Да и неясно, нужна ли я так сильно, чтобы в омут с головой кидаться.
А если нужна? Ох. Если он тоже влюбился?
Ведь верю. Верю, мамочки! Вопреки всему.
Выключаю телевизор, который изрядно раздражает звуками. Потом включаю снова, потому что тишина действует на нервы. Делаю потише.
Дверь открывается, и я оборачиваюсь.
Паша выходит из ванной и первым делом гасит большой свет. Да, так лучше.
– Согрелся? – спрашиваю.
– Пока нет. Иди ко мне.
Он раскрывает объятия, и я слушаюсь, ныряя в них.
– Я со всеми переругалась, – говорю твердо. Что уж теперь. По-хорошему, как мы планировали, не вышло. – Надо было сразу уехать. Поужинали бы где-нибудь. Вдвоем. Да?
Паша молчит. Гладит мою спину, потом шею. Стягивает волосы на затылке. Это безумно приятно.
– Где ты был?
– Гулял, – повторяет. – Надо было одному побыть.
– К чему пришел? Поделишься?
– Позже.
– Я беспокоилась.
– Я не подумал об этом.
– В следующий раз подумай, хорошо?
Мы смотрим друг на друга. В тусклом свете телевизора его лицо кажется бледным. Черты заостренными.
– Мой отец остановиться не может. Хочет продолжать мстить. Я поговорю с ним завтра, как протрезвеет. Но я… даже не знаю, смогу ли гарантировать тебе, что все будет хорошо. Я и правда не понимаю, откуда такая ненависть.
– Я не боюсь.
– Зря. Он может рубануть сплеча.
– Диана, – перебивает Паша. – Я не боюсь.
Наступает момент, когда нужно выбрать сторону. Нутро сжимается от этой мысли. Я верю, что однажды, в будущем, наступит мир. Что я смогу подобрать нужные слова, эмоции остынут, что все участники старого конфликта друг друга услышат, а потом, как знать… помирятся. Но сейчас не получится держать нейтралитет.
И я верю Паше.
Он туже стягивает волосы. Я привстаю на цыпочки и целую его в шею. Один раз, второй, третий. Робко, неуверенно. Закрываю глаза.
Он поглаживает, поощряя. Инициативу не забирает. Ждет.
Я чуть-чуть смелею.
Целую в подбородок. Паша срывается на дрожь. Я веду по его плечам – волоски дыбом. Не согрелся. А надо.
Целую в щеку, в уголок рта. Наши губы встречаются, а следом и языки. Привычный любимый вкус. Знакомые обожаемые движения.
Павел как-то сказал, что ему никогда не доверяли на сто процентов. Может, он имел в виду и свою семью тоже?
Я скольжу кончиками пальцев по его груди вниз. Обвожу пупок, перебираю волоски дорожки, уходящей ниже. Набираюсь смелости и развязываю полотенце.
Белья на Паше нет.
Мы целуемся. Я веду рукой еще ниже. Перестает хватать воздуха. Поцелуй становится требовательным, нетерпеливым. Уже больше, чем прелюдия.
Я вновь задыхаюсь. И сегодня не оттолкну его.
– Я очень беспокоилась, – шепчу сбивчиво, отвечая на поцелуи. – Никогда, никогда больше не пропадай. Даже если я сдуру обижу.
– Не буду.
– Обещаешь?
– Хочу тебя, – говорит Паша.
Я сжимаю его там и понимаю, что не лжет. Хочет. У нас так и не было секса после примирения. А ведь Адомайтис поставил условия.
Прерываю поцелуй, чтобы влажно лизнуть ладонь, а потом сжимаю ею его там крепче. Паша прикусывает мою губу. Я скольжу пальцами по твердому стволу. Нежно и быстро.
Пашины руки опускаются ниже. Стискивают мои ягодицы. Мужское тягучее нетерпение сквозит в каждом движении. Он хочет. Адски меня хочет. Но тоже помнит свои условия. Гордый.
