Машина трогается. Паша везет меня домой. Город небольшой, пробок нет даже в час пик, что уж говорить о ночи. Меньше чем через пятнадцать минут мы будем у дома, какой бы маршрут Адомайтис ни выбрал.
– Диана, извини, пожалуйста, – говорит он снова напряженно. – Я не хотел тебя обидеть. Мне показалось… тебе хорошо было. Не знаю, что на меня нашло.
– Больше никогда так не делай.
Павел молчит. Потом отвечает словно нехотя:
– Я попытаюсь.
И я… совершенно непредсказуемо улыбаюсь его ответу. Искренне.
Глава 31
ЛИДА
– Вау! У тебя хорошее настроение? – спрашиваю я у Пашки, через силу улыбнувшись. – Привет!
Матвей замолкает на полуслове и демонстративно закатывает глаза. Паша прекращает лыбиться. Потом усмехается и произносит:
– Неожиданно? Привет, Лида. Ну, показывай комод.
Мы договорились встретиться в восемь, на часах пять, и я совершенно не готова. Голова грязная, одежда обычная. Как же так? Невольно начинаю суетиться.
За продуктами ходила и увидела братьев у припаркованной напротив моего подъезда машины. Матвей какую-то очередную чушь рассказывал в красках, а Пашка… ржал. Терпеть не могу, когда эти двое вместе! Когда Паша один – он адекватный и умный человек. Рядом же с младшим братом не пойми в кого превращается! И мелкий пакостник этим пользуется.
– А Матвей зачем приехал? – киваю в его сторону.
– У меня рука болит, он поможет, – парирует Павел. – Помню я этот комод. Неподъемный же.
– Почему болит? Ты поранился? Оперировать сможешь?!
Выпучиваю глаза. Паша – правая рука Волкова, он не может сойти с дистанции.
– Нормально, но не хочу тревожить лишний раз. Идем или уже не нужно?
Я робею и не понимаю, что сделать. Подойти обнять? Протянуть ладонь? Или вовсе проигнорировать? Мы давно не виделись вне клиники. А в «Айрис» Павел всегда не в духе. Холоден, спокоен: субординация максимального уровня. Хотя всем остальным девчонкам глазки строит. Выделяет меня таким образом.
Мы оба злимся друг на друга! Логично, есть за что. Но вот эта беззаботная улыбка, что минуту назад растягивала его губы, просто бесит! Она так не идет ему.
– Вперед, – киваю в сторону подъезда.
Парни повинуются.
Нет, я все понимаю. У Матвея случилось горе: так рано потерял родителей. Но у других жизнь тоже не сахар, и они держатся. Как-то. Не навешивают ни на кого личные обиды, не портят близким жизнь! С тех пор, как мы вернулись из Москвы в Сибирь, все стало плохо. Просто ужасно! Надо было в столице оставаться. Паша уперся, ему тут работу обещали. Он ведь хирург! Не может без этого. А я во всем его поддерживала. Раньше. Пока не начала ценить себя и свои потребности. Спасибо Веронике.
Поначалу честно терпела многодневный траур. Горе случилось, любой бы вошел в положение. Но чем дальше, тем становилось хуже. Жить с Матвеем оказалось просто невыносимо! Он ничего не делал по дому, только мусорил и возмущался. Не позволял нам с Павлом уединиться, мешался… Постоянно лез. Паша сам стал задерживаться на работе, общаться с другими женщинами. Что и неудивительно, ведь дома нас всегда было трое. Я начала ревновать.
Мы с Пашей все чаще ссорились. Ругались в пух и прах, а мелкая пакость только подливал масло в огонь, специально провоцируя! Радуясь ситуации. Питаясь эмоциями.
Тогда я предложила идею: почему бы не отправить пацана на ПМЖ к бабушке? К тому же она жила не так далеко, всего лишь в Сосновоборске. Минут двадцать на автобусе. Там нормальные школы, чистый воздух. Нет клубов, а значит, меньше соблазнов.
Павлу идея понравилась. Он посоветовался с Матвеем, поразмыслил… и ошарашил меня новостью: бабушку перевозим в Красноярск!
В шикарную четырехкомнатную родительскую квартиру! Мы же продаем бабушкину двушку и покупаем себе то, на что хватит средств.
У меня просто руки опустились, я ушла к себе и горько заплакала.
Матвей вновь победил. Паше совершенно неважно было, где родятся наши с ним дети, в каких условиях будут жить. Единственное, что для него свято, – это младший брат. Чтобы тот жил припеваючи, чтобы ему было комфортно, чтобы он ни в чем себе не отказывал! Ведь Матвею жизненно необходимы четырехкомнатные хоромы!
В итоге мы переехали в однушку, кое-как устроились, жить начали. Счастье длилось недолго! Матвей заскучал и начал проводить у нас выходные. Ждешь-ждешь эти дни, чтобы вдвоем побыть, расслабиться… или с работы уставшая едешь, а там гости. Всегда гости. Постоянные. Потому что Матвею одиноко. Потому что у него трудный период! Потому что нужно войти в положение!
И вместо романтического ужина – игры в приставку. Тупые шутки! Гогот! Копящееся внутри раздражение. У меня тоже была сложная жизнь. Отца я вообще не знала, мать особо не занималась воспитанием. Никто со мной не носился! И выросла нормальным человеком.
Но Паша… он всегда выбирает младшего брата. Не меня, а его.
Слезы подкатывают к глазам от невыносимой обиды, но я борюсь с собой.
