Зарегистрировавшись на ресепшн и выслушав объяснение девушки- хостес, как пройти, мы с Сатоевым отправились на поиски домика номер три. Как-то так само вышло, что Хабиб пошел первым, взвалив себе на могучее плечо мою взятую в плен сумку, а я поплелась следом, с любопытством озираясь по сторонам.
Территория комплекса была не огорожена забором – лишь высаженная кое-где живая изгородь позволяла ориентироваться, где заканчиваются владения нашего отеля и начинаются следующего. С заборами тут вообще везде было беда – их просто не существовало. И это было прекрасно, потому что ничто не мешало любоваться открывающимися видами на красивые, вплетенные в природный ландшафт дома, на огни, снег и, конечно, горы. Звездное бездонное небо над головой и огромная желтая луна дополняли захватывающую дух картину.
Сам склон с кресельными и бугельным подъемниками виден был уже отсюда. Пешком всего метров триста, хоть и немного вверх.
У турникетов на подъёмники по обыкновению всех лыжных курортов был организован большой пятачок – площадь с барами, закусочными и ресторанами. И хоть сами подъемники из-за наступления темноты уже были закрыты, людей, толпившихся рядом, оставалось огромное количество.
В лыжных и сноубордических костюмах всех цветов радуги они воспринимались веселой, шумной, уже немного пьяной к вечеру, вырвиглазно –яркой человеческой массой… Оттуда доносилась танцевальная музыка, отдельные слишком громкие голоса и частые взрывы безудержного смеха…
Атмосфера, которой хочется дышать не меньше, чем звенящим разряженным горным воздухом.
Все здесь меня пьянило. И с каждым шагом настроение взлетало вверх от радости, что я приехала именно сюда. Тяготы дорожных приключений отступали, заменяясь предвкушением отлично проведенных выходных. Покосилась на спину Сатоева, бодро вышагивающего впереди. Вот только от провожатого избавлюсь, и жизнь моя наладится…
– Вроде здЭс…– притормозил в это время Хабиб.
Я выглянула из- за его спины, так как за этим Терминатором местного разлива было вообще ничего не разглядеть, и в следующую секунду с визгом бросилась вперед, огибая широкого Хабиба прямо по сугробу.
На крылечке большого дома, украшенном мигающими новогодними гирляндами, курили Юра, наш староста, и моя лучшая университетская приятельница Ирка.
– А-а-а! Косулька- Сосулька приехала! – заверещала Ирка на всю улицу хмельным, веселым голосом и понеслась ко мне навстречу, распахнув объятия. В одной руке у нее тлела тонкая сигарета, в другой дрожал бокал шампанского.
– Муа- муа- муа…– три стандартных смазанных поцелуя по щекам, и мы обнялись. Вернее, я обняла приятельницу, а она, смеясь, так и застыла с широко раскинутыми руками. Ношу ей свою деть было решительно некуда.
От Ирки Зайцевой пахло легким алкоголем, ароматизированными сигаретами, шанель, хмели-сунели и мандаринками. Восхитительный новогодний коктейль. Втянула запахи поглубже, на секунду зарываясь в ее тонкий свитер и скосила глаза на подходящего к нам улыбающегося Юрку. Улыбнулась в ответ и кивнула ему.
– Привет, Юр.
– Привет, – Юра встал рядом, засовывая
руки в карманы и явно немного смущаясь столь бурному проявлений Иркиных чувств.
– Так, ну рассказывай, что стряслось! Что у тебя там с машиной? Ни черта не поняла! Честно! – деловито затараторила подруга, отстраняясь и касаясь моего плеча рукой, в которой держала бокал, – Ты в итоге сама приехала?
– Нет, машину оставить пришлось, отчим заберет…– я покосилась на стоящего чуть поодаль и с ленивым любопытством наблюдающего за нами Хабиба. Повернулась к Зайцевой и нехотя добавила, – Меня подвезли.
Ира проследила за моим взглядом, и я четко уловила тот момент, когда ее зеленые глаза остановились на Сатоеве. Быстрый оценивающий взор вверх-вниз-вверх, легкое замешательство, и вот она уже расплывается в развязно-чарующей улыбке, словно лиса, увидевшая открытый курятник. Захотелось одновременно придушить её и закатить глаза.
Зайцева была в этом вся.
Мужиков она искренне любила, разбиралась в них, как титулованный сомелье в винах, и мужики, надо сказать, отвечали ей тем же. Ира была из тех женщин, что окружают себя мужчинами инстинктивно и полностью. Причем, я говорю сейчас даже не о любовниках, хотя и их у нее было предостаточно.
Зайцева мыслила глобальней.
Любой представитель противоположного пола, попадая к ней на орбиту и рискнув хоть немного там задержаться, неизбежно получал в ее насыщенной жизни свое место и уже не смел его покинуть просто так. Ира могла найти применение любому – и никто не уходил обиженным. К примеру, сосед по лестничной клетке дядя Толя чистил для Иры парковочное место зимой, вешал полки при надобности и безвозмездно подрабатывал у нее сантехником. За это Ира ему улыбалась и говорила, что он еще ого-го! Дядя Толя неверяще фыркал и отмахивался, проводя пятерней по седеющей лысине, но чинить краны продолжал.
