Я сглотнула горький комок в горле.
Как он держал меня и насиловал, не обронив ни слова, молча. И ему было плевать на все мои просьбы, он просто брал то, что хотел, потому что привык так делать, а возможно, он просто не умеет по-другому.
Но если, кроме Ринара, меня еще будут ненавидеть все остальные, то само существование в стенах этого дома станет невыносимым. Лучше сразу умереть, чем вздрагивать от каждого шороха за дверью и ждать, когда придет мой палач со звериными глазами.
— Дийэна. — Мужские руки скользнули по плечам, заставляя податься вперед.
— Не трогай меня! — только и смогла прошептать я перед тем, как истерика все-таки накрыла меня с головой.
— Тсс, — произнес Лемикс и, пересев на кровать, прижал меня к себе, при этом укутывая в теплое одеяло.
Оказавшись в его объятиях, пару секунд я еще вырывалась, а потом стало все равно. Хочет обнимать сумасшедшую девчонку в истерике, пусть обнимает!
Уткнувшись в его грудь, я тихо плакала, кусая губы, чтобы не кричать. Кусала больно, поэтому вскоре на языке появился металлический привкус крови, но это меня не остановило, только больше полоснуло по нервам. А если меня кто-нибудь отравит? Я не хочу умирать от отравления, в моем положении это просто глупо. А если не отравят, то я просто умру, изнасилованная и униженная. И что лучше?
— Я не хочу умирать, — завыла я, ни к кому не обращаясь, просто стараясь выговориться, чтобы стало легче. — Я такая молодая! Я не должна умирать из-за чьей-то прихоти! Я не еда и не корм! Я человек! С прошлым, со счастливым будущим! И еще Клэр! Она, наверное, винит себя за то, что оставила меня одну в тот вечер, когда я пропала! Понимаешь? Что будет с ней?
Я не думала, что Лемикс ответит, но он тяжело вздохнул и сказал:
— Дий.
И вот это его «да» только все усугубило. Лучше бы он просто молчал.
Я вцепилась в него руками, словно Лемикс был моей последней надеждой, единственным человеком без ненависти в глазах, одним из немногих, кто хотел меня выслушать… И я ему все рассказала.
Слова буквально хлынули наружу мощным потоком, я даже и не думала, что за последнюю неделю успело накопиться столько переживаний, от которых душу рвало в клочья.
Рассказала о том, как я встретилась с Ринаром, и о том, как он силой заставил меня подписать с ним договор. О том, как я узнала, кто он такой на самом деле и как мне было тяжело, до дрожи тяжело осознавать его сущность, силу, жестокость. Рассказала о своей подруге, которая вернулась вечером домой и вместо меня обнаружила перевернутую вверх дном квартиру, следы насилия и раскрытую входную дверь. Рассказала о том, что, проснувшись утром в этом доме, хотела просто умереть, чтобы все закончилось. Рассказала о служанках, о ненависти ко мне, о Ринаре, которому плевать на очередную обреченную мирну, о том, что я не хочу просыпаться каждый день и видеть в зеркале свое отражение, о том, что демон убьет меня… если я останусь здесь. Единственное, о чем не стала рассказывать, так это о последней ночи, когда Ринар вел себя по-другому — нормально, как человек. Не стала рассказывать только по одной причине, почему-то посчитав все это слишком личным.
Не знаю, сколько времени заняла моя внезапно начавшаяся истерика, но, когда я закончила говорить, мне стало намного легче. Отстранившись от Лемикса, я откинулась на подушки, переводя дыхание.
Мне показалось, что лекарь не знает, что можно сказать в такой ситуации, поэтому он просто с сочувствием смотрел на меня, хмурясь и поджимая губы.
— Это жестоко, — немного успокоившись, сказала я. — И несправедливо. Никто не заслуживает такого. — Я горько усмехнулась, смахивая с лица последние слезы. — Но у меня нет ни единого шанса против него, я это понимаю, однако не хочу с этим мириться.
— Дийэна. — Лемикс осторожно улыбнулся и, притянув к себе дощечку, написал:
«Мне очень жаль, Дийана. Я работаю только с инкубами, а это значит, что каждый день встречаю новых девушек с похожей судьбой. Все они — мирны. Все они обречены на скорую смерть. Но Дийана, таких, как ты, я встречаю очень редко. Твой хозяин хорошо о тебе заботится. Ты можешь говорить, ходить, даже плакать, в то время как большинство может только передвигаться ползком».
Немного подумав, он дописал:
«Если бы я встретил тебя в другом месте и в другое время, то забрал бы с собой. Ты не подходишь на роль мирны, Дийана. И я согласен — никто не достоин распоряжаться тобой».
Я перечитала все несколько раз, а потом посмотрела на Лемикса. Он открыто улыбался, внушая доверие.
— Спасибо.
Лекарь вопросительно приподнял одну бровь.
— За то, что выслушал, — тут же пояснила я, забираясь под одеяло.
Мне было лучше. Не знаю, то ли оттого, что я ему все рассказала, то ли от того лекарства, что он мне дал. Но я все равно ему благодарна. Хотя бы за такую частичную поддержку, которую я ни от кого больше не смогла получить.
После этой ночи… Лемикса я больше не видела. Его никто больше не видел. Никогда.
