Быстрее- быстрее- быстрее.
Между ног нестерпимо зажгло от подкатывающего оргазма. Я рефлекторно выгнулась, упираясь рукой в руль и случайно задев клаксон. Раздался оглушительный сигнал, Хабиб проурчал что-то невразумительное и прикусил меня за шею, словно кот кошку за холку, вколачиваясь уже без остановки. Задержала дыхание и через мгновение внизу живота взорвало. Скрутило судорогой, глаза закатились, мягкая как пух эйфория накрыла с головой. Еще раз, по затухающей…
Откинулась Сатоеву на грудь, ощущая, как уносит и его. Как тяжело и рвано он дышит мне в висок. По затухающей еще…Губы растянулись в беспечной улыбке. Это было невыносимо хорошо.
Не знаю, сколько мы сидели притихшие, особо не шевелясь. Наверно, не больше минуты, но это был из тех моментов, когда время застывает, и ты никогда не можешь сказать точно. Просто в какой-то мгновение он оборвался, и реальность ворвалась в пропитанный сексом и нашим густым молчанием салон автомобиля. Оголенные участки кожи покрылись зябкими мурашками, а вместе с ними пришел жгучий, пробирающий до костей стыд.
Я знала, что он накатит, но не так же быстро…И вообще…Я взрослая разведенная женщина. Почему я не могу позволить се…
– ОдЭвайся, – отстраненно произнес Сатоев, прерывая, мой внутренний оправдательный монолог.
И спихнул меня на соседнее сидение, даже не взглянув. Сам принялся деловито стягивать презерватив со своего пыточного орудия и приводить джинсы в порядок. Будто я уже ушла непонятно куда!
У меня челюсть отвисла от такого. Что? И всё? Всё, что он может мне сказать – это равнодушное "одЭвайся"??? Внутри заклокотало как у вечно варящего кашу горшка. Поток площадной брани завертелся на языке и уже был готов родиться на свет, как этот мужлан неотесанный распахнул водительскую дверь и вылез на улицу. Сладко потянулся во весь рост, так что тонкий свитер задрался на волосатом животе, и брезгливо понес двумя пальцами к урне использованный презерватив.
Как символично…
Невольно ощутила себя таким же отправленным в утиль после использования резиновым изделием. Захотелось сквозь землю провалиться от подступившего горького стыда.
И о чем я только думала, господи?
А Сатоев просто сволочь.
Первый мой порыв был – выскочить из машины немедленно. И больше никогда…НИКОГДА не видеть этого кинконгоподобного орангутанга. Ну как можно быть такой идиоткой, а? Сколько мы знакомы? Семь часов? Что он сделал, чтобы я на нём скакала прямо в машине в спущенных до колен штанах? Пару раз на меня наорал с ужасающим акцентом?! Браво, Мадина, это вот было даже не за цветы!!!
Сгорая от жгучей ненависти к Сатоеву и немножко к себе, я дернула ручку пассажирской двери и стремительно вылетела из салона как пробка из бутылки шампанского. От души громыхнула за собой дверью – пусть будущий тесть длинношлангового порадуется! Задрала нос так, что дорогу стало видно с трудом, и чеканным, уверенным шагом направилась к гостиничному комплексу. Прощаться, думаю, нам уже необязательно. Комплимент от пассажира мой грубиян-таксит уже получил.
Правда, это оказалось непросто – гордо идти вперед. Ослабевшие после нашего не знаю-как-это-действо- прилично-назвать ноги дрожали, как после марафонского забега по горам…Так сильно, что я искренне запереживала, что это видно со стороны. Боже, какой кошма…
– Э-э-э! – врезалось недоуменное в спину.
Тормознула, жмурясь. Черт!
– Куда пАшла? – быстрые приближающиеся шаги сзади, насмешливый голос…Мог бы сделать вид, что и не заметил! И дал бы даме красиво удалиться…
– А вЭщи? – хмыкнул Хабиб совсем близко, – Или мнЭ оставит решила? На памят, так сказат…
Точно, вещи, да. Мысленно ударила себя по лбу, щеки окрасились удушающе красным. Как можно было забы-ы-ыть? И, чувствуя себя последней несчастной только что отодранной идиоткой, медленно развернулась к Сатоеву.
Дыхание предательски перехватило, стоило встретиться с ним взглядом. Ноги в канареечных подаренных калошах вросли в сугроб.
Он так смотрел, стоя в паре метров от меня и засунув ладони в передние карманы…Насмешливо, но доброжелательно и как будто грустно. Хотя, велик шанс, что это всего лишь была игра моего воспаленного воображения. А Хабиб – все та же хамская сволочь.
Не зная, где правда, я стушевалась окончательно, впервые в жизни наверно, совершенно не представляя, что сказать.
– Обиделас чИто ли, Мадинка? – вкрадчиво поинтересовался Сатоев, чуть склоняя голову набок и пытливо вглядываясь в моё горящее от смеси стыда и смущения лицо.
– Нет, хотела побыстрей поздороваться со своими, – пришлось прочистить горло, чтобы продолжить говорить. Голос звучал глухо и враждебно. Ничего с этим поделать не могла. Да и не хотела, – Дай мне вещи – я пойду.
Заломила руки в нетерпеливом жесте, хмурясь. Желание сбежать от него и не стоять под этим скальпирующим черным взглядом я преодолевала сейчас с трудом. Хабиб недовольно сдвинул брови в одну, наблюдая за мной, поджал губы в тонкую, слегка презрительную линию. Помолчал несколько секунд, растягивающихся в утомляющую бесконечность, и ответил, словно выплюнул.
