Джоанна РокДоверься мне вновь
Любовный роман — Harlequin -1111
Глава 1
Визажист Блэр Уэсткотт определенно была не похожа на корпоративного шпиона. Блэр уверенно орудовала кисточкой для подводки, создавая эффект кошачьего глаза на модели, сидящей в ее кресле. Это была известная бразильская спорт сменка, согласившаяся рекламировать их бренд косметики — «Дешам». Латиноамериканская поп-музыка лилась из динамика на зеркальном туалетном столике, набор косметики располагался на тележке рядом. Белокурые волосы Блэр, собранные в конский хвост, перекинулись через плечо, когда она наклонилась вперед.
Лукас Дешам сидел в тени и наблюдал за этими женщинами. И все же его внимание привлекла не знаменитая волейболистка. Он смотрел исключительно на Блэр, чей черный фартук обтягивал талию. Она смеялась и болтала во время работы, ее теплые манеры успокаивали модель, ровно как и всех, с кем она сталкивалась.
За исключением, конечно, Лукаса Дешама. Легкость никогда не была тем, что он испытывал рядом с талантливой визажисткой, которую его мать — основательница бренда — наняла шесть недель назад, не посоветовавшись с ним. Сибил Дешам, конечно, не нуждалась в его одобрении, поскольку являлась владелицей компании, но сейчас в компании были особые обстоятельства. После ее развода с отцом Лукаса тот делал все, чтобы испортить репутацию бывшей жене. Лукас пожалел, что мама не пришла к нему раньше, чтобы помочь удержать бизнес. Он порекомендовал бы заморозить прием новых сотрудников на случай, если отец попытается сунуть в компанию своего человека для сбора информации.
Может ли Блэр быть шпионом? Многое указывало, что да: ее предыдущая работа была в косметической компании на Лонг-Айленде, принадлежащей конгломерату брендов, возглавляемому отцом Лукаса.
Ассистентка протянула Лукасу чашку черного кофе, который он не просил. Он взял его, укладывая в голове то, что знал о новой визажистке, и наблюдая за ней.
Во-первых, Блэр Уэсткотт казалась слишком милой, слишком доброй и сердечной, чтобы быть искренней. По крайней мере, раз в неделю она появлялась с пластиковыми контейнерами, набитыми домашним печеньем или кексами. Он попытался представить, как она жонглирует этими большими контейнерами в метро в час пик, и потерпел неудачу. С другой стороны, она была из тех людей, которым другие спешат помочь. Если бы Блэр была мультяшной принцессой, то за ней ходили бы все лесные звери, пока она пела песни. И это качество оказалось настолько заметным, настолько необычным, что он задался вопросом, что она скрывает под солнечным внешним видом. Лукас подозревал, что в компании есть «крот», появившийся почти шесть недель назад, — в тот же период времени, когда была нанята Блэр. Поэтому он присмотрелся к ней повнимательнее. По его опыту, никто не был таким заботливым и милым, как она, без скрытых мотивов.
Она раскалила тревогу в его душе. Вместе с подозрительностью к ней Лукас испытывал горячее, неумолимое влечение. Нежеланный голод выводил его из себя и делал постоянно угрюмым рядом с ней, что совсем не помогало ему понять ее.
— Не хочешь ли посмотреть поближе, Лукас?
Несмотря на то, что Лукас был начальником, Блэр обращалась к нему на «ты» — об этом он попросил ее в первую встречу. Нежный тон голоса Блэр вырвал его из мрачных мыслей, и он поднял взгляд, чтобы встретиться с бледными сине-зелеными глазами своего мучителя.
Она жестом указала на спортсменку, над которой работала для фотосессии, затем отступила на шаг от гримерного кресла, словно желая, чтобы он мог беспрепятственно видеть ее работу. Жаль, что было невозможно оторвать взгляд от нее самой. Ее губы казались такими пухлыми, щеки — достаточно округлыми, чтобы появление ямочек стало сюрпризом, когда она улыбнулась. Но именно ее высокая пышная фигура была источником слишком многих личных бурных фантазий. В том, как она одевалась, читалась непримиримая женственность, которая удачно подчеркивала каждый сантиметр ее тела. Шифоновая легкая юбка и чопорная белая блузка — типичная часть ее гардероба, которая подчеркивала ее сексуальные завораживающие формы.
Блэр подняла брови, и Лукас понял, что до сих пор смотрит на нее. Он нахмурился. Она только улыбнулась шире и продолжила:
— Ты так сильно хмурился, что я испугалась, правильные ли тени на Антонии?
Там, под очаровательными манерами, он увидел вспышку вызова в глазах Блэр. Может быть, даже намек на «иди к черту». Он не думал, что она проявляла такое отношение к кому-то, кроме него, и это было не первый раз, когда он видел этот взгляд. Все остальные видели ее милую сторону. Он готов был поклясться, что в ней полно огня.
— Макияж безупречен, — заверил Лукас юную спортсменку в кресле, решив, что будет безопаснее сосредоточиться на ней. — Мы очень благодарны вам за то, что вы сотрудничаете с нами в этой компании.
Он поднял чашку с кофе в тосте, радуясь возможности отвлечь внимание от Блэр.
