Он смотрел на меня и кажется стал понимать, о чем я говорю.
— Они поймут меня рано или поздно.
— Рано или поздно? И тебя это устраивает? Вариант, что возможно, никогда не поймут? И не благословят тебя в браке с иноверкой?
— Ты сможешь принять мою религию и взять имя. Это не проблема.
И вроде бы все просто, но куча сложностей.
— А, по-моему, это и есть проблема Айяз. Ты слишком много думаешь о себе и даже не пытаешься, подумать об остальных.
— Не пытайся решать за меня, Айсель. Я сказал так, значит сделаю.
— И все будет впустую. Отвези меня назад. Я устала.
Развернулась и пошла в сторону к машине, стараясь восстановить дыхание.
— Это твое окончательное решение? — услышала его голос и замерла.
Ненавижу эту реальность.
— Да.
Приехали быстро. По пути мы остановились в магазине и Айяз пошел заносить пакеты, а я заскочила в аптеку, потому что при нем покупать средства личной гигиены было неловко.
Она располагалась на углу. Когда я купила необходимое и шла назад, ко мне подошел мальчик.
— Это вам, мисс.
В его руках были цветы. Черные розы. Настолько красивые, что я залюбовалась и даже не показалось странным что, их цвет такой мрачный.
— Но почему…
Мой вопрос не был задан, потому что он убежал.
— Ладно.
Поднялась на лифте в квартиру и вошла. Айяз был еще там. Когда я появилась в комнате, он аж побелел, увидев меня.
— Ты чего?
— Откуда ты это взяла? — указал взглядом на букет, старался сдерживаться, но я видела, что он кипел от злости. Ревнует?
— Какой-то мальчишка вручил. Зачем, я так и не поняла, он тут же убежал.
— Твою мать, — выругался. Подошел вырвал из моих рук букет и пошел к двери.
— Эй ты чего?
— Сейчас вернусь.
Я поставила чайник, так как проголодалась и планировала угостить чаем Айяза.
Он вернулся, но молчал. Неужели не хочет объяснить в чем дело?
Поставила перед ним чашку и села, напротив.
— Айсель, сейчас послушай меня внимательно ладно?
— Слушаю.
— Здесь в стране, черные розы — это траур. И дарят их матерям, потерявшим своих дочерей, чтобы те, украсили ими место захоронения*.
Я остолбенела и была готова провалиться, через все восемнадцать этажей.
Ведь послышалось?
— Пожалуйста, не выходи никуда без охраны. И вообще не ходи никуда кроме работы.
— Да я итак, никуда не выхожу. Только если твоя мама, просит ее сопроводить куда-нибудь. Ты думаешь, что это…
Не стала договаривать.
— Не знаю. Но если это он, я убью его своими руками.
Стало ли мне страшно? О, да. Это еще хорошо, что я блондинка не видно, что половина головы поседела от страха.
Айяз уехал. Я попросила его не рассказывать ничего отцу. Потому, что из-за меня слишком много проблем. Даже то, что Айяз в курсе этого всего, меня волновало. Они не обязаны мне помогать. Дела с Валидом вообще, что-то типа личного, не по работе.
Да что я несу?
Просто хочу отдохнуть. Точнее надо. Прошло три дня с момента подаренных роз. Мне даже начало казаться, что это просто мальчишка, решивший подарить мне цветы, но не угадавший с их цветом. Но оказалось, что это не так.
Я сидела в среду на совещании и мой телефон стал трезвонить, сообщая о входящих уведомлениях. Режим без звука спасал не особо хорошо, пришлось выключить его вообще.
Уже в кабинете, я принялась смотреть, кто же так добивался моего внимания и застыла от ужаса.
Там была куча сообщений с одного и того же номера. А их содержимое подробно описывало, что будет с Айязом, если я не уеду отсюда и не уйду из компании.
Господи, неужели это Валид? Но ведь, Айяз сказал, что они с семьей уехали?
И что мне делать? Рассказать обо всем ему или нет? Ведь это может быть и просто смс-ки, не ведущие к действиям?
В состоянии внутренней борьбы, я провела оставшийся рабочий день. Больше мой телефон меня не тревожил, в отличие от того, что скрывал этот гаджет.
Удалять послания я не стала, но много думала о том, что делать дальше?
Уже ночью, перед тем как уснуть я четко решила, что расскажу ему обо всем при встрече.
Он приехал в субботу, чтобы отвезти к Лейле. Мои протесты о том, что со мной охрана и мы на машине были восприняты — никак. В стиле мужчины.
— Послушай, мы ведь уже обо всем договорились. Зачем ты продолжаешь?
— Айсель, когда договариваются оба, то вариант устраивает их обоих. А в нашем случае договорилась ты, сама с собой.
— Ты невыносим.
Повернулся и блеснул улыбкой.
— Я знаю.
Мой телефон внезапно ожил звонким «дзинь», оповещая об смс. Вытащила его и открыла. Номер уже был другой, но содержимое заставило закричать. А Айяз не ожидая от меня такого, резко крутанул руль к обочине.
* — традиция выдуманная автором.
Глава 28
Я выронила телефон из рук.
Меня трясло, словно било электрошокером. Я даже не плакала, просто стало невыносимо страшно.
