Не зря я надела кофточку с V- образным вырезом. Его оказалось так просто оттянуть и оставить под грудью вместе с бюстиком пуш -ап. Кстати, пуш -ап , оказывается, гораздо эффективней поднимает грудь вверх, если эта самая грудь лежит НА чашечках, а не В… Хабиб точно оценил. Я слышала, как он довольно рыкнул, по-хозяйски сминая левое полушарие своей огромной ладонью, а затем немного болезненно оттягивая сморщившийся от возбуждения сосок. Я выдохнула со стоном ему в рот. Нетерпеливо заерзала на гранитной столешнице, сильнее прижимаясь к напряженному мужскому паху, без слов показывая, какая ласка мне действительно нужна.
Ладонь Хабиба, напоследок еще раз сжав грудь, тут же поползла ниже по подрагивающему животу. Грубоватые пальцы раздражали кожу, рассылая колкие мурашки по телу, поднимающие дыбом волоски. Втянула живот, когда рука вдавилась под пояс сноубордических штанов. Щелкнула застежка, вжикнула молния. И я охнула, обмякая и всасывая язык Хабиба глубже в себя, когда жесткие пальцы раздвинули мокрые половые губы и по круговой надавили на клитор. Дыхание сбилось окончательно, мелкими рывками выходя из легких. Вцепилась в ежик на стриженном затылке обеими руками, сильно- сильно притягивая к себе. Бедра заходили волнами, подаваясь навстречу руке. Перед глазами заволокло черно-красным. Это было так быстро и невыносимо хорошо.
– Вставай – развИрнешься, – пробормотал Хабиб, вдруг отрываясь от меня и смотря совершенно пьяным, мутным взглядом. Кажется, его даже шатало.
Убрал руку, и я неловко спрыгнула со столешницы. Чуть не упала, ноги оказывается не держали совершенно. Мышцы свело мелкой дрожью, похожей на озноб. Слишком сильная пульсация во всем теле, отчего качало будто плывешь на лодке в море. Хабиб дернул меня за локоть, разворачивая к себе спиной. Надавил между лопаток, чтобы прогнулась и облокотилась на стол. Его рука прошлась вдоль позвоночника в скупой, быстрой ласке, небрежно сжала повисшую грудь…
Хлопок открывающейся входной двери, моментально разнесшиеся по всему дому громкий смех и оживленные разговоры были подобны выстрелу из стартового пистолета.
Оглушило.
Я только глазами захлопала, ничего не понимая и не в силах так резко прийти в себя. Сатоев сориентировался быстрее. Пикнуть не успела, как он привел меня в строго вертикальное положение и заправлял вываленную грудь обратно в бюстгальтер. Вжик молнии на штанах, сдавливающее прикосновение к плечам, чтобы наконец очнулась.
И, когда мои одногруппники дружно ввалились в гостиную, Хабиб уже оказался от меня на расстоянии вытянутой руки. И только тихий мат сквозь зубы и раздраженное поправление широких штанов в районе ширинки выдавало, что ему что-то не так.
15.
– Так, ну что? – Ирка присела на соседний барный стул и лихо на нем крутанулась, – Затариваться едем? Завтра Новый год же, надо меню разработать, что-то уже сейчас начать готовить…Мадь, идеи есть? Ты же у нас примерная хозяйка, у меня вот с этим как-то не очень…
– Я тоже отлично готовлю, – вставила Юленька сладким голоском, подходя к нам.
– Да, девчонки, займитесь, а я пока вещи Виктору отнесу, – крикнул Юрка, поднимаясь на второй этаж.
– Всё сделаем, – Зайцева махнула исчезнувшему в лестничном пролете Юре и, улыбаясь, уперлась подбородком на подставленный кулачек. Посмотрела прямо мне в лицо. Вгляделась пристальней и недоуменно нахмурилась.
– Мадь? Ты чего такая?
– Нормально всё, – я приложила ладони к пылающим щекам и попыталась ободряюще улыбнуться в ответ.
В ушах до сих пор шумело, между ног было ощутимо мокро, и это доставляло дискомфорт, а еще вгоняло в предательскую краску стыда…
И поднять взгляд на Хабиба, тоже усевшегося за барную стойку, не было никакой возможности. Хотя я прекрасно чувствовала, что он, в отличие от меня – трусихи, на меня смотрит. Тяжело, исподлобья, в упор, злясь от неудовлетворения и пытаясь встретиться со мной глазами.
– Поругались что ли? – тише спросила Ира, покосившись на Сатоева.
– Нет, но обсудить надо…кое-что,– встрял Хабиб, подаваясь ко мне через стол, – Мадин, наверх пошли.
Прозвучало безапелляционно. Почти угрозой. Я встрепенулась и непроизвольно дернулась, увеличивая между нами расстояние. Пришлось всё-таки взглянуть на Сатоева. Щеки загорелись сильнее, в горле тут же застрял ком. Чёрт…Его черные глаза, впившиеся в меня. Я словно видела в их глубине мелькающие жаркие, развратные картинки. От него так веяло похотью, что мне становилось не по себе. Я не привыкла так…
Мне хотелось каких-то обещаний, ухаживаний, заверений, гарантий…Может лживых, но пусть просто прозвучат!
А Сатоев мне всем своим видом обещал только одно – что я вряд ли потом сведу ноги…
И я вроде как даже не против, но идти самой, словно овца на заклание? Было в этом что-то особенно унизительное…Нет уж, пускай дальше ловит подходящий момент. Облегчать ему задачу я не стану. Я холодно и с достоинством улыбнулась, глядя ему в глаза, и демонстративно повернулась к Ире.