– Ща.
Развернулся и направился к машине.
Пока Сатоев доставал мою сумку из багажника, невольно пожирала взглядом его образ. Нет, я злилась, конечно, но…Ноги от пережитых ощущений подкашивались до сих пор, а внизу живота образовавшаяся пустота болезненно сладко тянула. И я не могла…Просто не могла об этом не думать! Вот его пальцы крепко перехватывают ручку чемодана, вот при этом мышцы руки напрягаются, перекатываясь под тонким черным свитером, вот на секунду задницей ко мне повернулся…Эх, несмотря ни на что, жалко, что пощупать ее не довелось…
Вот развернулся ко мне лицом и идет сюда, а мой взгляд так и прилип к той высоте, где была задница…Пытаюсь отодрать, но…Сглотнула вязкую слюну, раздумывая, как ему удается запихать свой аппарат для колоноскопии в обычные джинсы, и резко подняла глаза. Может, на заказ шьет?
В черном взоре подходящего ближе Хабиба засверкали насмешливые, снисходительные искры. Слишком долго пялилась – заметил, гад. Попыталась в ответ изобразить холодную невозмутимость. Даже бровь надменно выгнула. Что? Помогло – Хабиб криво улыбнулся, качая головой, но взгляд потускнел.
Я протянула руку за сумкой, когда он поравнялся со мной, но Сатоев только демонстративно перекинул ее на дальнее от меня плечо.
– Я донесу, – отрезал.
– Не стОит, – я снова упрямо потянулась за сумкой.
– СтОит, – надавил голосом Хабиб, хмурясь сильнее. Мне резанул слух стремительно ухудшающийся акцент,– Хочу знат, чИто куда надА привёз. Так чИто пошли. МИнЭ дальше ехат ищО.
– Вот и едь! – парировала я, – Я же не держу! Сумку отдай только!
– ВпЭред пАшлА! Сказаль – друзям твоим сдам, зЭначит сдам! – рыкнул Хабиб, опасно сверкая глазами исподлобья.
Но меня это только больше раззадоривало. Командовать он тут еще будет, куда мне идти! Пусть невестой своей командует! Что? Как трахнул, так все можно?!
– А я может не хочу тебя своим друзьям показывать, – пропела, ядовито улыбаясь, – Может, мне стыдно?
Если бы мне сказали, что у Хабиба может от чего-то отвиснуть челюсть, то я бы не поверила. Ровно до этого момента. Потому что он совершенно точно потерял ее сейчас где-то в районе пупка.
– Ти-и-и…– задохнулся Сатоев в первую секунду.
Неверяще хлопнул слишком пушистыми для мужика ресницами. Еще раз и, похоже, пришел в себя, потому что взгляд из ошарашенного стал откровенно злым.
– ИщО слово, и я им Усе в подробностях распишу, ЯснА? ЧИтобы реально бИло стыдно… – тихо прошипел мне в лицо Сатоев, качнувшись вперед, – А тИпэр иди и не дАводи мЭня!
Все-таки я родом из достаточно специфической семьи, в которой важно иметь развитый инстинкт самосохранения. Поэтому я молча гордо кивнула, развернулась на пятках и направилась к гостиничному комплексу.
8.
Выбранный нашей компанией гостиничный комплекс состоял из нескольких корпусов. В главном – трехэтажном длинном доме в баварском стиле располагались ресепшн, администрация, панорамный ресторан с большой террасой, СПА комплекс и прокат инвентаря. Остальные же корпуса представляли собой отдельно стоящие дома разной вместимости.
Мы забронировали самый просторный- двухэтажный, с собственной сауной и холодным бассейном на цокольном этаже, просторной кухней-гостиной с панорамным окном на первом и шестью спальнями на втором.
Компания у нас собралась на удивление большая – одиннадцать человек, включая меня. На удивление, потому что учились мы заочно и были всего на втором курсе. Так что времени сильно сдружиться, да даже просто нормально познакомиться, в общем-то не было. Да и состав у нас был довольно разношерстный. От девятнадцатилетних детей, только-только закончивших школу, до …меня – разведенной женщины, стремительно подлетающей к бальзаковскому возрасту.
Старше меня был только мой многоуважаемый одногруппник Виктор Павлович Соколов, импозантный мужчина сорока трех лет, финансовый директор мебельной фабрики, решивший после третьего неудачного брака, что психологическое образование, чтобы "разбираться в этих чертовых бабах" ему не помешает. Ну, и на работе может помочь заодно…Лично я думала, что ему просто скучно живется одному с его тритоном, и вот Соколов решил разнообразить свой досуг таким нестандартным способом.
Основная же масса моих одногруппников были ребята лет двадцати двух – двадцати пяти, получающие второе высшее и работающие на своей первой в жизни работе. Почти все неженатые, шумные, шальные, уже не отбитые дети, но еще не скучные взрослые, умеющие активно веселиться и жадно пробующие жизнь на вкус, легкие на подъем и заражающие своим неумным энтузиазмом других. Наверно поэтому мы так дружно и внезапно и сорвались сюда, в горы, чтобы встретить Новый год вместе, и даже Виктор Павлович решился. Казалось, что именно такая компания – лучший выбор для этого праздника.
Мне страстно хотелось перемен в своей жизни. И поэтому встреча Нового года в новом месте, с новыми, не близко знакомыми мне людьми (а не стандартный чинный прием в особняке отчима) воспринималась символически.