– Девисон, чего застыл? – голос детектива вывел мужчину из состояния задумчивости.
– Запахи.
– Что? – мужчина напрягся, ожидая дальнейших объяснений.
– Запахи города нервируют меня.
– Черт, я уже решил, что ты что-то учуял, – разочарованно ругнувшись, детектив приподнял желтую ленту, кивком приглашая Яна проследовать к месту преступления.
– Ее нашли около пяти утра, работник компании по вывозу мусора. Бедолага после увиденного еще не скоро придет в себя.
– Настолько ужасно?
– Целой у девушки осталась только голова, словно он хотел, чтобы пережитый ею в последние минуты ужас отразился на ее лице навечно. А вот вместо тела – сплошное месиво.
– Черт! – тихо выругался Ян.
Присев на корточки, он прикоснулся к дорожному покрытию там, где нашли жертву. Едкий угнетающий запах смерти витал на этом месте, словно в воздухе зависли наэлектризованные темной энергией частицы. Кровь и моча пропитали старый асфальт, на несколько лет оставляя незаметные для людей, но ощутимые для оборотней запахи боли и страдания девушки. Здесь оборвалась ее жизнь, загубленная жестокостью убийцы.
Принюхиваясь, Ян втянул в себя воздух, надеясь проследить запах крови. К сожалению, за множеством поверхностных запахов он не ощутил ничего. Ничего! Никакого животного, никакого чужака, никакого ликана. Но самым странным было не это, а то, что не было даже запаха постороннего человека, словно девушка была здесь одна.
– Чертовщина! – тихо воскликнул Ян, злой от осознания того, что зашел в тупик.
– Что ты учуял?
– Б..ть, в том и проблема, что ничего.
– Черт возьми, а я так надеялся на твой нос! Ты не простыл ненароком?
Ян ответил скептическим взглядом, посмотрев на детектива снизу вверх.
– Что? Может, сопли мешают тебе уловить запах убийцы.
– Мужик, я оборотень, мы не простужаемся. И с носом у меня лады, я ведь чую, что этой ночью ты зажигал с одной дамочкой. И, судя по запаху, с давно окольцованной дамочкой.
– Эй-эй-эй! – признавая поражение, детектив поднял обе руки вверх. – В мою личную жизнь не лезь!
– И не собирался! Не мое это дело, когда чья-то жена наставляет своему мужу рога с тобой. Это просто тест, чтобы уверить тебя в моем нюхе.
– В следующий раз просто назови марку моего дезодоранта и я тебе поверю.
– Дешевое фуфло, твой естественный аромат он не перекрывает.
– Теперь я еще и воняю! Все, возвращайся нафиг к асфальту и дай мне ответы или хотя бы направь по следу.
Ян тихо рыкнул, не зло, а скорее раздраженно: люди порой были такими нетерпеливыми. После чего снова закрыл глаза, втягивая в себя запахи и на интуитивном уровне различая их, раскладывая мысленно по полочкам и убирая лишние, пока его зверь не ухватился за тонкий, еле ощутимый аромат какой-то химии.
– Скорее всего, убийца из рода хомо сапиенс. Ни бешеный зверь, ни ликан не пользуются химией для заметания следов.
– То есть?
– Место преступления было обработано не известным мне химикатом. Понять, что это, я не могу. Но если учую еще раз – узнаю.
– Дерьмо! Только чокнутого маньяка мне в послужном списке и не хватало!
– Пора открывать охоту, детектив! Эти случаи явно не последние, – печально предсказал Ян.
Поднявшись, он еще раз окинул взглядом место преступления и направился к раздражающей глаз желтой ленте.
– Поехали на второе место, я уверен, там такая же ситуация!
– Что-то ты сегодня слишком торопливый, – прищурившись, посмотрел на него детектив.
– Дома меня ожидает пара.
И этим было все сказано. За столько лет доверительного общения с оборотнями (больше такой привилегии, как он догадывался, не было ни у кого) мужчина узнал, что тяга к паре у них непреодолима, а к недавно обретенной – тем более, поэтому даже удивился необычайной сдержанности и уравновешенности Яна.
– Тебя можно поздравить с окольцовыванием? – пошутил детектив.
– Хм, меня можно поздравить с соединением, а это намного серьезней вашего обмена кольцами.
– Но смысл тот же. Нет больше свободного волка, теперь он семейный человек.
– Хоть и не совсем человек, – Ян искренне заулыбался.
Как же ему нравилось слышать такое, знать, что это правда, и чувствовать, что его жизнь наконец-то обрела настоящий смысл.
– Пошли уже, «Коломбо», как-никак у меня медовый месяц на носу, а я с тобой тут время трачу.
*****
Чувствуя необъяснимую тревогу, Ян настороженно вошел в коттедж. Нахмурившись, он пытался уловить манящий запах своей пары. Но там, где раньше витал легкий цветочный аромат, сейчас застыло тяжелое напряжение, словно частички воздуха наэлектризовались, как перед бурей. Половица под его ногой скрипнула, разбивая резким звуком тишину в доме.
– Милая? – тихий вопрос, но любой оборотень с легкостью смог бы его услышать.
Шмыганье носом и еле слышные всхлипы заставили его сердце заледенеть. Мужчина бросился вперед, стремясь на этот звук. Он знал, что опасность на территории стаи ей не угрожала, но бывает, что слова ранят сильнее физической боли. Мысленно клянясь поквитаться с любым, кто расстроил его пару, он ворвался в ее лабораторию.