Кажется, я уловила раздраженный злой выдох. Невесомый ветерок гульнул по коже от того, как резко он отстранился.
Губы задрожали в нервной улыбке. Буквально почувствовала, как в кровь вспрыснулся адреналин, зрачки расширились, взгляд стал лихорадочным. Флажки расставлены, пятки кусают собаки, но я еще бегу…
Говорят, есть инстинкт охотника. Так вот инстинкт жертвы тоже есть, и он заводит не меньше…
Ира смотрела на меня странно. Вроде бы удивленно и одновременно с пониманием.
–Потом обсудим, – бросила я невнятно Хабибу, глядя при этом на подругу, – Надо меню составить, да, девочки?
– Да, – подтвердила Юля, подсаживаясь ко мне поближе и кладя перед нами блокнот. Кажется, она рада была, что я отказала Хабибу, и не могла это скрыть. Едва уловимая улыбка так и бродила на ее кукольных розовых губах.
В гостиную вошел Ренат, на ходу взъерошивая мокрые от снега волосы.
– Опять посыпало там, – вздохнул раздраженно, подходя к кулеру, – Стеной просто. И трех часов не покатались, вот ведь! Если так дальше пойдет – только бухать и останется…
Залпом осушил пластмассовый стаканчик с водой и повернулся к Сатоеву.
– Хабиб, вы с нами оставайтесь на Новый год, будем рады. Перевал раньше первого точно уже не откроют – мне на ресепшне сейчас сказали.
– Я слышал уже, да, – кивнул Сатоев и потом добавил, – Спасибо, буду рад. Только мне, наверно, скинуться надо. Так неудобно…Давайте праздничный стол накрою вам, а?
– Весь? – фыркнул Ренат, чуть не подавившись, – Не надо, конечно! В магазин нас лучше отвезите за продуктами, а то мы все без машин.
– Пойдет, – ухмыльнулся Хабиб, – И на «ты» давай уж. Я тогда от себя мясо сделаю, у меня неплохой шашлык получается.
– Может не надо шашлык? – вставила я, – Не люблю, не ем его.
Я не вредничала- правда не любила. Переела за почти тридцать своих лет. Но Хабиб, похоже, воспринял мое заявление как саботаж. Демонстративно медленно повернул ко мне голову и процедил сквозь зубы, сжимая ладонь, покоящуюся на столешнице, в угрожающе огромный волосатый кулак.
– Мой будИшь, Мадинка. Увесь шампур проглотишь…И тИбе понравится…Поверь.
Я рассеянно хлопнула ресницами, приоткрыв рот. Мы точно о еде?
Хотела было возразить, что в меня и кусочек не влезет, но как всегда встряла Ирка.
– Отлично, я за шашлык. Давайте салаты обсудим.
Праздничное меню утвердили быстро. Ничего особенного: обязательные оливье и шуба, тарталетки с икрой, нарезки, фрукты, легкий салат с авокадо и несколько более сложных, фантазийных закусок. На десерт решено было сделать чизкейк. В общем, всё.
В магазин я ехать наотрез отказалась, с каким-то мазохистским злорадством наблюдая, как посуровело при этом лицо Хабиба и просветлело Юленькино. Да, меня душила ревность – глупо было отрицать. И вместе жутко хотелось спровоцировать Сатоева сильнее и посмотреть: устоит – нет?
Ведь есть же гораздо более сговорчивая добыча, ты здесь проездом, что тебе перебирать? Хватай, что дают…Удержится?
Наверно, в отсутствие хоть словесных заверений мне хотелось действий. Какого-то реального подтверждения, что это не просто банальная похоть, что Хабибу нужна именно я. Даже если с другой проще…
Конечно, я понимала, что это будет вообще не доказательство. Сатоев все-таки профессиональный спортсмен, хоть и бывший. Он может просто желать выиграть, ему может быть так интересней, и моя личность тут совершенно не причем. Еще я отлично осознавала, что, если Хабиб плюнет и выберет Юленьку, это будет самый ужасный Новый год в моей жизни и винить мне кроме себя, упрямой дурехи, будет некого.
Я прекрасно понимала всё это, но уже не могла остановиться…
Словно в вальсе вас кружит всё быстрее и быстрее. И комната уже плывет, смазываясь в одно цветное пятно в слезящихся глазах. Дыхание сбивается, изнутри распирает, ноги отказываются успевать, и остается только одно – откинуть голову слегка назад, расслабиться и полностью отдаться этому стремительному движению.
– У меня через час конференция по скайпу. Не успею, если в магазин поеду, – я даже нашла вполне благовидные предлоги не ехать, – Да и обед кто-то должен приготовить. Как раз займусь, и скоро остальные со склона придут, раз там опять снег повалил.
– Не придут, – отмахнулась Ира, натягивая ботинки, – Мелехова с подружками к немцам вчерашним в гости пошла, как бы они там до Нового года не просидели. Да и обед…Сейчас готовое что-нибудь купим, м?
Зайцева вскинула на меня умоляющий взгляд. Улыбнулась, быстро стрельнув глазами в сторону хмурого, уже одетого Сатоева, и жалобно пропела.
– Пое-е-ехали!
– Нет, – я оторвала плечо от дверного косяка, на который опиралась и попятилась из прихожей в гостиную.
– Ну, смотри, – донеслось мне вдогонку.
Суета топчущихся на пороге ног, звук застегиваемых молний на куртках, возня, порыв холодного воздуха, залетевшего из открытого дверного проема, невнятные «пока, Мадь», хлопок двери. И я осталась одна.