Сердце болезненно ноет. Не скажу, что ждала звонков от него, и в то же время не думала, что Калеб просто смирится с разлукой. Но даже день спустя от него никакой реакции.
Остановившись на вершине лестницы, вместо того, чтобы пойти в свою спальню, поворачиваю направо, опять подхожу к комнате родителей и на сей раз открываю дверь.
В ноздри ударяет аромат ванили и бергамота. Я рефлекторно едва не задерживаю дыхание. Мне нравятся эти запахи, но не вместе. Они всегда будут напоминать о ней.
Войдя внутрь, осматриваюсь по сторонам и замечаю идеальный порядок. Как будто они живы. Кровать заправлена. Не осталось ни намека на их тела, пролежавшие тут несколько часов. Стеклянная столешница гримерного столика матери мерцает в лунном свете, струящемся сквозь полупрозрачные белые шторы. Хрустальная люстра поблескивает. Я включаю свет и поворачиваюсь на триста шестьдесят градусов, оглядывая большую спальню.
Как бы ни пыталась, найти связь с родителями я не могу. У меня нет никаких воспоминаний об этом месте. Я не забиралась в их кровать по ночам. Не играла с маминой косметикой, не помогала папе завязать галстук.
Направившись в гардеробную, тоже включаю освещение, смотрю на длинные ряды шикарных платьев, которые я отчаянно хотела примерить в детстве, однако не могла.
– Эй, – слышу голос Мираи сзади.
Она вернулась.
Медленно поворачивая голову, окидываю взглядом одежду, коллекцию драгоценностей, часов. Думаю о произведениях искусства, собранных в особняке, машинах в гараже, больше не имеющих ко мне никакого отношения. Этот дом полон вещей, которые никогда не были мне дороги, и у меня уже не осталось никакой потребности в них.
– Можешь позвонить в «Крстис»[32] утром? – спрашиваю у Мираи, закрыв гардеробную и развернувшись к ней. – Давай устроим аукцион. А выручку пожертвуем их любимым благотворительным организациям.
– Ты…
– Да, – перебиваю, двинувшись к двери. – Я уверена.
– Спасибо. – Улыбнувшись, забираю свой буррито на завтрак и чек.
Я выхожу из маленького магазинчика, натягиваю капюшон толстовки, чтобы защитить свои AirPods от моросящего дождя. Под звуки The Hand That Feeds пересекаю пустую пешеходную дорожку, миную пир и иду на пляж. Мои кеды Vans увязают в песке, он засыпается внутрь.
Темные тучи висят низко в небе, пряча утреннее солнце, волны накатывают на берег. К счастью, на пляже почти пусто, не считая пары бегунов. В океане гребут два серфера, их мокрые черные гидрокостюмы блестят. Плюхнувшись на попу и скрестив ноги, стряхиваю с плеч рюкзак, достаю бутылку воды и разворачиваю буррито, обернутый в фольгу.
Откусив кусочек, смотрю на океан. Пропахший солью и йодом воздух заставляет меня улыбнуться.
Шесть недель.
Шесть недель, как я вернулась в Калифорнию, и с каждым днем становится все легче. Скоро состоится аукцион. Я изменила интерьер своей спальни и освежила мебель в доме, выбрала школу дизайна в Сиэтле, куда поеду учиться осенью. До начала занятий остается несколько месяцев, поэтому я могу отправиться в путешествие или делать все, что душе будет угодно.
Мы с Джейком периодически созваниваемся.
Только он не любитель телефонных разговоров: твердит, что поговорит со мной, когда я вернусь домой.
Но я не вернусь. Мне нужно время.
Доев буррито, убираю мусор в рюкзак и подношу бутылку ко рту. Может, я не стала счастливее, зато уважаю себя. Другого выбора нет.
Я ложусь на песок, готовая почувствовать мелкие капли дождя на лице.
Однако, подняв глаза, замечаю, что надо мной кто-то стоит.
– Привет, – говорит парень.
Ной?
Выхватив наушники из ушей, резко подскакиваю и снимаю капюшон.
– Значит, это и есть Серф-Сити, хм? – Он бросает свои ботинки и садится рядом со мной.
Не в состоянии моргнуть, пялюсь на него.
– Чт… откуда ты взялся?
Ной улыбается своей коронной улыбкой. В груди все содрогается от рыданий. Не совладав с собой, наклоняюсь и обвиваю его шею руками.
– Как ты узнал, что я здесь?
– Ну, тебя не оказалось дома, – отвечает парень, крепко меня обняв. – Идет дождь, поэтому я рискнул предположить.
Я смеюсь, вспомнив, что рассказала ему о своей привычке приезжать в Хантингтон-Бич во время дождя. Умно.
– Вообще-то… – Когда он размыкает объятия, я сажусь обратно, разглядываю его новую стрижку и загорелое лицо. – Мой папа тайком установил приложение для слежки на твой телефон после инцидента с Холкомбом в августе.
Неужели? Закатываю глаза.
Холкомб.
Давно о нем не думала. Джейк сказал, он признал вину и получил пятнадцать месяцев за поджог и еще кое-какие правонарушения.
– Итак, когда ты приехал?
Задумавшись на мгновение, парень говорит:
– Шесть недель назад?
– Шесть недель? – выпаливаю я. – Ты уже шесть недель в Л.А.? Почему не заехал ко мне?