Кожа начинает гореть. Терпеть больше нет сил. Мы оба на грани. И я хочу перешагнуть ее. Самое время.
Отстраняюсь, Паша явно против. Ему нравится целоваться.
Я стягиваю топ и прижимаюсь губами к груди. Продолжая рукой ласкать член, веду дорожку из поцелуев ниже, пока не опускаюсь на колени.
Он вкусно пахнет. Шампунем, свежестью. И им самим. Знакомый и любимый запах моего мужчины. Я закрываю глаза, сжимаю член сильнее и обхватываю губами головку.
Кожа теплая и очень нежная. Возбуждение, что я испытываю, растет в прогрессии. Я смачиваю головку языком и втягиваю в себя. Низкий стон служит наградой, я смелею и ласкаю активнее.
Я тоже хочу его. Очень сильно хочу. Больше не буду волноваться, что Паша обо мне думает из-за фотографий или прошлого. Обманет – пусть. Но иначе не получится.
С этой мыслью отпускаю себя полностью и ласкаю его так, как мне хочется. Беру настолько глубоко, что он упирается в горло.
Мурашки по спине.
Я использую губы, язык и руку. Скольжу ртом по члену, стараясь держать нарастающий темп. Возбуждение Паши усиливается, и я наслаждаюсь мыслью, какие ощущения дарю ему.
Стоны специально не сдерживаю. Пусть знает: нам обоим нравится.
– Еще. Диана, возьми еще, – требует он низко.
Я веду языком по стволу вверх-вниз. Играю с головкой, касаюсь ее нижней губой. Отстраняюсь. Целую. Обвожу кончиком языка. Потом еще раз. И еще. Член дергается в моих руках.
Когда я вновь обхватываю его губами и сильно втягиваю в себя, Паша кладет ладонь на мой затылок и, не удержавшись, делает толчок мне в рот. Один, потом еще. Я позволяю, расслабляя горло. Позволяю ему иметь меня так. Сама стараюсь повторять темп. Когда движения становятся быстрее, а член максимально твердым, вспоминаю о просьбе. Отстраняюсь и припадаю к мошонке. Веду языком по нежной коже, ласкаю, облизываю. Паша дрожит. Опять холодно?
Гладит меня по затылку. Напряженный до предела.
Доставив ему удовольствие, я возвращаюсь к члену. Мы оба хотим этого. Финала. Ожидание рвет на части. Возбуждение достигает максимума в этом простом номере. Я сосу член быстро, чувственно. Помогая себе рукой, не сдерживая горячих стонов.
Меня потряхивает, когда он становится еще тверже. Когда дергается. Следом терпкая струя ударяет по языку. Паша взрывается наслаждением и кончает мне в рот. Стягивая волосы на затылке. Фанатично и слегка безумно глядя сверху вниз. Я замечаю это, когда робко подглядываю.
Жар между ног становится нестерпимым. Ерзаю, гадая, ждет ли меня что-то впереди? Неизвестность будоражит.
Не замечаю, как глотаю сперму. Само собой происходит, я не планировала. Иначе облизывать не получилось бы. Облизывать, посасывая, пока не расслабится.
Паша все еще твердый у меня во рту, когда я отстраняюсь, смущенно вытерев губы.
Осмеливаюсь поднять глаза. Паша ведет ладонью по моей щеке. Смотрит. Ему очень сильно нравится смотреть на меня вот такую. Возбужденную. Нуждающуюся в его нежности. Я еще в первый раз заметила, когда шторы задергивала.
Он хватает меня и поднимает. В следующую секунду мы оказываемся на кровати. Я на спине, он стягивает с меня джинсы и падает сверху.
