— Не хочу об этом говорить.
Встал и посмотрел так, что я поняла, разговор закончен. Все в его стиле.
Здесь, на его родине все другое. Даже обычный поход по магазинам отличается. И он… он тоже другой. Отдаленный. Будто пластиковый. Контролирует себя и все вокруг. Иду за ним, не дает выйти вперед. Никаких возражений, дополнительных слов. Меня это не пугает, скорее ставит на место. Будто он ходит и каждым движением показывает насколько я не вписываюсь в его жизнь, но я и раньше это успела понять. «Тогда чего хочешь ты Айяз?».
— Спасибо за помощь, — подхожу к двери и хочу открыть, дать понять, что он может уйти.
— Уже прогоняешь? — снова тот самый мужчина передо мной, которому позволено все.
— Даже не начинай свои амурные бои тут разворачивать. Ты, эгоист и в принципе бессовестный мужчина. Унизил меня, практически послал, уехал не поговорив, а теперь пытаешься сделать вид что ничего не было. Или тут не с кем переспать, а я самый доступный вариант? Съезди в туристическую зону, уверена, тебе там мало кто захочет отказать. Но меня, Айяз, оставь в покое. Прояви хоть небольшую каплю уважения. Не верю, что я настолько падшая для тебя, что ты так ко мне относишься.
В один миг подошел ко мне и схватил за лицо.
— Не смей такое говорить. Никогда не считал тебя… черт даже произносить не хочется. Ты самая чистая и невинная девушка что я знал. Самая, Айсель, — сказал и отпустил, но остался рядом стоять.
Слезы подступили от его слов. Потому, что мое глупое сердце хотело верить и верило этому лжецу, но мои уши слышали его слова тогда.
Подавила эмоции, насколько могла.
— Мне плевать, почему тебе понадобилось уехать, зачем тебе было нужно, чтобы я осталась в России, даже не хочу думать о том, почему ты тогда, сказал те слова. Я просто хочу, чтобы ты ушел. Хочу, чтобы не возвращался. Потерпи полгода и я уеду. Это моя работа. Не стану я из-за тебя, разрывать контракт и объясняться перед твоим отцом.
Резко ударяет о дверной косяк кулаком и материться.
Стоит буравит меня взглядом.
«Уходи и останься», — шепчет сердце.
Стоит не шевелится. Чего он ищет в моих глазах? Маленький намек? Не в этот раз. С меня достаточно.
Быстро открыл дверь и уходя захлопнул.
Осталось еще сто семьдесят девять дней и я уеду. Ничего сложного.
Неделя текла в своем ритме. Я немного приспосабливалась к жизни, входила в ее ритм, готовилась к празднику что запланировала Лейла и не знала, что подарить ей на день рождения.
В итоге решила купить, настоящий автограф нашего любимого певца и прислать экстра-быстрой доставкой. Купила золотую рамку и упаковала.
К пяти вечера субботы я уже была в особняке Эль-Хоир. Никогда не видела подобного мероприятия. Задний двор был украшен превосходно. Восточные мотивы тихо лились из разных концов этого пространства. Но главное украшение этого мероприятия была Лейла. Сегодня она одета как полагается, не улыбалась лишний раз, впрочем, как и все окружающие женщины, но выглядела она как арабская принцесса.
Когда я уже подходила к группе окружающих ее дам, она меня заметила. Удивительно, как она, горящая энтузиазмом и неуемной энергией способна сейчас, лишь мило улыбаться и тихо говорить?
— Здравствуйте, Лейла. С днем рождения.
— Здравствуй, Ася. Мне всего лишь пятьдесят, но кажется, что я вчера вышла замуж, — тихо рассмеялись.
— Это вам.
Она приняла подарок и спросила:
— Мне очень интересно что там внутри, поэтому я хочу восхититься содержимым как следует. Открою позже.
— Конечно, как желаете. Думаю, так даже лучше будет.
— Пойдем познакомлю тебя с остальными.
Запоминать имена было сложно. Но лишь одно врезалось в мой слух, а глаза желали видеть.
— А это, — указала Лейла на двух женщин, — наши друзья уже много лет. Далал Эль-Ясин и ее дочка Аминат.
Все органы чувств вдруг объявили тревогу, а мозг жадно впитывал информацию, которую усваивали глаза. Молодая, красивая, та самая.
Осознание правды, резко кольнуло в области сердца, но губы улыбнулись и сказали: «Приятно познакомиться».
Это она. Та, о которой говорил придурок-Валид.
Подумала о нем и сразу стало плохо. Может его тут нет? Может вновь уехал?
Народ прибывал партиями. В саду становилось все теснее. Женщины либо находились со своими мужчинами, либо группами.
Когда появились Айяз и Мустафа в национальной одежде, я практически не увидела в них разницы. Словно одно лицо. Но выглядел он шикарно. Сын своего отца.
Мы прошли в большую гостиную, и Мустафа с Лейлой вышли в центр, приковывая внимание.
Образовалась тишина, я осталась стоять почти у стены подальше ото всех. Мерзкий червяк подошел слишком близко, даже не заметила его.
— Прекрасная, заграничная сучка. Как тебе праздник? — шипел как змей. — Нравится быть лишней в этом обществе? Ощущаешь себя грязной подстилкой, своего дорогого Айяза?
Я дернулась, но он схватил меня за руку, заведя ее назад.
— Не рыпайся. Тут очень легко опозорить людей, принявших тебя в свой дом в качестве гостя.
