калеба. Он заменил лампочку и наблюдает за нами.
– Калеб – твой первый, – слышу слова его брата. – Он не тот, с кем ты должна провести свою жизнь, верно?
Глава 32
Два месяца спустя
Я смотрю на туалетную бумагу, вижу красные пятна и выдыхаю. Мои плечи сразу же расслабленно поникают.
Слава богу. Тихо засмеявшись, быстро привожу себя в порядок. Три дня беспокойства наконец-то подошли к концу.
Так и знала, что следовало установить контрацептивный имплантат. Я принимала противозачаточные таблетки, но они менее эффективны, чем другие методы, а стать матерью в подростковом возрасте совершенно не входит в мои планы.
Пресса и жители Чапел-Пик поднимут хай, если я спущусь с этой горы беременной.
К тому же я не уверена, как к этому отнесется Калеб.
Уже конец апреля. Земля до сих пор покрыта снегом, однако местами проглядывает трава, и воздух теплеет с каждым днем. Джейк сейчас занимается расчисткой дорог.
Два месяца, прошедшие после того, как мы вернули Калеба домой… были сказочными. Я выбросила из головы все, что мне наговорил Ной тогда в феврале, решив наслаждаться оставшимся до отъезда временем. Уединением, покоем, длинными ночами. Никогда еще я не спала так хорошо и не была настолько счастлива. Приступы ночных кошмаров давно прекратились. Мы с Калебом читаем, все вместе смотрим кино или играем в карты. На День святого Патрика я научила Ноя танцевать вальс в гостиной. А сама научилась лазить по деревьям, делать ремни, обновлять сайт «Ван дер Берг Экстрим».
И даже освоила езду на спортивных мотоциклах.
Вскоре мы сможем воссоединиться с остальным миром. Мне еще ни разу в жизни не хотелось, чтобы время текло медленнее. Но, несмотря на мое желание оттянуть этот момент, наступит день, когда придется принимать решения.
Одетая в футболку с длинным рукавом и пижамные шорты, я обнимаю себя, выхожу из ванной и поднимаюсь в нашу комнату на третьем этаже. По моим обнаженным ногам пробегает холодок.
Сегодня приезжает Мираи. Я постаралась привести дом в надлежащий вид, чтобы все было максимально чисто и красиво, лишь бы не дать ей повода разругаться с Джейком. Правда, есть вероятность, что она не сможет сюда добраться. Если Джейку не удастся убрать снежные завалы, Мираи придется переждать в городском мотеле.
По крайней мере, я не беременна. А в случае беременности хотя бы срок оказался маленьким, и внешне это было бы незаметно. Мы с Калебом не можем оторваться друг от друга, иногда занимаемся сексом чаще одного раза в день. Мне повезло, что противозачаточные пока не подвели. Трехдневная задержка сильно меня напугала.