Мы втроем заходим в лифт. Непривычно находиться с этими двумя так близко. А когда-то это казалось нормой. Матвей закатывает глаза и украдкой лыбится. А Павел же… он будто в порядке. Будто почти в норме после разрыва.
На мгновение я чувствую иссушающий страх, что потеряла его. Вероника предупреждала, что у него интрижка была. Она даже видела эту темноволосую шлюшку в клинике. Павел якобы смотрел на нее так, как давно не смотрел на меня. Как я злилась! Постоянно ведь его ревновала, но ни разу не допускала мысль, что он и правда с кем-то спит!
Иногда я так сильно скучаю, что думаю: может, не стоило ставить ультиматум и требовать от Паши, чтобы выбирал между мной и братом?
Качаю головой. Продолжать в том же духе тоже не могла. Своего хочется ребенка, а не подростка невоспитанного.
И все же… Не может быть, чтобы Паша сумел увлечься другой. Не верю.
– Как дела? Тебя еще не посадили? – спрашиваю, вздернув бровь.
– Мечтай, – отвечает пакость. – Свою семью с моей не путай, это у тебя там сидельцы.
– Брейк, – скрипит зубами Павел, вновь мрачнея и превращаясь в того буку, каким я его знаю. Становится спокойнее. – Вы хотя бы пять минут можете помолчать рядом друг с другом?!
– Она первая начала, ты же слышал.
– Пожалуйста, Мот. Я же попросил! – рявкает Паша.
– Молчу! – Пакость прищуривается, мы окидываем друг друга презрительными взглядами.
Почему Матвей не может быть нормальным милым подростком?! Надо же, так повезло с мужчиной и так не повезло с его братом! Это просто какой-то тупик!
Мне уже не хочется заносить комод. Я молюсь, чтобы пакость исчезла.
Открываю дверь, показываю объем работы.
– Вон туда, в комнату. Я место освободила.
– Капец. Он еще больше, чем я помнил, – вздыхает Павел.
Комод старый, громоздкий. Паша с Матвеем не без труда перетаскивают. Я смотрю издалека. Паша будто поправился немного, подтянулся. Вроде бы такой же и другой одновременно. Опять тревогу чувствую небольшую. Будто теряю его.
Паше было очень больно и плохо, когда я уходила. Он работать попросился, все новогодние праздники дежурил. Вероника как раз устроилась в «Айрис», наблюдала за ним. Собранный, молчаливый. Работал-работал-работал! Все было под контролем.
Я надеялась, он уже почти… готов меня выбрать. Потом что-то случилось. Какие-то перемены.
Женщина? От одной мысли начинается истерика. Мы и разругались-то перед Новым годом, потому что Паша пароль на телефоне поменял и сказал, что не сообщит. Может, уже тогда?
– Сюда, Лида? – спрашивает Павел. – Полкомнаты занимает. Но смотри сама.
– Блин. Не очень тут смотрится, да? Может, к другой стороне?
– Может, ты подумаешь сначала? Тяжело! – выделывается пакость.
Я смотрю на Пашу умоляюще. Обычно он затыкал Моту рот, когда тот цеплялся ко мне. В этот раз пожимает плечами.
– Лида, подумай хорошо. Он и правда неподъемный, – соглашается с пакостью, вытирая лоб ладонью.
– Может, чаю пока? У меня тортик есть. Или… ты голодный, Паш? Будешь омлет? Я не успела ужин приготовить.
– Я не голодный, спасибо, – ухмыляется пакость. – И мы спешим.
Я округляю глаза. Смотрю на Пашу, тот кивает. Такое ощущение, что он вообще мыслями далеко, не с нами.
Сердце барабанит под ребрами.
Плохие, очень плохие новости! Я надеялась, мы хотя бы поговорим. Подготовилась ведь. Соскучилась. И он тоже соскучился! Знаю точно: в день нашей свадьбы Паша напился с друзьями, чтобы не сорваться ко мне. В другом городе на учебе был. Специально же поехал, из вредности, потому что боялся – уступит!
– Лида, спасибо за предложение. Честно. Но нам действительно пора. Матвей опаздывает, у него лекция по химии в рамках подготовки к экзаменам. Пропускать нельзя.
Пакость важно кивает.
– Ты его отвезешь и освободишься?
– Паша хочет сам послушать, – ухмыляется гаденыш. И идет к выходу.
– Паш, на одну минуту, окей?
– Мы опоздаем! ОГЭ, Паш! – канючит Матвей.
– Два слова, – умоляю я, впадая в отчаяние.
Он просто так возьмет и уедет?! Не поговорив?! Не дав новую надежду? Я думала… мечтала… Мысли в голове путаются. Он ведь обещал к восьми приехать, я бы ужин, белье, шампанское… Я бы все ему.
Столько ждала эту встречу… и вот так ее закончить?
– Паш? – шепчу, умоляюще сжимаю ладони.
Он вздыхает.
– Мот, иди, я догоню.
Поворачивается ко мне и произносит спокойно:
– Что ты хотела?
Глава 32
У Лиды кожа тонкая, почти прозрачная. Розовеет при малейшей перемене в настроении, что раньше казалось мне умилительным.
Сейчас я и правда опаздываю, поэтому любые волнения выглядят неуместными. На них просто нет ни сил, ни времени.
– Паш, мы ведь поговорить хотели. – Лида беспомощно разводит руками. Заглядывает в глаза. – Мне столько тебе сказать надо. Ты ведь понимаешь, что комод – это лишь предлог.
Чувствую раздражение. Потому что не вовремя. Потому что… поздно. Обещал же вести себя достойно. Самому себе обещал, но снова готов скатиться в претензии, они жгут язык, требуют себя озвучить.