Не спрашивайте, откуда я знаю, что именно вторую…Просто мое боковое зрение – оно какое -то бесконтрольное…
От неожиданности я застыла с поднесенным к открытому рту куском лаваша. Вскинула взгляд и встретилась глазами с Хабибом. Впервые с того момента, как они вернулись из магазина.
Бросило в жар. Удушающий и вязкий. От всего: от этого скупой похвалы, произнесенной словно нехотя, от еще более низкого, чем обычно, тембра его голоса, от взгляда, направленного на меня…Горящего, тягучего, почти враждебного. Будто он пытается, но просто не может не смотреть.
И то, о чем он думает, когда смотрит…
Мой жар смущения перешел в совсем другую, гораздо более горячую эмоцию. Прошелся по кровотоку опаляющим коктейлем и скрутился в плотный зудящий жгут внизу живота. Я неловко свела колени, ощущая, как щеки начинают вполне заметно полыхать.
Я, похоже, такая дурочка…!!!
Я думала, он меня игнорирует, обидевшись, что не поехала с ними. А Хабиб просто ждет, давая мне возможность самой выбрать момент, чтобы наконец уединиться. И ждать ему, судя по тому, как прокатываются желваки на заросших щеках, уже надоело…
–Спасибо…– вслух просипела я и отвела глаза.
Губы сами собой расползались в глупой улыбке от вспрыснувшихся в кровь эндорфинов. Я просто всё не так поняла…
– Да, Мадин, а запеканка вообще песня, – вставил Ренат с другого конца стола, отказавшийся от первого и сразу переключившийся на второе.
Я лишь рассеянно кивнула. Мне было уже не до них. В ушах шумело от подскочившего сердцебиения, а в голове крутилось, какой надеть купальник в сауну и как хорошо, что перед отъездом я закончила курс лазерной депиляции…
Все-таки волосатый в паре должен быть кто-то один…
Остальные ребята по цепочке, нестройно начали вторить мне благодарности, звучащие невнятно из-за набитых до отказа ртов. Я бездумно кивала, разглаживая салфетку перед собой и отставив тарелку подальше. Аппетит пропал.
Надену золотой – он, конечно, микроскопический, но мне очень идет…
К концу ужина вернулись остальные девчонки и притащили с собой вчерашних немцев. Нас снова стало слишком много. На столе как-то сами собой материализовались вино и коньяк, звон бокалов и рюмок разбавил звуки нестройных ударов приборов о тарелки.
Юра любезно предложил Хабибу разместиться у него в номере и занять пустующую теперь кровать Виктора, на что Сатоев, кинув на меня быстрый нечитаемый взгляд, кивнул и пошел в машину за своими вещами.
Я в это время потягивала вино из тонконогого бокала, откинувшись на своём стуле и наблюдала за остальными, упорно стараясь Хабиба глазами не провожать.
Через пару минут, как из гостиной исчез Сатоев, кто-то оглушающе громко включил музыкальный канал на плазме, и половина ребят тут же кинулась танцевать, прыгая по гостиной, а иногда и по дивану. Остальные заходили туда-сюда, мельтеша и без конца хлопая входной дверью: кто выбегал покурить, а кто понес закуски и выпивку в предбанник сауны, расположенной на цокольном этаже и имеющей отдельный вход с улицы.
Ирка же подхватила меня под локоть, заставляя встать со стула, и потащила переодеваться наверх.
– Ну, чем будем стараться поразить чемпиона? – промурлыкала она мне в ухо уже немного пьяным, игривым голосом, пока мы поднимались по лестнице.
– Думаешь, стОит? – вздохнула я.
От нервного перевозбуждения и шума начинала болеть голова. Ненавижу так долго находиться в напряжении…
– Ты права, – кивнула Зайцева и засмеялась, – Не стОит, он итак готов.
Я только отмахнулась от нее, а потом возмущенно шикнула, когда Хабиб неожиданно материализовался перед нами, выйдя из комнаты Юры. В белой футболке с нашивкой какого-то спортивного клуба, серых хлопковых тренировочных штанах и с полотенцем, небрежно переброшенным через левое могучее плечо. Я невольно притормозила, одергивая Иру, но куда там! Она только захихикала громче и окинула Сатоева наглым, оценивающим взглядом.
– Переоделись уже, Хабиб Мансурович? В снег меня кинете? – озорно пропела она.
– И веником отлуплю, если захочешь, – ухмыльнулся Хабиб, сверкая белозубой улыбкой в полумраке коридора. Добавил добродушно, отступая в сторону и давая нам возможность разминуться с ним в узком пространстве коридора, – Давайте, девчонки, быстрее. А то там сейчас немцы эти набегут…Они вроде тоже переодеваться идти собирались…
Уперся плечом в стену, ожидая, когда мы прошмыгнем мимо, и вперил в нас обманчиво ленивый взор.
– Немцы эти…Достали, правда! Своего что ли домика нет? У них-то наверно хостел убогий без бани…– фыркнула недовольно Ирка, соглашаясь с Хабибом, и, чеканя походку от бедра, потащила меня мимо него дальше по коридору, крепко перехватив за руку.
Так крепко, что, когда Сатоев неожиданно дернул меня за локоть на себя, Зайцева чуть не вывернула мне запястье. Мы неловко затормозили с Ирой, сильно качнувшись и чуть не упав, и синхронно удивленно взглянули на Хабиба.
– Ир, ты иди пока, – вдруг хрипло, с резанувшей сталью в голосе протянул Сатоев.