— Айсель… Айсель… милая, что случилось?
Он пытался достучаться до меня, но я не была способна ответить ему.
Айяз потянулся к моим ногам и убрал длинную юбку. Я подвинулась, чтобы он достал телефон. Я боялась вновь посмотреть в него.
Мужчина воспроизвел видео и начал ругаться на всех языках, которые только знал.
— Когда? Когда ты думаешь это сняли?
— Судя по тому, что эту майку я надела впервые после стирки, сегодня ночью, то…
— Блядь.
Он ударил по рулю и вышел из машины.
Мне стало тошно. Взяла телефон и нажала на воспроизведение.
Камера была направлена вперед. Это была та квартира, в которой я сейчас живу. В гостиной было светло, так как я всегда оставляю свет на ночь. Их двое, это понятно по двум теням перед дверью в мою спальню.
Вот рука тянется и они открывают мою комнату. Посмеиваясь подходят к кровати и наводят камеру на меня. Я лежала на спине и руки были подняты вверх над головой. Они шепчутся, но я не понимаю их речь. Она похожа на арабский, но этот явно другой.
Я укрыта полностью, так как ночью бывает прохладно, когда я оставляю приоткрытым окно. С меня начинает сползать покрывало, и я обнажаюсь перед камерой. Остаюсь лишь в тонкой майке для сна и трусиках.
Чья-то рука тянется и видно, что невесомо проводит по моему соску. В этот момент его останавливает другой и вновь что-то говорит.
Снова смеются. Потом тихо выходят и закрывают дверь. На этом видео прекращается.
Как же так? Как я могла не услышать? Не почувствовать, что рядом кто-то есть. И кто? Что они говорили?
Этот кошмар закончится?
Айяз вернулся в машину спустя минут десять.
Завел двигатель и мы поехали дальше. Оба молчали. Не знаю, что он там решил, но задавать вопросы я не стала.
Когда мы вошли в дом его родителей, Лейла встретила нас улыбкой. Мустафа был как обычно добр. Но увидев нас оба сникли и забеспокоились.
— Айяз, в чем дело? — спросил его отец.
— Кое-что произошло.
— Говори.
Все замерли.
— Асе, пришло видео, как кто-то ночью ходит по ее квартире. Двое.
Айяз сглатывал слюну, почти через каждое слово, явно подбирая более приемлемые для общения с отцом.
— Покажи.
— Не могу. Я покажу их маме, она расскажет.
— Хорошо.
Лейла взяла в руки телефон и ушла на диван. Я стола с ними двумя и просто не знала, что мне делать и куда идти.
— Это еще не все. На днях ей мальчишка вручил букет черных роз и убежал.
— На днях? — переспросил не добрым голосом Мустафа.
Мы кивнули.
— И вы молчали?
— Простите. Я решила, что это ерунда.
Вернулась Лейла и увела мужа. На ней не было лица и мне стало стыдно, что из-за меня у этой семьи сплошные беды.
Я для них, словно черная полоса. Захотелось разреветься и уйти отсюда. Зачем я вообще все рассказала им.
Развернулась и пошла в сторону дверей ведущих в сад. Айяз хотел пойти со мной, но я остановила его жестом.
Вновь брела поэтому невероятно красивому месту и даже мыслить о плохом не хотелось. Осквернять это место своими бедами, будет кощунственно.
Дошла до той самой беседке и вошла в нее.
Сколько я так просидела не знаю. Но явно недостаточно, чтобы захотеть вернуться назад.
Моего плеча коснулась горячая ладонь.
— Все будет хорошо, дочка.
— Почему все так? Почему, именно так? Я же никогда не просила сверх меры.
— А чего ты хочешь сейчас? — спросила она, присаживаясь рядом.
— Уже страшно о чем-то думать. Каждая просьба отражается в зеркале и переворачивается. Выходит, совсем не то.
— А как же усилия прилагаемые к этому? Может плохо стараешься? Не слышала, чтобы что-то давалось просто так.
— Я и не хотела сидеть и ждать. Знала, что придется попотеть. Но в итоге, все сливается в сточную канаву неудач.
— Ты еще слишком молода, опускать руки. Даже не успела начать бороться.
— Бороться? А если заранее знаешь итог?
— Никто не может знать заранее. И ты не исключение.
— Есть вещи, что уже предопределены. Может быть не нами и не законами природы, но против, явно идти нет смысла.
Мы замолчали.
Я услышала шаги. Айяз и Мустафа зашли и сели на противоположную сторону беседки.
Я смотрела вдаль. Было снова стыдно, что мужчины погружены в мои проблемы, вместо того, чтобы решать свои.
— Ася, — проговорил старший Эль-Хоир, — так как квартира, перестала быть безопасным местом, я не могу позволить тебе там оставаться.
Я и сама не смогла бы туда вернуться.
— Ты переедешь к нам в дом.
Что? Нет боже! Никогда!
— Это не обсуждается. Я обещал тебе безопасность, а в итоге, ты оказалась дважды на волоске от катастрофы. И я не могу позволить этому окончательно случиться. Я уже задействовал людей, выполняется полное расследование.
— Я поняла.
Проще согласиться, чем высказать протест и согласиться после твердого «нет».
— Как раз поможешь Лейле с организацией помолвки Айяза и Рании.