Так. Не дышать.
– Забыл что-то? – я наконец подняла на Хабиба глаза.
Буквально впилась в него взглядом, жадно поглощая образ. Хотелось кинуться обнять и…придушить. Ну, хотя бы попробовать.
Слишком противоречивые, разрывающие эмоции – поэтому я впала в ступор и просто сидела.
– К тЭбе я, – Хабиб слегка нахмурился и чуть не тыкнул в меня букетом, резко его приблизив к самому моему носу.
Я отшатнулась и аккуратно отодвинула цветы от лица.
– Зачем?
– Так, я чИто-то не понял, – буркнул Хабиб, грозно сдвигая две брови в одну сплошную, – БЭри!
И розы все-таки врезались в мой нос. Я раздраженно фыркнула и вырвала несчастные цветы из его руки. Небрежно кинула их на журнальный столик, замечая, каким тяжелым взглядом проводил этот эмоциональный жест Сатоев.
– Взяла, – я сложила руки на груди и упрямо задрала подбородок. Немного подумала и холодно добавила, – Спасибо.
Хабиб цокнул, выражая свое неодобрение, покачал головой и снова заулыбался.
– Ну и как тЭбе дарить, жЭнщина, нЭ умеешь принимать.
– От чужих мужиков, конечно, не умею, – возмутилась я.
– Это кАгда я чужой стал? – снова тут же нахмурился Хабиб.
– Когда на сватовство уехал.
– Но вЭдь приехал!
Мне стало смешно. Смешно и горько. Как у него все просто! Приехал он…
Впрочем, как всегда! А я, видимо, должна тут же на шею кинуться и от радости завизжать, да? Ко мне ведь можно в любой момент «приехать», меня не спрашивая.
– Вижу, что приехал, – пропела я с издевкой, ощущая, как от гнева начинают трястись руки, – До свадьбы останешься или как? Что, решили первой брачной ночи дождаться? А поближе никто не дает?
– Ты чИто несешь! – зарычал Сатоев, темнея лицом и гневно раздувая ноздри, – Я…
– Что хочу, то и несу, ясно?! – взвизгнула я, перебивая. Стрельнувшей пружиной подскочила в кресле, встав на сидение ногами и впервые получив физическую возможность посмотреть на Хабиба свысока.
– Да я отмЭнил свадьбу, отмЭнил! – зарычал Хабиб, с каждым словом все сильнее повышая голос, – К тЭбе приехал вот! ЦвЭты эти сраные! А тИ …АрЁшь!!! НЭ Ари на Мэня!!!
Он схватил со столика букет и буквально впечатал его в меня, чуть не завалив. Я покачнулась и рухнула обратно в кресло. Бантик, связывающий стебли, не выдержал, и цветы рассыпались по моим коленям, некоторые упали на пол. Повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь шумным злым дыханием Хабиба. Я уставилась на валяющиеся на полу розы, пытаясь осознать услышанное.
– Как отменил? – тихо просипела через несколько секунд, опасливо поднимая глаза на Сатоева.
– Вот так, – Хабиб криво улыбнулся и развел руками, – Стыдно было кАнеШно. Но машину подарил, и вроде попроще все прошло.
– А эта откуда? – я кивнула в сторону салатового мини-чудовища.
– Да-а-а…– Хабиб рассмеялся, хрипло и тепло, отчего сердце в груди предательски сладко йокнуло, – В прокате последняя оставалась. Новый год же… Ничего не найти – все занято.
– М-м-м…протянула я, почему-то краснея и вновь опуская глаза.
Окатило жаркой волной, когда Сатоев сел напротив на корточки и положил руки по обе стороны на подлокотники моего кресла. Его теплое дыхание коснулось моего лба. Я потупилась сильнее и начала рассеянно гладить тугой розовый бутон одного из цветков, рассыпанных на моих коленях.
– А почему…отменил? – поинтересовалась почти шепотом, прикусила губу и добавила уже громче, – Хотя, ты вроде бы и не хотел особо…
– На нЭй нЭ хотел, – кивнул Хабиб.
Протянул руку и перехватил пальцами мой подбородок. Приподнял его, заставляя посмотреть ему в глаза.
– СидЭл там….Думал…И понял, что на тЭбе хочу, – его шероховатые пальцы ласково погладили мою щеку. Черные глаза требовательно впились в меня, удерживая взгляд, – Пойдешь за мЭня, Мадинка, а?
Сказать, что я обомлела – это ничего не сказать. Голова закружилась, и пульс отчаянно забил в висках. Буквально полчаса назад я наслаждалась своим унынием и лениво размышляла о бренности бытия…Я как-то не готова…
– Я как-то не готова…– выдавила вслух срывающимся голосом.
– Ну, нЭ прям Щас, – засмеялся Хабиб, – Лэтом там…Посмотрим…
– Я живу в другом городе, – сама не знала, почему говорю именно это. Просто хаотичные мысли рандомно выскакивали из моего рта.
– Переедешь, – беспечно отмахнулся Хабиб, – У тебя же Усе в инстаграме, сама говорила, а интернет у меня Эсть.
И опять засмеялся, видя, как потихоньку выхожу из ступора, бросая на него возмущенный взгляд.
– Ты меня совсем не знаешь, а уже все за меня решил.
– Ну и чИто, что не знаю. Главное – хочу узнать, – парировал Хабиб, наклонился и быстро и крепко поцеловал меня в губы.
