Где-то на уровне инстинктов хотелось взвизгнуть и побежать прочь. И чтобы догнал…
Вот только, если догонит, то от моего несчастного платья наверно ничего не останется, а оно мне нравилось и стоило приличную сумму…
Да и времени на магазин уже не было. На экране мобильного светилась смска от мамы, что она ждет нас у парадного входа через пятнадцать минут.
– Так ничего и не видно, просто часть спины, – я нарочито беспечно пожала плечами, отводя наконец глаза от Хабиба и поднося блеск к уже накрашенным губам, чтобы закончить макияж.
– Уесли ты жЁпу считаешь частью спины, то да, – мрачно усмехнулся Сатоев, подходя ближе.
– Ну, не преувеличивай, – я рассмеялась и заговорила тише, когда мужские руки обвили меня сзади, а бородатый подбородок уперся в плечо, придавливая тяжестью, – Вырез до талии только. Не такая уж и большая у меня жЁпа, чтобы оттуда начинаться.
– НЭ большая, но очЭн вкусная…– забормотал Хабиб, влажно целуя меня в подставленную шею. Я прикрыла глаза, смотря на наше отражение в зеркале из- под опущенных ресниц.
– Об этом никто никогда кроме тебя не узнает, – тихо прошептала в ответ.
– Если жит хочет, то нЭт, – хмыкнул Хабиб и отпустил, – Ладно, пошли. Но больше чИто бы я этого платья нЭ видел!
– Мне не идет? – я заулыбалась шире, вставляя тяжелую длинную сережку в ухо и продолжая наблюдать за отражением Сатоева в зеркале.
Хабиб кинул быстрый взгляд на мою обнаженную спину и отвернулся. Ответил не сразу, беря паузу, пока надевал пиджак.
– Очэн идет, Мадин, – кашлянул в кулак, – Но это вот, чтобИ трахат тЭбя – не в свет выводить, поняла?
Я закатила глаза, пытаясь скрыть довольную улыбку. Чтобы там Сатоев не бурчал – он всё-таки разрешил! И именно такой реакции я ждала. Отец бы меня запер дома за одну мысль так нарядиться, и во мне всегда поднимался внутренний протест на его слишком ярую приверженность традициям. Бывший муж вообще бы внимания не обратил и ничего не сказал, а это меня почему-то тоже задевало. Казалось, что ему просто все равно…
А вот от реакции Хабиба мне было жарко. Он точно попадал в цель. Неосознанно, скорее всего. Как и я не до конца понимала, зачем вообще провоцирую его. Но все-таки делала и делала это, будоража и его, и себя.
Когда мы спускались вместе вниз по лестнице, и Хабиб придерживал меня за талию, мягко направляя, я обнаружила еще одно тайное свойство этого платья. Горячая грубоватая ладонь Сатоева на моей обнаженной пояснице совсем не давала возможности забыть, что совсем недавно она была не только там. И возможно ночью, после этого банкета, побывает еще.
28.
"Альтера", выбранный мамой для проведения юбилея, был без преувеличения самый пафосный ресторан города, располагающийся на самом пафосном теплоходе. Когда мы подъехали к причалу, парковка на пристани была уже забита до отказа длинными представительскими седанами, привезшими приглашенных гостей.
Хабиб на удивление был безупречен в своей галантности по отношению к моей матери. И, если я видела слегка ироничный блеск его черных глаз и немного злилась, что кое-где он переигрывает, то мама от него была в полном восторге.
Еще бы, открыл двери машины, опередив водителя и предоставив ему ухаживать за мной, подал руку, помогая вылезти с заднего сидения, услужливо предложил изгиб своего локтя как опору и не забыл отметить, как ей идет ее платье и что "пятдЭсят" он бы не дал ей даже в страшном сне. Мама на это немного оторопело, но довольно кивнула и бросила на меня говорящий взгляд. Который я вернула Сатоеву, подхватив его под второй локоть.
Так, втроем, мы поднялись по широкому трапу, застеленному красной дорожкой, и ступили на борт.
Праздник уже был в разгаре – почти все гости собрались. Мимо высоких фуршетных столиков и приглашенных людей сновали официанты с полными подносами, на втором ярусе крытой палубы расположились музыканты, играющие напевный, ненавязчивый джаз. Вокруг все пестрило от разноуровневого приглушенного освещения и вычурных вечерних женских туалетов. Их яркие цвета разбавлялись черными строгими костюмами в большинстве своем солидных, серьезных и уже не первой молодости джентльменов.
Люди негромко переговаривались, кучкуясь тесными кружками, но гул голосов все равно стоял назойливый и ровный, периодически перекрывая тихую, спокойную музыку, льющуюся с верхней палубы. Внутри было немного душно от стойкого аромата дорогих духов, легкого, неуловимого запаха закусок, разносимого алкоголя и теплого дыхания более, чем сотни гостей.
Хабиб помог нам с мамой снять верхнюю одежду и провел в основной зал. Распорядитель вечера успела выбежать вперед, дать команду музыкантам оборвать мелодию и махнуть гостям, чтобы начали хлопать, встречая юбиляршу. Стоило ступить в главную залу ресторана с оборудованной, пока пустующей сценой в углу, как нас буквально облепили гости. Точнее не нас, а мою мать – все-таки это был ее вечер.
Хабиб быстро сориентировался: сразу же сделал от нее шаг назад и, крепко перехватив мою руку, потащил меня прочь от активно поздравляющей маму толпы. Я только рот успела открыть в попытке ее предупредить.
