Кровь приливает одновременно к щекам и к низу живота. Мне тоже понравилось, но при этом я… была пьяна.
Стыдно за свою неуверенность! И неуместную стыдливость! Возбуждение тает как снег на весеннем солнышке.
– Попозже, хорошо?.. – шепчу жалобно.
– Понял. Надо заслужить.
– Паш… – Я нежно провожу рукой по его щеке. – Ты отличником в школе был, что ли?
– Да нет вроде.
– А будто был.
Он обнимает меня, как-то ловко переворачивает и оказывается сверху, вновь прижимает к матрасу, устроившись между ног. Я веду ладонью по спине, ощупываю налитые мышцы, добираясь до ягодиц. Хорошо, когда он лежит на мне. Голый. Горячий после секса. Какой-то словно благодарный. Весь мой. Очень спокойно в этот момент становится.
– Я опять хочу тебя, – говорит Паша. Делает паузу и добавляет: – Ди, ты мне нравишься, и я бы не хотел все испортить.
Не знаю, к чему он это. На всякий случай глажу интенсивнее. Вдруг Павел намерен все испортить через минуту? А я еще не нагладилась. Мне его упругий зад нравится. И спина, и плечи, и запах. И то, как шутит, как сигарету держит. Может, если портить, то хотя бы через недельку-другую?
– Ты не портишь. Все прекрасно. Пока что.
– Тогда хорошо, – улыбается он.
Мы наконец выбираемся из постели и завтракаем. Обсуждаем фильм, который было бы здорово посмотреть вместе. Неожиданно сходимся на том, что оба не видели «Позвольте представить, Петр Чернов». И рейтинг хороший, и любовная линия в наличии. После чего Паша одевается.
В ответ на его фразу, что он быстро, туда-обратно, потому что не хочет от меня отрываться, предлагаю поехать вместе. Паша мягко отказывает. Отшутившись, что кто-то должен караулить фильтр. И тем самым беречь его эго.
Я остаюсь в квартире одна и решаю пока немного прибраться.
Парадокс: когда Паша рядом, мне классно. Как только мы ненадолго расстаемся, сразу мысли в голове всякие, подозрения. Он кажется открытым и простым, но в то же время при любой попытке спросить что-то личное отшучивается и переводит тему. Словно есть какие-то секреты.
И неясно, его эти секреты или мои?
До фильма у нас так и не доходит. Паша приезжает с цветами и фирменной улыбкой. Мы снова занимаемся сексом. Потом едим роллы и болтаем о космосе, книгах, медицине, зрении… еще занимаемся сексом. Заказываем пиццу, пьем вино при свечах и опять любим друг друга. В какой-то момент я перестаю понимать, как жила столько времени без его поцелуев, взглядов и ласк. Интенсивный секс словно окрыляет, каждая клеточка напитывается энергией и будто перерождается. Я чувствую себя легкой как пушинка.
Воздушной, смелой и прекрасной!
Вечером, уже совсем поздно, соглашаюсь на оральный секс, но в этот раз, увы, ничего не выходит. Я или за день перенервничала, или вина выпила слишком много, искусственно заставляя себя раскрепоститься… Но чем дольше Паша ласкает меня между ног, тем меньше я получаю удовольствия. Переживаю, что он, наверное, устал. Вдруг ему надоело так долго делать это? Вдруг ему там излишне влажно?..
Или он вообще злится, что подписался. Я в этом плане действительно тормоз. И чем сильнее заставляю себя очистить голову от лишних мыслей, тем изощреннее терзаюсь подозрениями.
– Прости, – говорю наконец, отодвигаясь от Паши и закрываясь подушкой как щитом. – Эта пицца была с примесью антивиагры какой-то.
Я пытаюсь все сгладить. И жалею! Что он такой дотошный, что просто не может поверить в имитацию как все нормальные люди! И заснуть с чувством выполненного долга.
– Больше не будем тогда ее заказывать, – говорит Паша, прочистив горло и вытирая губы.
Стыд и неловкость сковывают, вдруг очень хочется, чтобы Павел уехал домой. Прямо сейчас. При этом понимаю, что если он сделает это, то я буду плакать. Вроде бы взрослая и разумная женщина, а справиться с собой не выходит. Он просто мне… нравится. Слишком сильно. И мне хочется нравиться ему.
– Да, не будем, – соглашаюсь я.
Паша поднимается выше и укладывается на подушку рядом.
– Иди ко мне, – зовет. – Я не буду больше домогаться.
В ответ я смеюсь. Он добавляет:
– Честно.
Демонстративно осторожно забираюсь под одеяло, и Паша тут же обнимает, но действительно не лапает. Целует в висок. Его губы пахнут мной. Пашу это совершенно, кажется, не смущает. Мы уже умылись, почистили зубы, перед сном я позволила уломать себя на еще один заход. И сейчас вроде как у Паши нет предлога вновь идти в ванную.
А может, он ему и не нужен?
Я чувствую бедром Пашин стояк и расслабляюсь. Если завелся, значит, было неплохо.
– Завтра дашь мне еще один шанс? – спрашивает.
Качаю головой. Вот что делать с его навязчивым перфекционизмом? Адомайтис именно меня так сильно хочет или галочку себе поставить?
– Кажется, я знаю, почему ты до сих пор не женат, – смеюсь в ответ.
Но Паша почему-то шутку не поддерживает, молчит.
И я обрываю себя! Он ведь не подумал ничего такого? Будто с ним плохо? Не обиделся? Ауч! В постели Паша классный! И дело в моей голове исключительно. Но не могу же я ему в этом признаться! В навязчивом стыде. В постоянном страхе потерять контроль над ситуацией. Надо мной ведь много смеялись. И знакомые, и чужие абсолютно люди. Господи, эти фотографии даже отец мой видел! Мне тогда жить не хотелось в отдельные минуты.
