– Судя по самым старым фото, что я нашла, лет пять минимум. Может, дольше. Прости.
– Да перестань ты извиняться. Страшно подумать: о человеке можно все выяснить, даже если он не имеет аккаунта. Соцсети – мощная сила.
– Я думаю, Адомайтис и правда с ней расстался, потом уже к тебе приезжать начал, – поддерживает Таня.
– Я тоже так думаю, – отвечаю медленно. – Паша не подлый. Точнее… хочется в это верить. Ну и неясно, что между ними с Лидой случилось. Просто ссора или разрыв? Когда люди так долго вместе, всякое бывает. А он ни словом не обмолвился.
Поругались, разбежались, он загулял. Потом вернулся. Да мало ли таких историй?
– Диан, он ведь не женился на ней. Значит, не уверен был, – продолжает утешать добрая душа Таня.
– Пять лет – это много. Очень много. За пять лет к человеку насмерть прирасти можно.
Адомайтис мог потусить со мной, сравнить и принять наконец решение. Щеки вспыхивают. Может, потому и в душу к себе не пускал, что заранее понимал: связь временная. Интрижка перед свадьбой.
– Меня лично напрягает лишь то, что она с ним фотки оставила. Когда человек готов к новым отношениям, он удаляет лишнее. Только не обижайся, Диан, – вновь принимается за свое Вика. – Неясно, что там у Павла в голове, но Лида точку пока не поставила.
– Да я не обижаюсь. Согласна с тобой полностью. Он классный. – Я поджимаю губы. – Очень. Понятно, почему она его отпустить не может. Я бы тоже постаралась удержать всеми способами. Наверное.
– Так, может, хотя бы позвонишь ему? Как тебе такой способ?
Качаю головой. Потом достаю телефон и снимаю бан с контакта Паши.
– Не буду навязываться, но ему возможности для маневра оставлю. Он знает, где я работаю, где живу. Все знает. Захочет – приедет, обсудим, что дальше.
– Иногда хорошо проявить инициативу. Ему как минимум будет приятно, что ты о нем думала. А сделать приятно человеку – плюс в карму. Как максимум – сходите на свидание. А там как пойдет.
– Не знаю. – Стискиваю телефон. – Подожду пару дней до выходных. Вдруг чувства пройдут сами собой.
– Или он к этому моменту женится.
– Значит, не судьба. – Я поднимаю бокал, и мы с девочками чокаемся.
Просто не судьба. Так ведь бывает. К сожалению.
Ночью я грущу, вспоминая ту фотографию, на которой Паша обнимает Лиду. Соцсети – страшное и беспощадное орудие пыток! Знание – это далеко не всегда сила. Нашим бабушкам не приходилось так мучиться. Счастливые женщины.
Момент на камеру попал действительно удачный: Лида прижимается к Павлу, ему это явно доставляет удовольствие. Время прошло, влюбленные, возможно, расстались. Но заглянуть вот так новому партнеру в их абсолютно счастливый день – больно.
Очень больно для меня.
Думаю, думаю. Ловлю себя на том, что чувствую обиду. Яркую, ржавую будто. Паша с Лидой столько лет встречался, серьезные намерения, планы на будущее. А со мной дальше секса продвинуться не захотел даже.
Поймите правильно, я очень давно ничего не чувствовала. Замкнулась после предательства Сережи и жила тихо-мирно, концентрируясь на себе. Ограждая сердце от опасностей. Берегла пульс.
Плыла по течению.
Сейчас же на части разрывает от ревности. Я и не знала, что еще способна так мучиться! Ворочаюсь всю ночь, представляя Пашу с Лидой вместе. Как он обнимает ее, с работы забирает, как целует, в постели любит.
От последнего аж потряхивает. Хочется глупости творить. Не знаю… написать ему ночью или позвонить даже! Прислать смайлик какой-нибудь. Приехать в клинику!
В пять утра я осознаю, что придумываю, как бы так не фатально глаз повредить, чтобы предлог позвонить нашелся.
Нельзя за неделю пристраститься к чужому человеку настолько! Что же я наделала?
В четверг кое-как отвожу занятия со стаканчиком кофе в обнимку.
А в пятницу вечером Вика присылает фото со словами: «Прости, но ты должна видеть».
Вероника, что дочь хирурга Волкова, выложила в сторис фотку. Из клиники.
Там Лида в белом халате стоит у стенда с очками, рядом Паша. Он ее за талию приобнимает и улыбается. Блондинка аж светится!
Подпись гласит: «Наши рабочие будни».
Рабочие…
Наверное, помирились? У них там, видимо, своя атмосфера в «Айрис», все друг друга знают.
«Вик, не присылай мне больше ничего по теме, ладно? “Ноготочкам” отбой», – пишу быстро.
В выходные я занимаю каждую свободную минуту! Трачу деньги в торговом центре, закупаясь одеждой, бельем, обувью. Хочу красивой себя почувствовать. Яркой, незабываемой. Давно не уделяла внешнему виду столько внимания. А тут захотелось нестерпимо!
Потом фильмы смотрю душещипательные и навзрыд рыдаю над каждым. Пью вино, страдаю, жалею себя. И по рукам бью. Каждый раз бью, когда к телефону тянусь с желанием позвонить и спросить, как дела. Предложить сок апельсиновый.
В понедельник становится капельку легче. Я стыжусь, что дала слабину и была такой жалкой всю прошлую неделю. Ничего страшного, отболит. Пусть я была в жизни Паши приключением, но ведь… классным? Надеюсь, он будет жалеть хотя бы иногда, что не попытался дать нам шанс.