— Отойди от меня, — процедила сквозь зубы, вновь пытаясь освободиться от захвата.
На импровизированной сцене закончилась поздравительная речь Мустафы и началась другая.
— А вот и самая интересная часть вечера. Смотри и слушай внимательно, маленькая шлюха.
Как же унизительно.
— Друзья, помимо этого потрясающего события, у нас, — он указал на себя и жену рукой, улыбаясь, — есть еще одно важное событие для всех наших друзей. Айяз выйди сюда.
Толпа расступилась, пропуская мужчину.
— Хасан, подойди и ты друг мой.
Вновь зашевелились люди. Появился другой мужчина и с ним, та самая девушка, с опущенными глазами. Кажется, я понимаю. Я хочу уйти. Я не стану на это смотреть. Хочу развернуться, но этот урод не позволяет.
— Нет дорогая, ты будешь наблюдать за этим. Ты должна увидеть настоящее место в его жизни.
Я не могу этого видеть. Слишком жестоко.
Меня давит, плющит громадным камнем, сковывает.
Поднимаю глаза полные слез туда, где стоит мой любимый, мой ненаглядный мужчина и вижу его потерянный взгляд.
"Не извиняйся. Мы сами это сделали. Просто полюбили. Не имели права на эти чувства, но они возникли" — шепчу ему мысленно, будто кто-то услышит.
«…нежная, …красивая, …не отпущу тебя…ты самая желанная и чистая, …моя женщина…» — звучат в голове его слова, но в реальность вбиваются новые, злые, правдивые:
— Объявляем вам всем, о помолвке наших детей, Айяза и Аминат, которая состоится через четыре недели в этом доме. А после мы скажем о назначенной дате свадьбы.
Вот он, взрыв сердца. Тот самый случай, когда врачи не успевают спасти. Просто, потому что не спасти…
Этот мир не может быть еще более жестоким ко мне. Зачем так? Зачем так больно?
Чувствую себя разрушенной, опустошенной. Гомон голосов. Шум поздравлений и восхищений. Лишь я одна в этом зале, в этой вселенной и он, кто не обращает внимания на всех остальных, потому что в этот момент, подводится та самая черта под словом «мы».
Отныне отдельные части. «Я» и «он».
Мы могли любить друг друга и беречь нашу любовь вечно, но кто-то решил, что мы слишком громко мечтали, даже осознавая гребаную реальность.
"Мои глаза, больше не будут твоим небом, Айяз. Смотри на нее, а я не имею никакого права на твой взгляд. На твою невысказанную любовь. И ты никогда не услышишь о моей.".
— Идеальный момент, — смеется сзади эта жалкая тварь. Но мне все равно. Разворачиваюсь и быстрым шагом выхожу на улицу.
Бреду так быстро, как могу.
Хочу заблудиться. Не найти дорогу назад. Вижу какую-то беседку и вхожу в нее. Здесь слышна мелодия праздника отдаленно, значит меня не найдут.
«Смешная. Кто же станет тебя искать?» — говорит мой внутренний, еще трезвый голос.
Никто не станет.
Как и прежде…
Глава 26
Вот она причина. Его помолвка.
Он и она. Оба красивые, подходящие друг другу. Хочется смеяться над собой.
Валид прав. Как бы ко мне не относился Айяз, я просто… кто? Тошно от этого понимания.
Господи полгода. Надеюсь на свадьбу не позовут. Этого я точно не вынесу.
— Что ты здесь делаешь? — услышала мягкий голос Лейлы.
Повернула голову, когда она уже входила в беседку. Хорошо слезы высохли.
— Решила осмотреться. Такой красивый сад, — не лукавила, тут просто чудесно.
— Долгие годы понадобились, чтобы он стал таким, каким ты его видишь сейчас. Но я задала вопрос и надеялась услышать правдивый ответ Ася.
Слишком пронзительный взгляд. Будто рентген.
Какая же она добрая. Хочется поплакать на ее плече, она располагает, но я не могу.
— Лейла. Мне просто стало нехорошо. Столько людей, поэтому там душновато было. Я как раз собиралась назад.
— Сложно держать все в себе?
— Просто не привыкла откровенничать. Никогда и ни с кем. Простите.
— А говоришь, что сад понравился. Ложь — величайшая глупость людей. А тем более оберегать ею других, еще большая глупость.
Мы замолчали. Потому что она права.
— Ты еще не поздравила Айяза? Пойдем. Думаю, и Аминат будет рада твоим пожеланиям.
Только не это. Только не сейчас.
— Не успела, — выдавила улыбку, и мы пошли туда, где я буду сейчас забивать в свое сердце, собственноручно гвозди.
Он стоял в обществе Валида, не хотела туда идти, но Лейла буквально заставляла.
— Ты смотри, кто это у нас тут пришел? Здравствуй Ася. Не ожидал тебя увидеть тут.
Скотина.
— Валид, — прорычал мужчина предупреждающе.
— Пришла поздравить босса с помолвкой?
Мое тело пронзили его слова. Он знал каждую «кнопку» боли на человеке. Бил не промахиваясь.
Ничего. Я сильная. Выдержу.
— Здравствуй. Да я хочу поздравить Айяза, с таким… кхм, — давай Ася, скажи это вслух, — с таким важным событием.
Не плакать.
Подняла глаза выше и видела все то, что чувствовала сама. «Ты боялся моей боли, теперь страдаем вместе».