Наш одногруппник Ренат, самый умный на курсе, молодой молчаливый парень в очках, строящий карьеру в одной успешной юридической конторе, вздыхая и недовольно поджимая губы, писал за Иру все рефераты по предметам, которые она считала не очень важными для изучения. Вздыхал и писал. Писал и вздыхал. Всем было очевидно, что в если он в Иру не влюблен, то точно хочет. И Ира этим фактом безбожно пользовалась. На мой один единственный бестактный вопрос, получает ли Ренат желаемое, Зайцева лишь загадочно улыбнулась. Больше я не спрашивала. По большому счету мне было все равно. Ира была совершеннолетняя и незамужняя молодая женщина, и это меня не касалось.
Работала Зайцева НR -менеджером в одной крупной, очень крупной иностранной компании, производящей газированные напитки. Пару лет назад начала спать с начальником, и он ее ожидаемо повысил, назначив главой всего отдела. Ира говорила об этом, не стесняясь, потому что не чувствовала себя самозванкой на новой должности. Работала она действительно хорошо, в людях разбиралась вообще замечательно, что важно для ее сферы, была пунктуальной, активной и стрессоустойчивой. Но ведь в таком большом штате, чтобы пробиться молодому специалисту, этого часто бывает недостаточно…
Так что…Она просто разыграла дополнительные карты женского обаяния и выиграла свой джекпот.
И вот этот ее любовник- начальник отправил Иру получать второе высшее по психологии, чтобы укрепить ее позиции в новой должности и заодно подстраховать себя перед еще выше стоящим руководством. Ира была только за. Так наши пути с ней пересеклись, чему я была очень рада. До этого момента.
– А это…– её мурлыкающий, вдруг бархатно завибрировавший голос чувствительно резанул мне по ушам. Кошачий наглый взгляд впился пиявками в шагнувшего ближе к нам Сатоева, – НАШ спаситель?
Она вопросительно выгнула левую тонкую бровь, не отводя глаз от Хабиба, и сделала маленький глоток шампанского. Глоток, при котором совершенно необязательно было так проникновенно облизывать языком бокал! Я вперила в подругу гневный непонимающий взор.
Зайцева, ты что творишь? Очнись! Ты же вроде в мужиках разбираешься – этот вот вообще не предел мечтаний!
Но она будто валерьянки обпилась…
Только и сделала, что метнула в меня вопросительный горящий взгляд, быстро кивнув в сторону Сатоева. Взгляд, который понимают все девушки мира: "Не твой? Можно?!". Я нервно передернула плечами, отворачиваясь. Пф-ф-ф, да, пожалуйста, бери! Сглотнула горькую слюну, давя в себе беспричинное раздражение…
Может зря я…Не говорю, что "мой"…
Поздно.
– Ира, – Зайцева уже тянула к Хабибу свою тонкую белую руку.
Сатоев скривил губы в ленивой улыбке. Во взгляде засветилось снисходительное довольство.
– Здравствуй, Ира. Хабиб, – практически на идеальном русском произнес он и утопил ее хрупкую кисть в своей огромной волосатой ладони.
– М-м-м…Любимый (значение имени)? – проворковала Зайцева, чувственно улыбаясь, и изящным жестом поднесла ко рту сигарету.
Сатоев проследил нечитаемым взглядом за тем, как ее губы плотно обнимают фильтр, и ничего ответил. Вместо этого повернулся к Юре, протягивая руку и ему.
– Хабиб.
– Очень приятно, Юра, – Юрка крепко пожал его ладонь, – Спасибо вам за нашу Мадину. А то мы уж тут разволновались…
– А что одну отпустили? – тут же нахмурился Хабиб, – Не для женщины такая дорога.
Юра даже стушевался на миг, открыв рот.
– Так это…– промямлил неуверенно в ответ, – Мы говорили, чтобы с нами на самолете, но…Это ж Мадя!
И развел руками, будто это все объясняло.
– Понял тебя, – хмыкнул Сатоев и мне достался насмешливый укоризненный взгляд. Видимо, и правда, все объясняло для него.
– А вы, Хабиб, куда едете? – встряла Ира своим сладким голоском.
– Я дальше…– он отстранённо посмотрел на Иру и медленно добавил, – И мне уже пора. Метет – как бы перевал не закрыли. Ладно…
Черные глаза вновь скользнули по мне скальпелем. Тонко, но глубоко полосуя что-то внутри. И тут меня буквально порвало. Именно в эту секунду, под этим мимолетным тяжелым взглядом я осознала, что ведь он сейчас уедет. Уедет, и мы больше никогда -никогда не увидимся! Тело онемело, пропитываясь горькой слабостью. Было так жаль…
Сама не знала, чего. Не могла сформулировать, поймать за хвост фантомные, обрывочные ощущения. Просто жаль, бесконечно жаль терять…Что-то. Что еще не оформилось, не проросло, но уже засело внутри микроскопической частичкой и теперь настойчиво требовало развиться. Но не судьба…
– Так может быть у нас останетесь на ночь, Хабиб? – слышала воркование подруги словно сквозь вату, погруженная в свои мысли. Ира тем временем подошла к Хабибу вплотную. Положила руку ему на локоть, нарушая личное пространство, и томно заглянула в его черные насмешливые глаза.
– У нас места много…
Игриво закусила губу, но меня ее откровенный флирт с Хабибом уже не трогал. Я почему-то была уверена, что он уедет, и ей его не убедить. Кожей ощущала исходящие от Сатоева мрачную решимость и непонятное нарастающее раздражение.