— С удовольствием. — Антония кивнула ему в знак согласия и наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть себя в освещенном зеркале. — Я благодарна Блэр за то, что она сделала меня похожей на себя, вместо того чтобы наносить слои тонального крема на все мои веснушки, как это делают некоторые визажисты.
— У тебя великолепные веснушки. — Блэр заглянула в зеркало через плечо Антонии и в отражающей поверхности встретила взгляд Лукаса. — Нам и в голову не придет их скрывать, — практически проворковала она.
Или, может быть, это просто звучало так для его ушей, так как во время совещания по планированию съемок неделей ранее он предположил, что крупные планы туши лучше смотрятся на однотонной коже, но и арт-директор, и Блэр придерживались противоположной точки зрения. И Блэр, очевидно, наслаждалась своей маленькой победой в споре.
— Мы почти готовы? — спросил Лукас слишком резко и, желая смягчить голос, проглотил черный кофе залпом, но лишь обжег рот. — Мы хотим, чтобы Антония шла по графику.
Его голос заскрипел от ожога, когда он поставил чашку и отодвинул от себя.
Ямочки на щеках Блэр появились, даже когда она прикусила свою пухлую нижнюю губу, и он был готов поспорить, что она изо всех сил пыталась не рассмеяться.
— Разумеется. — Блэр сорвала черную защитную драпировку, прикрывавшую Антонию.
Кивнув, Лукас прошел обратно в тень фотостудии. До тех пор пока не поймет ее, он не может позволить себе доверять ей. И он определенно не мог позволить себе потакать влечению, которое с каждым днем грызло его все сильнее. Даже если ему было чертовски любопытно узнать, чувствует ли она искры влечения со своей стороны.
У него оставался всего месяц, чтобы помочь матери спасти бизнес и заручиться поддержкой членов ее совета директоров против его отца. Чем скорее он все уладит, тем лучше.
У Лукаса был собственный бизнес, но он отложил свою профессиональную жизнь в долгий ящик. В конце концов, он был виноват перед матерью, что не рассказал всю правду о своем отце сразу же, как узнал. Если бы не молчание Лукаса в подростковом возрасте, его мама открыла бы свою косметическую компанию самостоятельно, под своей девичьей фамилией, и не защищалась бы от корпоративных атак, подобных той, с которой столкнулась сейчас.
Еще месяц, и он будет свободен от долгов перед матерью и влечения к Блэр.
Он достал телефон и отправил Блэр сообщение. Лукас был уверен, что пришло время встретиться с этим горячим осознанием лицом к лицу. И если ему удастся выяснить ее возможные связи в корпоративном шпионаже, тем лучше.
«Увидимся в моем офисе в 5 вечера».
В письме, которое Блэр получила спустя пару часов после фотосессии, были только эти слова. Точнее, эти слова были в теме письма, само же письмо было пустым. Отсутствовала даже подпись. Правда, Блэр не нужна была подпись, чтобы понять, кто именно ее ждет вечером в офисе.
Черт побери! Лукас Дешам, наследник косметической фирмы своей матери, с первой же встречи невзлюбил ее.
Но Блэр не хотела сейчас думать о Лукасе. Она сидела в штаб-квартире компании на сорок втором этаже шикарного здания. Компания гордилась тем, что сохранила непринужденное рабочее пространство для творческой команды. Так что даже в рабочее время Блэр могла завернуться в плед и сесть в один из шезлонгов, стоящих вдоль стены с окнами, выходящими на Гудзон. Она могла наблюдать за круизными лайнерами и баржами, проплывающими мимо статуи Свободы, пока несколько ее коллег обдумывали названия губной помады и играли в настольный теннис.
Ее телефон зажужжал с уведомлением как раз в тот момент, когда она поудобнее устроилась в шезлонге.
«Ты приедешь в эти выходные?»
Это было сообщение от ее матери. Рак яичников у Эмбер Уэсткотт был обнаружен именно тогда, когда медицинская страховка не была оплачена. Блэр пришлось бросить учебу и продать дом матери, чтобы оплатить лечение. Теперь Эмбер жила в часе езды от дочери в съемном доме. Плюсом нового места жительства были низкая стоимость ежедневных нужд и клиника с хорошими отзывами. Минусом было то, что Блэр могла ездить к матери только по выходным: сначала на поезде вдоль Гудзона, потом на такси к подножию гор Катскилл.
Приедет ли она?
«Да, мама, я обязательно приеду! — Блэр набрала целую строчку смайликов, чтобы сообщение звучало веселее. — Я скучаю по тебе. Как ты себя чувствуешь?»
Ответ от матери пришел почти мгновенно:
«Вообще-то, я чувствую себя уставшей. Может, тебе стоит остаться дома? Я все равно собиралась в выходные выспаться».
Узел в ее животе затянулся.
«Тем более я приеду и позабочусь о тебе».
Ее пальцы дрожали, когда она печатала это сообщение. Блэр выматывало, что она не могла быть с мамой постоянно. Ее отец женился во второй раз сразу после развода с Эмбер десять лет назад, так что его не было рядом.
А Блэр была единственным ребенком в семье. Это означало, что мама действительно нуждалась в ней сейчас, хотя одна из ее подруг жила неподалеку и водила ее на химиотерапию, а после сидела с ней. Это совсем не то же самое, что жить семьей. Эмбер подумала и допечатала сообщение: