— Простите. Не знала, как сказать.
— Забыла родной язык? Я ведь предлагала на русском говорить.
Мы грустно рассмеялись.
— Мне очень плохо Ася, — тяжело вздохнула.
— Что? Что с вами? — я забеспокоилась.
— Помнишь у тебя болело в области сердца в день помолвки Айяза? — кивнула. — У меня так же душа разрывается.
— Я не понимаю.
— Ты уезжаешь, а мне не спокойно.
Я накрыла ее руки, сложенные на коленях, своими.
— Все хорошо. Мы можем поддерживать связь с вами. Иногда встречаться в Испании.
— Береги себя Ася.
— Обещаю.
Пустили по слезе и вышли к завтраку с красными глазами.
— Вы чего? — спросил Айяз.
Мустафа поднял взгляд, но выглядел недовольным. Причем таковым был его взгляд, направленный только в мою сторону. Что я сделала?
— А что мы?
— Глаза красные. Сериал обсуждали?
— Рано тебе знать сынок.
На работу мы ехали в одной машине. Почему-то тишина в салоне ощущалась слишком сильно. Было какое-то напряжение. И утреннее настроение главы дома и компании мне не понравилось.
Хотела выяснить, но не пришлось. Мустафа пришел в обед сам.
Зашел и встал посередине.
Отец Айяза посмотрел на меня холодным взглядом. Я никогда не испытывала страх перед этим человеком, всегда было лишь уважение. Но я понимала его чувства. Он отец и уважаемый человек, он не имеет права отступать от негласных правил, даже ради сына.
— Я принял тебя в нашу семью Ася и привел в свой дом. Ты была мне как дочь. Именно поэтому я не могу простить, того что…
Он замолчал, но я поняла его. Он видел Айяза выходящего из моей комнаты. И я понимаю, что он подумал.
— Господин Мустафа, — я смотрела в пол и не смела поднять свои глаза, — я не сделала ничего, что могло вас как-то унизить в глазах общества или в кругу семьи.
— Может быть, об этом не знают другие и я рад, что это так, но достаточно того, что об этом знаю я. Я не могу предположить, чего наобещал тебе мой сын, но ты слишком поверила в сказку девочка. Он женится и в его жизни нет места любовницам.
Больно. Это очень больно слышать. Словно он разочарован во мне, так оно и есть. Кто я теперь в его глазах?
— Я не знаю, что вам известно, но Айяз никогда, не обещал мне большего. Он был честен. И мы не сделали ничего, что могло нарушить закон вашего дома.
— Это правда?
— Он, коснулся лишь моего сердца. Ваш сын, достойный человек и вы, можете им гордиться. Все, о чем он думает, это обязательства перед вами и вашей семьей. Айяз женится поверьте, и никогда не пойдет против вашего слова.
— Посмотри на меня, — словно приказ прозвучал голос, и я не могла его ослушаться.
Подняла голову и увидела пронзительный взгляд, как же они похожи. Айяз красив сейчас и через много лет, будет таким же.
— Я верю тебе, но не могу оставить здесь. Ты должна это понять.
— Я понимаю вас.
— Ты его любишь Ася?
Не ожидала такого вопроса от него. Но решила ответить честно.
— Да.
— Ты хорошая и достойная девушка. Поверь я бы очень хотел, чтобы такая невестка появилась в моем доме. Я бы с радостью принял тебя как дочь. Если бы у меня был еще один сын, Айяз стал бы твоим мужем, но я не могу.
И это откровение, тоже стало неожиданным. Все мы заложники, чьих-то и каких-то обещаний. Абсолютно все.
— Спасибо господин Мустафа. Я уже заказала билет в Россию. Самолет через два дня. В компании я тоже не останусь. Я не появлюсь в вашей жизни. Не переживайте. Я обещаю.
Он молча кивнул и вышел из кабинета. А я, не стала, даже на обед идти.
Вечером ко мне на улице подошел Айяз. Он на меня не смотрел, мы глядели на закат.
— Странный вечер сегодня.
— Почему?
— Закат слишком красный, день слишком прохладный, а ты слишком далеко.
— Но я тут.
— Пока что.
Я не знала как продолжить этот странный разговор. Что еще более глупое можно сказать?
— Встретимся десять минут возле ворот.
— Айяз, — хотелось протестовать.
— Айсель, у тебя осталось две ночи тут. Просто приди через десять минут к воротам.
Развернулся и ушел.
Он прав? Нет? Идти? Или остаться?
Мы приехали на то самое место за городом. Ночью тут невероятно. Пустыня прекрасна. А небо над ней, словно укрывает собой. Я бы хотела рассказать им свои секреты.
— Айяз, ты решил уйти в пустыню со мной и умереть там как Акиль и Алима?
— А ты согласна? — спросил он, доставая с заднего сидения какую-то корзину.
— Я еще слишком молода. Но может быть лет через тридцать, сорок можем и отправиться сюда, — рассмеялась я.
Поставил все на землю и приблизился ко мне возвышаясь.
— Тогда давай договоримся, что через тридцать лет, в этот день, седьмого октября, мы сюда вернемся.
— Ого. Ты что серьезно?
— Вполне. Или ты уверена, что так быстро забудешь меня?
— Через тридцать лет, — тяну к нему мизинец.
Он смотрит непонимающе.
— Давай свой.
Протягивает руку, переплетаем пальцы и клянемся. Как дети.
Айяз не отпускает мою руку и тянет за собой. Мы шли недолго. Песок был таким горячим, таким приятным. Как оказалось, мужчина взял с собой покрывало, подушку и немного закусок.