– С твоими аппетитами сложно тягаться. Ты, наверное, девушек до смерти затрахивал, – смягчаю по возможности.
Нежно провожу по его члену рукой. Паша медлит секунду, потом со смешком отвечает:
– Думаю, дело в тебе. Сам себе удивляюсь. Никакая отравленная пицца на меня не действует. У тебя соски изумительные.
Я облизываю губы.
– А остальное?
– Тоже. И шея, и грудь, и живот, и вульва, ягодицы, ноги… Губы, глаза…
– Анатомия – пятерка!
– А то!
Дальше мы молчим. Дыхание Паши становится размеренным, глубоким, я же отчаянно борюсь со сном. Завтра наступит новый день, мы разъедемся по работам. Снова будут мысли в голове. Обязательно что-нибудь случится.
Это были отличные выходные, и мне, соскучившейся по мужскому вниманию, жаль, что они закончились.
То ли интуиция, то ли основанная на опыте мнительность не дают покоя. Но так не хочется, чтобы внутренний голос оказался прав! Вот бы сказка продолжилась.
Вот бы мы с Пашей еще ближе друг другу стали.
Глава 17
Мы с подругами пьем кофе в торговом центре, когда мой телефон начинает вибрировать.
– Паша, – сообщаю с улыбкой. – Он дежурит сегодня. Быстро отвечу, хорошо?
– О, ясно. – Вика бросает выразительный взгляд в сторону Тани. И произносит одними губами: – Па-ша.
– А кто это? – спрашивает та полушепотом.
– Бойфренд, – кивает Вика.
– Да ладно! – Глаза Тани загораются любопытством.
Мой внезапный головокружительный роман потихоньку теряет секретность, что, наверное, неплохо.
Вика с Таней учились вместе и продолжают дружить. И я заодно с ними. Сегодня среда, крошечная годовщина нашего с Пашей знакомства. Предыдущие две ночи он провел у меня, как и выходные.
– Да? – говорю в трубку.
– Привет, Диана. – Знакомый голос заставляет улыбнуться. – Тут возможность появилась на следующие выходные от передовой отмазаться. Тебе точно нужно ехать к родителям?
Ауч! Заманчиво. Но я ведь обещала уже.
– Боюсь, что да, Паш. Папа ждет.
Подруги демонстративно возводят глаза к потолку и укоризненно разводят руками. Я беззвучно шикаю на них.
– Сильно ждет? – спрашивает Паша, расстроившись.
– Сильно. Хотя… давай я позвоню маме, разведаю обстановку. Не знаю, Паш, не могу пока ничего обещать. Но попробую.
Паша произносит с улыбкой:
– Я понял уже, что ты папина дочка.
– Мы редко сейчас видимся. Я боюсь, что если сама не поеду, то отец в воскресенье, часов в шесть утра, будет у порога.
– С удовольствием бы с ним познакомился.
Вы знакомы. Закусываю губу.
– Когда нужно дать ответ?
– До утра. Волков предпочитает со мной работать. Так сказать, есть преимущество. Но мы с тобой в прошлый раз так и не посмотрели тот фильм, что запланировали. И мне подгорает. Сколько он идет?
Волков – ведущий хирург клиники, которому принято заглядывать в рот. Седовласый мужчина за пятьдесят с аккуратной бородкой и спокойным умным взглядом. Я рассмотрела все фото на сайте клиники и теперь имею кое-какое представление о людях, с которыми Паша работает. И вот что скажу: там просто толпа молодых девушек! Администраторы, сестры, врачи… А вот Вероники нет. Ни одной.
– Три часа вроде бы.
– Жду новостей. Если ты уедешь, то точно буду работать.
Слова звучат мило, и я снова улыбаюсь.
– Хорошо, пока!
Кладу трубку.
– Что… три часа? – подшучивает надо мной Вика.
– Фильм длится. Паша уговаривает в городе на выходные остаться. Не знаю, что и делать. Родители-то ждут. Уверена, подарки приготовили. Я разрываюсь! – Тру переносицу.
– Скажи, что роман у тебя. Не сомневаюсь, они обрадуются! Любые бы обрадовались.
– Папа начнет справки наводить, – качаю я головой. – Ты ведь знаешь, какой он. – Бросаю в сторону Вики многозначительный взгляд.
Таня очень хорошая, но не в куре того, что со мной произошло. Я предпочитаю прошлое оставить в прошлом. Тот инцидент и так имеет недопустимо важное значение. Пока что.
– Выяснит, что это тот самый Адомайтис. И начнется! Да какое там! Фамилия запоминающаяся – и справки наводить не нужно. Отец злопамятный. Надо как-то подготовить его. Задобрить. Поговорить лично, наверное.
– Так, а что случилось-то у ваших семей в прошлом?
– Сама плохо знаю, меня не посвящали. Папа к сестре ездил, приезжал злой. И сначала бы эту тему с Пашей поднять. Может быть, завтра, если он приедет после дежурства. У нас так выходит, что все время есть о чем поговорить. Раньше, когда я с мужчинами знакомилась, первое свидание всегда как презентация выглядело. Рассказываешь о себе, слушаешь его доклад обстоятельный… – Я делаю паузу, девочки смеются и понимающе кивают. – С Пашей же мы постоянно трещим обо всем подряд! И все весело, интересно. Что-то личное и обсудить вроде как некогда. Он мало о себе говорит и мало спрашивает.