Мама покосилась на нас, махнула рукой в сторону круглого стола, стоящего по центру ресторанного зала, показывая, что наши места там, понимающе улыбнулась и отвернулась от меня, переключая все внимание на жарко что-то говорящего ей седого старичка в толстых очках, чудом удерживающихся на самом краю его крючковатого носа.
Ничего не оставалось, как проследовать за Хабибом к отведенному нам столу.
– Шампанского? – Сатоев потянулся было к бутылке, стоящей в ведерке со льдом.
– Пожалуй, – я благосклонно кивнула, с любопытством озираясь по сторонам.
Зал украсили прекрасно. Все в белоснежных живых цветах. Гирлянды, букеты на столах, напольные композиции. Тонкий пряно- сладкий аромат ненавязчиво кружил голову и перебивал даже духи. Приглушенный сиреневый свет дарил ощущение некой сказки и загадки. Джазовая меланхоличная музыка настраивала на интересные, легкомысленные беседы.
Конечно, попозже, когда начнется официальная часть торжества с ее бесконечными тостами и поздравлениями, а потом будут выступать приглашенные известные артисты, здесь все оживет и загудит. Но лично мне больше нравилось так, без излишней суеты, громкости и уже подвыпивших развязных гостей, пускающихся в пляс. Сейчас все такие чинные и благородные, немного отстраненные друг с другом. И действительно ощущаешь себя дамой на званном вечере начала прошлого века.
Покачивая в руке тонкий бокал и лениво следя за матерью, переходящей от одной кучки гостей к другой, чтобы всех поприветствовать, я решила, что мы уйдем с Хабибом отсюда сразу после официальных поздравлений. Вряд ли он тоже мечтает досидеть до конца, чтобы послушать какого-нибудь Киркорова. А провести время с мамой и отчимом мы отлично сможем и завтра, уже без всей этой толпы, в узком семейном кругу.
– Хаби, мы же недолго тут? – я перевела взгляд на Сатоева с деловитым видом разрезающего длинную брускетту с тунцом.
– Так наряжалась, – хмыкнул он насмешливо, отправляя кусочек в рот, – Нэт, хочешь, прямо сейчас уйдем.
– Сейчас нет, дождемся Вадима, поздравлений…Просто до конца оставаться не хочу, – я пожала плечами и тоже потянулась к закускам, кивая на потихоньку рассаживающихся за свои столики гостей, – Это они сейчас все такие чинные. Через пару часов напьются и будут истошно караоке орать, а потом на сцену к артистам лезть, я тебя уверяю…
– А тИ нЭ такая, значит, – поддел меня Хабиб, смотря насмешливо и тепло.
Под его взглядом лицо жарко покалывало и хотелось улыбаться.
– А ты думаешь – такая? – я кокетливо выгнула бровь, отправляя в рот маленькую тарталетку.
– Думаю, чИто Усего от тЭбя можнА ждать, – каким-то совсем бархатным голосом заявил Сатоев, соскальзывая взглядом на мой рот.
Между нами что-то натянулось, электризуя воздух, и я невольно подалась к нему ближе. Хабиб поднял глаза, встречаясь с моими. Мельком посмотрел мне за спину.
И замер, переключая внимание на кого-то другого позади меня. Я отшатнулась, сев прямо, и обернулась, чтобы узнать, кто же украл у меня этот момент.
А Хабиб уже поднимался со своего стула, чтобы поприветствовать подходящую к нам женщину.
Средних лет, высокая, немного угловатая и худенькая сверху, но с широкими, утяжелявшими весь ее образ бедрами, она двигалась стремительно и резко. Как-то даже по-мужски, но это наоборот притягивало к ней взгляд, выделяя из общей массы. Короткие, небрежно уложенные темные кудри, волевое открытое лицо, ярко-красная помада на улыбающихся губах, прямой взгляд, шелковый брючный комбинезон с открытыми плечами и руками, длинные кисти с музыкальными пальцами и кровавым маникюром, явно подтянутое спортом тело…
Да и видно было, что она в принципе хорошо им владеет по тому, как уверенно шла. Я не знаю почему, но при виде этой незнакомой женщины внутри тут же неприятно засосало. Просто…
Просто она явно искренне была рада видеть Хабиба и явно относилась к тому типу женщин, который способен его заинтересовать. Прямой взгляд, излучающий уверенность в себе, ухоженность, немного агрессивная сексуальность…Может быть, ей не хватало какой-то чисто женской мягкости, жеманства, но внимание он бы точно на нее обратил…
Это пронеслось в моей голове за секунду – просто как щелчок, заставляющий напрячься, а в следующее мгновение незнакомка уже крепко обнимала Хабиба, шаря кровавыми ногтями по его могучей спине, обтянутой белой рубашкой.
– Привет, Хаби ! Ты как вообще здесь? – она отстранилась, заглядывая ему в глаза, но талию не отпустила.
Хабиб кинул на меня быстрый вороватый взгляд и отстранился сам, выпутываясь из ее цепких объятий. Женщина проследила за направлением его глаз, и искренняя улыбка на ее лице медленно сползла, уступая место пластмассой, а взор карих глаз превратился в заинтригованный и цепкий.
– Здравствуй, Александра. Рад видеть тебя, – Хабиб кивнул и встал за моим стулом, упираясь ладонями в спинку, – Сама-то как тут очутилась, не пойму. Одна?