Отросшая грубая щетина царапнула кожу, губы прижгло его вкусом и приятным, таким будоражащим ощущением давления. Из меня будто вышибло дух…Я лишь растерянно моргнула и потянулась навстречу, чтобы поцеловать в ответ. Сама не заметила, как мои руки уже оплели мужскую шею, и я буквально повисла на Хабибе.
– Мадин, тЭбя увидел и сразу понял, что для мЭня, понимаешь? – он вдруг очень тихо, с каким-то надломом заговорил, – Просто помолвка эта, да и сЭмья твоя…Но ерунда, Усе пЭреживем, Мадинка. На руках носить буду. Ты только соглашайся, а?
Я улыбнулась и промолчала, потому что губы отчаянно задрожали. Просто я не ожидала услышать что-то подобное именно от него. Не могла поверить, что он так серьёзно и нетерпеливо на меня смотрит. И, кажется, даже не дыхание затаил. Хотела поверить и не могла. А в голове сначала тихо, а потом все громче шумело «да-да-да!!!». Да.
Я шмыгнула носом и рассмеялась.
–Ну-у-у…Если только на руках…Неси тогда! – обвила руками его шею крепче и притянула к себе, целомудренно поцеловав в уголок губ.
–Куда? – хмыкнул Хабиб, легко подхватывая меня на руки.
– Как куда? В скворечник. Продолжим знакомиться…
–Это «да»?
–Да.
22.
Два месяца спустя.
Машина резко тормознула и меня, спящую, качнуло вперед. Черт. Голова была тяжелой и ватной после дремоты. Быстро прийти в себя не удавалось никак. Я потерла сонные глаза, потянулась, меняя позу, и покосилась на своего водителя.
– Проснулась? – спросил Хабиб очевидное. Мотнул головой в сторону заправки, – Со мной пойдешь?
– Нет, – я подавила зевок, прикрывая рот рукой, – Кофе принесешь мне, ладно? Американо двойной.
– Ага, – Хабиб выключил двигатель, отстегнул ремень безопасности.
– Сколько нам еще? – я смотрела, как он тянется за легкой ветровкой, небрежно кинутой на заднее сидение, и непроизвольно жадно улавливала его густой мужской запах, сильнее щекочущий ноздри от каждого движения.
– Полтора часа Усего, – бросил Хабиб, выходя.
Хлопнул дверью и удивительно легкой для такого здоровяка, пружинистой походкой направился к магазинчику заправочной станции, на ходу натягивая куртку. Проводила его взглядом до самых дверей. Мне всегда было интересно смотреть на него. На то, как поворачивает голову быстрым движением, проверяя, не едет ли машина, как небрежно кидает в урну пустую бутылочку воды, как уверенно дергает на себя стеклянную дверь, будто он хозяин этой заправки и сейчас всыплет там всем по первое число.
Какие-то секунды, незначительные мимолетные жесты, но я запоминала каждый из них, и они намертво отпечатывались где-то на подкорке с маркировкой "его".
Наверно, это и есть любовь…
На улице было пасмурно, серо, но уже тепло. И вовсю пахло весной. Хоть снег, грязный, с прогалинами, еще лежал вдоль дороги, но воздух уже был пропитан преющей прошлогодней листвой и ожиданием новой жизни. Неуловимый, но такой знакомый, будоражащий запах начинающегося пробуждения природы.
Моя мать, Алсу Рашидовна, родилась сегодня, восьмого марта.
И мы с Хабибом выехали еще на рассвете в соседний регион, чтобы к обеду быть в городе, который раньше мне был родным, и поздравить маму лично.
И познакомиться заодно. Мамин день рождения оказался логичным и естественным поводом наконец встретиться.
Пока что Хабиб был для моих родственников лишь фотографией в интернете и папкой с досье, которое точно собрал на него отчим. Конечно, их это не устраивало. Мама извела меня вопросами: почему я так стремительно переехала в другой город, почему не познакомила их, уверена ли я в том, что поступаю правильно. Уверена ли я в нем?!
Ну и самый жуткий для меня и болезненный пункт из ее допросов с пристрастием: когда свадьба???
Что я могла сказать? Про свадьбу мы с Хабибом больше не говорили. Вообще.
И я теперь не была ни в чем уверена, но по-другому поступить в тот момент просто не могла. Да и вышло все будто само собой, без моего участия. Меня будто подхватило Сатоевским вихрем, закружило и унесло.
Улетели тогда, с горнолыжного курорта, мы с Хабибом вместе. Он узнал, когда у меня самолет, и купил билет на этот же рейс. Чудом доехали до аэропорта на несчастном, плачущем от натуги матизе, который Сатоев раздобыл в прокате.
Прилетели ко мне домой. Я собрала все самое необходимое – оказалось, что вся моя жизнь занимает всего два чемодана, и то Хабиб ругался, что достаточно бы и одного, – и тем же вечером сели на другой самолет, только уже в его город. Я даже позвонить никому не успела – не то, что зайти и попрощаться.
Почему все в такой спешке, будто за нами гналось как минимум ЦРУ?
Потому что у Хабиба были дела на работе, потому что он не видел смысла ночевать у меня и "тянут кАта за яйца", и потому что "нечего!".
Так, уже через сутки, я оказалась с двумя чемоданами в своем новом доме – просторной квартире Сатоева. В совершенно незнакомом мне, чужом городе, немного растерянная и слегка пришибленная, не до конца понимающая, что же все-таки произошло. Глубокой ночью Хабиб распахнул передо мной двери теперь нашей квартиры, мы рухнули спать без задних ног, уставшие как ездовые собаки из-за этих сборов и перелетов. А утром я проснулась совершенно одна в незнакомом месте, потому что Хабиб умудрился уехать по делам в семь утра.