Совсем иным тоном, чем говорил только что. Будто два разных человека. Неторопливо перевел на меня горящий в сумраке, абсолютно черный взгляд.
– Мадин… – наверно никто еще так интимно и одновременно требовательно не произносил мое имя.
Мужские пальцы на моём локте сжались сильнее, давая больше любых слов. Горло сдавило фантомной рукой, мешая дышать. Легонько потянул на себя, и я неуверенно ступила вперед. Секунды потянулись медленно, как нагретая карамель…Еще один маленький шажок навстречу…
– Мадин??? – звонкий Ирин голос донесся словно сквозь толщу воды.
Она явно не знала, как лучше. Уйти и не мешать или утащить меня с собой. Ждала от меня какого-то сигнала, а я еще не решила…Подруга дернула меня за руку, напоминая о себе, и неуверенно произнесла.
– Может потом…поговорите?
– Да…– я облизала пересохшие губы, моргнула в попытке порвать этот гипнотический зрительный контакт и обратно отступила к Зайцевой, – Потом…
Хабиб склонил голову набок, рассматривая меня, будто не до конца доверял, и слегка разжал пальцы, ослабевая хватку на моем локте.
– Потом, – наконец медленно повторил, пробуя каждый слог на вкус.
Кивнул своим мыслям, отпустил мою руку и, оторвав плечо от стены, расслабленной широкой походкой удалился по коридору. Мне показалось, он даже напевать что-то стал себе под нос, спускаясь по лестнице…
Горло перестало сдавливать фантомной удавкой. Отпустило…Сделала жадный вдох, провожая помутневшим взглядом широкую спину Хабиба.
– Знаешь, у него ведь сватовство через пару дней, – проронила я бесцветным голосом. Ира подошла ближе и приобняла меня за плечи, – Хотя я ведь говорила…Я бы должна его осуждать и отшить…
– Кому должна? – невинно поинтересовалась Ира и развернула меня, направляя к нашим комнатам.
16.
Пока я переодевалась в десятый раз, решая, надеть слитный спортивный купальник для бассейна или все-таки золотое бикини, Ирка постучала в мою дверь и крикнула, что она уже пошла. Я же покинула номер только минут через двадцать. В золотом. И в накинутом на него безразмерным махровым банным халате. Волосы я собрала в высокую гульку, очень аккуратно выудив из нее пару небрежных прядей по бокам. Красиво и как будто случайно. И ресницы все-таки накрасила – Ира выдала мне водостойкую тушь.
Дом практически полностью опустел, и мои резиновые кроксы гулко шлепали в создавшейся тишине по лестнице. Внизу мне встретились моя одногруппница Кира и какой-то немец, играющие в шахматы у камина и тихо, интимно хихикающие о чем-то между собой, наполовину убранный обеденный стол и бардак от кучи наваленной верхней одежды и обуви в прихожей. Еле открыла входную дверь из-за чьих-то мешающихся сапог, оставленных прямо посередине прохода, и выскользнула на улицу.
В лицо сразу ударил крупный, колкий снег. Мело. Так сильно, что огни соседних домов размывало перед глазами, словно смотришь только через снежинки. Я запахнула халат покрепче, съежилась под невесомыми, мокрыми хлопьями и побежала за дом к отдельному входу в СПА – зону, утопая практически босыми ногами по щиколотку в снегу.
Стоило свернуть за угол, и шум продолжающегося веселья вновь обрушился на меня. Народу здесь было полно – даже на улице, не то, что в самой СПА-зоне. Пока я возилась с выбором купальника, сюда, кажется, успело сбежаться полкурорта. Мои ребята, поднадоевшие немцы, еще какие-то незнакомые люди, видимо, пришедшие из соседних домов. У крыльца разводили мангал, притащили один столик из дома прямо на улицу и полностью заставили его алкоголем и закусками. Кто-то резал овощи, кто-то насаживал на шампуры сосиски…
Окинув толпу у крыльца быстрым взглядом, я кивнула тем, кого узнала, и поспешила внутрь. Ни Хабиба, ни Иры на улице не было.
СПА- зона нашего домика была объективно большая и ничуть не хуже, чем у моего отчима в загородном доме. Недаром все-таки наш коттедж был самый дорогой из предлагаемых. Вместо стен – панорамные окна, через которые можно было увидеть, кто находится у небольшого бассейна. Сейчас там явно организовали танцы. Музыка долбила так, что, кажется, дребезжало стекло, а танцующие тела то и дело подсвечивались включенным стробоскопом. Зону у бассейна я прошла быстро. Почему-то была уверена, что двоих, интересующих меня людей, там тоже нет.
Махнула рукой Ренату, выступающему ди-джеем, и направилась к предбаннику, заодно служившему чилл аутом. Здесь на пороге замерла, а потом аккуратно прикрыла за собой дверь, отрезая эту комнату от шума у бассейна. Еще не успев никого толком разглядеть, каким-то шестым чувством определила, что Ира здесь. И Хабиб тоже…
Взгляд заскользил по предбаннику, выхватывая детали. Каменный влажный пол, белые крашенные стены со ставками из декоративных кирпичей, дверь сауны из темного стекла, в углу купель с холодной водой для тех, кто не хочет идти до бассейна, нейтральные белые двери в туалет и душевую. В другом углу два широких кожаных дивана, на одном из которых я приметила машущую мне Ирку, а между ними заставленный едой и напитками грубо сколоченный деревянный стол. Над ним огромная кованая круглая люстра с лампами, сделанными под оплывшие свечи.