В среду Матвей занимается как обычно. Ленивый в меру, даже глаза закатывает не так часто. Поэтому я очень удивляюсь, когда он звонит в одиннадцатом часу вечера. Ошибся, может?
– Да? – говорю я, прижимаю трубку к уху.
Уже готовлюсь ко сну, завтра вставать рано.
– Диана Романовна, – голос Мота запыхавшийся и будто надтреснутый. – Простите. Пожалуйста, простите. Вы можете денег занять? Срочно.
Я понимаю, что дело жизни и смерти. Либо ребенок завидно хорошо играет голосом. Тогда ему не в мед, а на актерское нужно поступать.
– Матвей, что стряслось? – пугаюсь не на шутку. – Ты здоров?
– Все отдам до рубля. Я в полиции сейчас. Сможете или нет? Больше не к кому обратиться.
– А Павел где?
– В клинике… как обычно. Мне на пять минут телефон дали, а никто не отвечает! Меня прибьют здесь.
Глава 23
Моя «Ауди» без труда находит местечко у клиники «Айрис» в одиннадцать вечера. В жизни так быстро с Викой не собирались! Какой-нибудь полковник точно бы уважительно присвистнул.
Боевая подруга с воодушевляющим именем Виктория тут для моральной поддержки. Я, конечно, смелая, но не всегда и не во всем.
Вывеска «Айрис» стильно светится белым.
Мы с Викой переглядываемся.
Поначалу я планировала прямиком в полицию: самой как-нибудь порешать. Потом вспомнила, каким тоном со мной там разговаривали до приезда папы, когда Сереженька подставить решил, и что-то расхотелось. Да и не позвонишь же отцу с проблемой мелкого Адомайтиса! Старший в глазах отца подонок, и младший катится.
Поэтому мы с Викой рванули в клинику.
– Ну и? Как я выгляжу? – спрашиваю, торопливо отстегивая ремень.
Не видела Павла так долго! Понятно, тут дело щепетильное. Не до прически с макияжем, но все же.
Все же…
– Бледная, напуганная, глаза круглые. Невинная вся, очень сексуально, – хвалит Вика.
Я быстро натянуто улыбаюсь, поправляя волосы.
– А ты чего сидишь? – поторапливаю. – Вместе пошли.
– Я вам там не нужна буду.
– Ты мне нужна каждую секунду этого вечера. Вик, умоляю!
Виктория делано вздыхает и поправляет капюшон. Мы выходим на улицу, спешим к красивому зданию с подсветкой. Трехэтажное, старое, но удачно реставрированное. Я давно на него заглядывалась, сейчас просто отмечаю, когда оказываюсь рядом. Здесь, должно быть, очень приятно работать. Я бы не отказалась.
Любоваться, впрочем, некогда. Главный вход закрыт, мы спешим к экстренному. Заходим в тамбур, охранник вежливо здоровается и предлагает надеть бахилы.
Дальше перед нами тяжелая дверь, за которой просторное помещение с круглой регистратурой в центре.
Обычная крупная частная клиника. Здесь светло, чисто, дорого, но при этом ничего сверх. Ничего, что могло бы смутить или поразить меня.
И все же целое мгновение я мешкаю, потоптавшись на пороге, потому что одну из двух девушек за стойкой узнаю сразу же. Зачесанные в тугой хвост длинные черные волосы. Запоминающиеся черты лица. Вероника смотрит в ноутбук, напротив нее стоит женщина – видимо, оформляется.
Вторая девушка говорит по телефону.
Мы с Викой переглядываемся, время тянется. Матвей там совсем один. Я решительно подхожу и здороваюсь:
– Здравствуйте. Мне нужна помощь.
Вероника быстро здоровается в ответ и продолжает разговор с клиенткой. Девушка, что говорит по телефону, поднимает палец, широко улыбается.
– Добрый вечер. Одну минуточку, пожалуйста. Сейчас закончу, – засыпает она нас своей идеальной вежливостью, с которой не поспоришь, блин. И в трубку продолжает: – Да, с собой больше ничего не нужно. Только то, что есть в списке на сайте. Конечно, аптека есть в здании… И магазин рядом. Да, верно… Мы же в самом центре.
Я снимаю шапку и раздраженно поджимаю губы.
В этот момент дальняя дверь отворяется.
Ведомая порывом, я вскидываю глаза и замираю всем телом, каждой клеточкой.
Он не выходит, а вылетает в приемную. Быстрый, порывистый. В темно-зеленой хирургической форме. Шикарно на нем сидящей. Капец.
Просто десять из десяти, клянусь вам.
Павел Адомайтис ведет глазами по ряду стульев для ожидающих, что расположены справа от меня. Нетерпеливо прищуривается. Сидящая чуть поодаль пожилая женщина, завидев его, подскакивает на месте. На ее лице паника с надеждой борются. Женщина быстро подходит к Павлу.
Он же… на самого себя и похож, и не похож одновременно. Я ведь запомнила парня, который улыбался до ушей, шутил, смеялся и отчаянно целовал меня.
Сейчас передо мной – гиперуверенный в себе строгий спец.
Павел склоняется к женщине и быстро ей объясняет что-то. Собранный и такой серьезный, что у меня от одного взгляда на него невольно пальчики ног подгибаются.
Паша говорит торопливо, женщина в слух обратилась вся. Только кивать успевает. Я замечаю, что ее лицо светлеет постепенно. Кажется, хорошие новости!