ГЛАВА 19
Ринар Марш
Я сжал пальцы, бездумно смотря в экран. Иногда я жалею, что у меня есть деньги. Например, сейчас я чертовски жалею, что когда-то установил камеры в летней резиденции, чтобы все время наблюдать за прислугой и мирнами. Достаточно просто взять с собой планшет и в любой момент включить экран, проецирующий все комнаты в доме.
Я чуть не зарычал, наблюдая за мирной, которая так искренне жмется к чужаку. Как он ее обнимает, как она ему что-то говорит, как он гладит ее по спине… Ненависть, желание, голод, злость, безумие — все это я ощутил в первые мгновения, когда увидел ее.
Дийану.
Что в ней особенного? Почему меня заботит ее состояние с того самого момента, как она стала моей мирной? Я покачал головой. Не понимаю! Да, она красива. И мне стоит это признать. Такое хрупкое тело, изящная тонкая талия, которую при желании я смогу сжать двумя руками, и наивные глаза. Но внешность не подкупает меня, тем более человеческая. Меня просто заботит девчонка, не ее тело, а сама девчонка.
Я нахмурился, с ненавистью посмотрев на экран, в котором картинка ничуть не изменилась. Все тот же смертник, обнимающий мою мирну. Я неосознанно сжал планшет чуть сильнее, отчего по экрану пробежала небольшая трещина. Он сам подписал себе приговор. Он труп, я убью его. Я убью любого, кто тронет мое!
Я уже чувствовал, как бешенство исказило очертания моего тела, и так явно ощущал, как в глазах бьется тьма. Просто старался не обращать на это внимания.
— У тебя такое лицо, словно ты продумываешь массовое убийство, — хмыкнул Лукас, привлекая мое внимание.
— Типа того, — сухо ответил я, поднимая взгляд на инкуба.
Он сидел за моим столом, вальяжно заложив руки за голову, и нехотя время от времени перебирая накопившиеся за два месяца бумаги, касающиеся грузоперевозок, в наказание за то, что мне пришлось разбираться с его проблемами.
Кроме нас в кабинете никого не было, поэтому я, не скрывая отвращения, спокойно озвучил свои мысли:
— Я отрежу ему все пальцы и заберу силу. Лекарь без рук и без магии? Это забавно, правда?
Мои слова повисли в воздухе, утонув в напряженной тишине.
— Что у тебя там? — Лукас за долю секунды оказался рядом, присаживаясь со мной на диван и в недоумении заглядывая в экран.
Я тоже перевел взгляд, чтобы увидеть, как лекарь осторожно проводит рукой по лицу Дийаны, погружая ее в сон. Но на этом придурок решил не останавливаться и, наклонившись над спящей девчонкой, поцеловал ее в щеку.
Я вовремя убрал руки от планшета, прежде чем успел разломить его пополам.
— Это?.. — задумчиво протянул Лукас, вопросительно посмотрев на меня.
— Дийана, — коротко подсказал я, не собираясь вдаваться в подробности.
Лекарь снова провел пальцем по ее лицу, вычерчивая круги вокруг губ.
— А этот мужик? — ничего не понимая, снова спросил Лукас.
— Умрет.
— Это лекарь или…
— Мертвый лекарь.
— А Дийана — это…
— Моя мирна.
— Та, что бракованная?
— Да.
— Она не выглядит как типичная бракованная мирна, ты от нее часто питаешься?
Я выключил планшет, с трудом сдержав желание разбить его об стену или об голову Лукаса. Но понимал, как смешно это будет выглядеть. Взрослый инкуб, который бесится из-за девчонки. Простой, мать его, человеческой девчонки!
«Что с тобой, Марш?»
— Я от нее не питаюсь, — ответил я. — Только один раз, который ничего мне не дал.
Хотя я думаю, что второй раз будет уже очень скоро. Просто теперь я не буду ее насиловать, сделаю все более мягко. Она сможет привыкнуть, довериться мне.
Я поморщился. Глупые иллюзии, несвойственные инкубу.
— Она тебе небезразлична, — выдержав паузу, озвучил догадку Лукас.
— Это очередной вопрос? — мрачно усмехнулся я, вставая с дивана, чтобы налить себе выпить. Чего-нибудь крепкого и алкогольного. И побольше.
— Это констатация факта, — покачал головой Лукас, серьезно посмотрев на меня. — Ты решил найти себе очередную Изару?
Бутылка с вином, которую я только что достал из ящика, разбилась вдребезги. Мне не потребовалось много времени, чтобы впечатать Лукаса в стену. Я старше и намного сильнее.
— Не смей говорить про Изару, — воткнув осколок бутылки ему в шею, зарычал я, впившись в него уничижительным взглядом.
Он зашипел, когда стекло вонзилось в его артерию, а из-под кожи пульсирующими потоками вырвалась густая кровь. Лукас потянулся к шее, чтобы вытащить осколок, но я сжал ему руку, до хруста выворачивая запястье в другую сторону.
— Еще раз услышу про Изару, вырву тебе язык, — без смеха пообещал я, вытаскивая осколок и отпуская Лукаса.
Вернувшись к столу, я достал новую бутылку и, откупорив ее, налил себе в бокал вина.
— Ты уже отрывал, — сплюнув на пол, поморщился Лукас. — Пора придумать что-нибудь более интересное и устрашающее.
— Могу глаз выколоть, если хочешь, — улыбнулся я, наливая еще один бокал и протягивая его другу, который уже успел остановить кровь, и сейчас на его шее виднелся только еле заметный белый рубец.