Вдох-выдох. Хочу целовать его, но Паша утыкается в шею. И ласкает ртом, языком… Его руки гладят везде, трогают, сжимают. Страсть обоих с ума сводит. Я горю нестерпимо. Спичка догорает, от нее скоро ничего не останется! Его рука накрывает промежность, два пальца проникают внутрь. И мир останавливается.
Я зажмуриваюсь и запрокидываю голову, послушно раздвигая колени.
Паша начинает трахать меня рукой. Именно так, как нравится. Ни единой ошибочки!
Самый короткий путь к моему оргазму, который он сам нашел. Выдумал?
Паша берет меня пальцами, а я кусаю губы. Хочу его сильно. Хочу еще и еще. Больше.
Он двигает пальцами в идеальном темпе. Не быстрее, не медленнее. Я сжимаю его, напрягаясь. Я так хочу кончить… Так сильно мне это нужно!
Когда кажется, что пик уже близко. Когда дыхание задерживаю, готовая не сорваться в бездну, а сама вприпрыжечку сигануть туда, Паша вдруг останавливается. Я ахаю от неожиданности. Слезы на глаза выступают. Как он может со мной так жестоко?
Вдох-выдох. Стон.
На слова сил нет. В тишине номера лишь мои всхлипы жалобные, требовательные. И его частое дыхание.
– Сейчас, – обещает Паша. Прерывисто. Щедро.
Всхлип снова. С надеждой.
– Моя, – чеканит.
– Пожалуйста.
Он накрывает своим телом. И я чувствую вторжение.
Выгибаюсь, принимая охотно. Насыщая женским теплом, окутывая влажным уютом. Паша большой, жадный, наполняет до упора. Я ждала этого. Улыбаюсь счастливо. Под ним больше не спичка горящая – я огонь бенгальский. Ослепительный.
Обнимаю Пашу за шею, закидываю ноги повыше.
Он утыкается в шею и начинает двигаться сразу, без прелюдии. В том же самом темпе, что пальцами до этого. С той же скоростью. Только при этом наполнив собой. Своей жадностью, страстью. Подчинив нетерпением.
Он прижимает меня к себе собственнически. Так, что дышать трудно. И двигается.
Быстрее и быстрее. Готовя к разрядке каждую клеточку.
Я забываю о себе. Дышать забываю. А когда в пропасть срываюсь, лишь царапаю его плечи ногтями. Потому что слишком.
Спазмы мощные и быстрые. Один за другим… они не волной накрывают. Они сбивают и за собой в океан утаскивают! Я расслабляюсь и тону. Ощущение наполненности в сотню раз усиливает наслаждение. Я не пробовала так раньше. Павел прав был. Во всем прав. Как же теперь жить без этого?
Мои стоны громкие и какие-то неестественно низкие. Я полностью растворяюсь в ощущениях. Внизу живота сплошной жар. От горе-спички ничего не осталось. Я счастливая и полностью удовлетворенная.
Толчки Паши продолжаются. Они приятны безумно вот сейчас, после оргазма. Я понимаю, что двигаюсь навстречу.
Не просто даю мужчине иметь меня. Мы любим друг друга вместе. Одновременно.
Стонем и трахаемся. Я беру тоже. Не меньше, чем он. И Паше в кайф то, как я двигаюсь, доставляя себе удовольствие. Ему хорошо. Очень. А я же… будто новый уровень наслаждения открываю.
Мы двигаемся, любя друг друга. Лаская, обнимая, целуя. Не секс, а откровение.
Мы двигаемся, пока Паша не меняет темп. И вновь берет. Быстро, жадно. Берет-берет-берет, вколачиваясь в мое тело.
Я замираю и позволяю. Растворяюсь. Чувствую. Ему именно вот так нужно. Сейчас, со мной.
Господи, да.
Паша кончает в меня, завершая гонку резкими толчками. Рваными вдохами. Глухими стонами, которые и не думает сдерживать. Незачем. Он со мной ведь. Со своей женщиной. Я вижу, чувствую. Знаю. Как хорошо ему.