Ной находится здесь столько же, сколько и я. В последнее время общаться с ним мне удавалось только при помощи сообщений. Он собирался устроить сюрприз? Потому что если так, ему потребовался довольно долгий срок для подготовки.
Шесть недель…
Его тон смягчается, на лице появляется серьезное выражение.
– Наверное, мне тоже нужно было остаться одному.
Пристально смотрю на него, но слов не нахожу. Я понимаю. Много чего произошло.
Ветер треплет мои волосы, постепенно промокающие от дождя, и я убираю их со лба.
– Как же я рада тебя видеть.
– Я на это надеялся.
Получается, Ной сам нашел жилье? Он ведь не в отелях провел больше месяца?
В любом случае, надеюсь, теперь мы станем встречаться чаще. Хотя бы до тех пор, пока не уеду в колледж.
– У меня появился спонсор, – щебечет парень.
– Отлично. – Мои губы растягиваются в широкой улыбке. – Значит, у тебя есть команда.
– Он еще набирает ее, но да. – Ной кивает. – Мне посчастливилось стать первым рекрутом.
– Он?
– Джаред Трент из «ДжейТи Рэйсинг». Интересный парень. Нечто среднее между моим отцом и Калебом.
При упоминании Калеба я замираю. Словно я притворялась, что на самом деле ничего не было, однако приходит Ной и пинает меня под дых. Внезапно боль возвращается.
Выдавливаю из себя смех.
– Ой.
– Знаю. – Он печально улыбается. – Джаред неразговорчивый, но уж если он откроет рот, ты об этом пожалеешь.
Ага. Калеб и Джейк такие же.
– Ну… ему нравится то, на что я способен, – продолжает Ной. – Мне нужно, чтобы на моей стороне был именно такой человек.
Я рада, что он нашел то, что искал. И в то же время мне жаль, что Ной думал, будто рядом с ним такого человека не было.
– На твоей стороне очень много людей, – произношу, глядя на него. – Вот увидишь.
Обвив парня руками, кладу голову ему на плечо. Мы оба наблюдаем за волнами. Я буду при любой возможности приезжать на его гонки, буду хвастаться им перед всеми своими друзьями.
Как только они у меня появятся.
– Кстати, можешь спросить о нем, – говорит Ной тихим голосом.
Опустив глаза, молчу. Отчаянно хочется услышать любые новости о Калебе.
А может, и нет. Он явно жив – вполне спокойно ест, спит и дышит без меня. Мне же порой кажется, что я вывернута наизнанку.
– Папа сказал, что он ушел в рыбацкую хижину после твоего отъезда и больше не возвращался.
Я качаю головой.
– Давай не будем о нем. – Подняв голову, заглядываю Ною в глаза. – Как у тебя дела? Ты счастлив?
Он смотрит на меня сверху вниз, а я гадаю, почему мое сердце не выбрало его?
Ноя так легко любить.
– Ты меня презираешь? – шепчу, не дождавшись ответа.
Приспустив веки, парень нежно улыбается.
– Ты оказалась права, Тирнан. Я был влюблен, только не в тебя.
В гонки.
– У меня теперь есть будущее. Я по-настоящему счастлив.
Вновь положив голову ему на плечо, свободно выдыхаю, похоже, впервые за несколько месяцев.
Он прижимается своей головой к моей макушке, целует волосы, после чего мы продолжаем любоваться океаном.
– Ты ведь знаешь, что Калеб любит тебя до смерти?
В горло как будто иглы вонзаются, слеза скатывается по щеке.
– Он до сих пор в той машине, Ной.
Глава 36
Ной возвращается за своими вещами в пансион, за проживание в котором отвалил немалые деньги, а я еду домой, чтобы подготовить для него комнату.
Компания его спонсора базируется где-то в окрестностях Чикаго. Ему, судя по всему, предстоят частые разъезды, однако у них есть и калифорнийский филиал, поэтому в Лос-Анджелесе парень будет жить со мной.
Остаток дня мы провели вместе. Гуляли, разговаривали. После ланча я отвезла Ноя к любимому портному отца – заказать хороший костюм для будущих официальных мероприятий, сопутствующих его новому приключению. Наш визит в ателье затянулся до вечера, затем мы поужинали, и он отправился в отель. Ной переночует там, соберет вещи и переберется ко мне.
Я заменила кровать в родительской спальне, в которой к тому же есть отдельная ванная, так что поселю его там. Не горю желанием сталкиваться с ночными гостьями, если он решит кого-нибудь пригласить.
– Тебя нужно пристрелить! – слышу крик Мираи, войдя в дом.
Остановившись, замираю на мгновение, прежде чем осторожно закрыть дверь, и прислушиваюсь. Какого черта?
– Нужно пристрелить того, кто оформлял эту комнату, – огрызается Джейк в ответ. – Эти шторы похожи на хрень, которой обивают гробы изнутри.
Джейк? Мое сердце слегка екает. Он тоже здесь.
– Уф! – рычит она.
Что-то со звоном падает на пол и разбивается. Я на цыпочках пересекаю фойе, прячась за стеной гостиной.
– Ой! – говорит мужчина. – Прощай, конфетница. Наверное, стоившая три сотни долларов и тоже ни разу не использованная, ведь в этом доме не видели углеводов с 2002 года.
Прыснув от смеха, накрываю рот ладонью, чтобы они меня не заметили.
– Уходи, – распоряжается Мираи.