Мы разместились так, чтобы нас не было видно с дороги, можно немного расслабиться и чуть более свободно себя вести.
Смеялись как раньше, болтали, ели. Это был хороший вечер.
Мы прикасались друг к другу. Мимолетно, ласково, нежно. Улыбались, флиртовали. Это был отличный способ забыться и мы забылись. К чему сидеть и убиваться будущим, если сегодняшний день еще не закончился.
Он тоже был спокоен. Немного странно, но мне понравилось, что мы поладили, потому что в последний месяц был взрывным.
— Кстати, все забывал сказать, тебе очень идет платок Айсель.
— Спасибо, — было приятно слышать этот комплимент.
Мне действительно понравилось ходить в платке. Это очень удобно. А еще безумно красиво. Даже не знаю, захочу ли его снимать после уезда.
Когда мы перекусили, Айяз устроился на подушке и притянул меня к себе. Я легла на его грудь и обняла рукой поперек живота.
Потом он вдруг зашевелился, достал из кармана брюк что-то, блестящее и поднес к нашим лицам.
Это была восхитительная брошь. Цветок. Белая лилия, усыпанная бриллиантами. Настолько тонкая работа и прекрасная вещь.
— Она прекрасна Айяз. Просто слов нет. Большое спасибо тебе, за этот подарок.
Вместо ответа он просто зацепил ее на моем платке, в месте крепления булавки и поцеловал.
Так странно. Я уезжаю через день. Он женится через две недели. И мы, вот так спокойно, лежим посреди пустыни, глядя на ночное небо. Прощаемся. Отпускаем. Он, видимо тоже смирился со всем.
Нет обид. Только благодарность за эти чувства.
Я дотронулась его щеки и прикрыла глаза. В голове было столько мыслей и слов, но произнести их никак не могла. Ком в горле что я пыталась сдержать стал давить, принося боль. Слезы еще были спрятаны глубоко во мне, а ощущение потери чувствовалось уже наяву.
Последняя ночь. Что я могла предложить тому, кого придется отпустить и навсегда оставить свое сердце рядом, оберегать любимого мужчину.
Это сумасшедшая и сладкая любовь, которую я приобрела и отдалась, как никогда. Моя первая и самая настоящая любовь… такая печальная. Эта боль будет питать меня темными ночами и приятными вечерами моего одиночества.
Я не хочу думать и успокаивать себя тем, что пройдет время и я вновь полюблю, или просто позволю себя любить, какому-нибудь достойному человеку. Но не факт, что я не буду его сравнивать, пытаться втиснуть и подкорректировать в рамки того, кого буду любить всю жизнь.
Это будет самая нечестная моя игра.
И тем более я не стану думать об этом сейчас. Сегодня я буду думать, что все хорошо. Что все мои мечты осуществляются в эту минуту, под этой обманчивой луной.
Он смотрел на меня всегда как на нечто красивое и ценное, и я всегда ему верила. Ощущала себя именно такой, какой он меня видел. И верю сейчас, когда он касается моей кожи рук, губ. Эта ласка настолько приятная, нежная, что хочется навсегда запечатлеть эти касания, выжечь их на теле.
— Айяз, — прошептала я его имя, — ты ведь знаешь, что послезавтра…
Он приложил палец к моим губам прося замолчать. Но я должна сказать, иначе не смогу уйти.
— Не нужно. Не хочу сей час говорить.
— Нет. Я должна, сейчас, иначе потом просто не смогу. Выслушай и впервые в жизни не перебивай меня, — я улыбнулась.
— Я буду стараться, — поцеловал мою кисть и посмотрел мне в глаза.
— Айяз, твой отец очень тебя любит, и ты это знаешь. И мы оба понимаем, что ты никогда не пойдешь против его слова, а я в свою очередь никогда не попрошу тебя о такой жертве. Мы не обманывались с самого начала, не стоит это делать и сейчас. Я знаю, что ты женишься, и прошу тебя вложить в этот союз по максимуму. Она не виновата в том, что в твоей жизни появилась я. И мне жаль, что все вышло именно так. Не обижай. Она тебя полюбит. Дари ей свою ласку и ночи полные любви. Постарайся полюбить ее. Айяз, пожалуйста. Это все, чего я хочу.
— А ты? Ты тоже будешь дарить ночи другому Айсель? — голос стал грубым, почти стальным.
Мой ревнивый мужчина. Знал бы ты, чего стоили мне эти слова и пожелания принадлежать другой женщине, с которой ты пройдешь свою жизнь рука об руку.
— Нет. То есть, я не знаю куда поеду и где буду жить. Но я буду очень далеко. Не думай, что мне легко. Я так много обрела, а потеряю завтра еще больше и мое сердце, будет разбито. Но я не хочу, чтобы ты жил и думал о ревности. Твое будущее уже решено, а мое решиться, когда-нибудь.
— Я не хочу думать о том, что ты будешь принадлежать другому.
— Милый мой, — я снова коснулась его щеки ладонью, — «Я всегда буду только твоей», — сказала мысленно, а он поцеловал мою ладонь, — «Я так тебя люблю», — хотелось сказать, но зачем дразнить его сейчас.
Айяз, поднял мое лицо за подбородок обхватывая его пальцами и поцеловал. Собственнически, жестко, грубо и одновременно ласково, словно уже сейчас, доказывает кому-то, что эти губы принадлежат ему. Я отвечала отчаянно и слезы катились по моим щекам.