Девушка сидела на кушетке, обняв колени руками и уткнувшись в них подбородком. Такая ранимая. Его волчица. У Яна защемило от этой картины сердце. Захотелось в ту же минуту взять ее лицо в свои ладони, поцелуем прогнать тревогу из глаз и подарить покой, захотелось снова увидеть любимую улыбку.
– Родная, что случилось? – он, крадучись, словно боясь спугнуть, подошел к ней.
– Где ты был? – глухой голос прозвучал ровно, почти равнодушно.
– На задании альфы, – отвечая, мужчина внимательно следил за реакцией, улавливая малейшие изменения.
Он был полностью сбит с толку и волновался, тогда как его зверь метался внутри в нерешительности и замешательстве. Что-то было не так с его парой. И ему это страшно не нравилось.
– От тебя несет смертью, – ее носик слегка сморщился. – Не той, с которой я встречаюсь при безнадежности положения моих пациентов, а той, что запомнилась мне с детства – кровавой и безжалостной.
– Прости, не успел принять душ, – он и правда жалел об этом.
Нужно было просто забежать в главный дом и быстро смыть с себя смрад города и смерти, но он слишком торопился домой, к своей паре. Словно еще за десятки километров его зверь почувствовал, что с его самкой не все в порядке. Все-таки их связь не была такой пустой, как думала Эмилия. Пусть пока она еще слаба, лишь тоненькой невидимой ниточкой пролегает между их душами, но она существовала. И само ее существование уже давало небывалую надежду.
– Ты был на месте убийства. Учуял его?
– Откуда ты знаешь про убийства? – мужчина попытался скрыть свое удивление, но был душевно гол и открыт перед своей парой, и девушка в ответ лишь насмешливо выгнула бровь, как бы говоря: «И зачем только стараешься, все равно на лбу написано».
– Оборотни порой полностью забывают о некоторых особенностях человеческого мира.
– Гм? – Ян нахмурился, не уловив сути реплики.
– Новости. Я посмотрела новости.
– Это то, что тебя так расстроило?
– Так ты учуял его? – вопросом на вопрос ответила она.
– Кого, родная?
– Того монстра, что это сделал. Ликана! – не произнесла, а с ужасом выдохнула Эмили, боясь даже воспоминаний об этом звере.
Ян, не в силах больше сдерживаться, быстро подошел к своей паре. Резко прижав к себе и стиснув в стальных, но надежных и бережных объятиях, уткнулся носом в пушистые волосы.
– Родная, почему ты решила, что это ликан? Разве в новостях говорилось об этом?
– Я знаю, что это он. Пожалуйста, не обманывай меня!
– Кто он? Кто?! – Ян отстранился и сжал бледное лицо в своих ладонях, заглядывая в мятущуюся глубину глаз Эмили.
– Тот, кто уничтожил мою семью и гнался за мной, – стыдливо призналась девушка, вдруг испугавшись того, что ее страх сейчас высмеют.
Сердце мужчины словно сжали в железном кулаке, когда он понял, что Эмилия все еще несет в себе давний ужас и боль. Она не пережила свой кошмар, а лишь затолкала его глубоко внутрь, пряча от окружающих. Зверь в нем желал немедленно изгнать тень страха из глаз пары, уверить ее в безопасности и защитить от всего, но человек понимал, что пройдет еще много времени, пока он полностью завоюет ее доверие. Слишком хрупким оно было. Но зато таким желанным.
– Я скажу тебе по секрету: мой нос не учуял на месте преступления никакого ликана, – заговорщическим шепотом с игривой улыбкой произнес Ян.
Его невозмутимость и уверенность сделали свое дело и девушка начала сомневаться в обоснованности своих страхов. Не поддалась ли она панике? Может, скорость, с какой меняется ее жизнь, позволила находящимся под замком опасениям выбраться наружу, и хватило маленького толчка в виде этих новостей, чтобы всколыхнуть ее?
– Твой нос и во мне пары не учуял, так что доверия к нему нет, – скептически ответила Эмилия, но голос ее прозвучал более спокойно, с еле ощутимыми нотками зарождающейся улыбки.
– Вот тут ты не права. Нос мой тебя сразу ощутил, а вот принять это не позволила моя тупость.
– Тупость?
– Да, я был идиотом и готов это признавать каждую минуту. Главное, что я вовремя опомнился и, получив от тебя подзатыльник, приложил все силы для того, чтобы доказать, как был неправ.
– Подзатыльник?
Ян вздохнул, словно ему предстояло объяснять элементарные вещи маленькому ребенку, но девушку его реакция не разозлила, а скорее позабавила. Эмилия понимала, что этими шутливыми фразами он отвлекает ее, возвращая благоразумие и спокойствие.
– Да, твой отказ от меня стал для меня даже больше чем подзатыльником, словно судьба пнула меня под зад и сказала: «Ну ты и тупица!».
– Ян…
– Ась? – тихо откликнулся он, легким поцелуем касаясь желанных губ.
– Я глупая?
– Нет, родная, ты имеешь право бояться и ожидать худшего, но ты должна понимать, что теперь у тебя есть защита, надежная стена, за которой ты можешь укрыться от всего плохого.