– Очень приятно, – Хабиб, привстал, протягивая руку. Палей с готовностью ее пожал. Дежурные улыбки тронули губы обоих.
У меня немного отлегло. Ну вот, не так и страшно, да?
– Ну, что, присаживаемся? – Палей положил руку на поясницу моей матери, деликатно подталкивая ее к столу, – Алсу, а Хадижа с Гурамом?
– Да вон же, – мама кивнула в сторону и правда подходящих к нам тети с дядей.
– Отлично, значит, наш стол в сборе, – Вадим сел на своё место и повернул голову в сторону Романа, отодвигающего стул своей жене, – Рад вам представить и самого нашего генерального подрядчика, с которым мы только что подписали очень важный контракт для региона, Роман Арнольдович и его жена Александра Викторовна. Я подумал, что им тоже будет приятно развеяться после напряжённых переговоров. Они кстати из города, куда ты переехала, Мадин.
Отчим перевел на меня цепкий, немигающий взгляд.
– Мадина, моя падчерица, и Хабиб, ее жених. Но, возможно, если вы проживаете в одних краях, вы знакомы?
– Знакомы- равнодушно кивнул Сатоев первым, стеля салфетку себе на колени, – Сын Романа у меня в центре занимается. Очень талантливый парень. Если голову победит, может великим стать. Будущее ММА.
– Даже так? Интересно… – Вадим чуть склонил голову набок, берясь за приборы, – И что же значит "победит голову"?
– Значит нервный слишком для спорта. Так нельзя. Себя в руках держать надо, – Хабиб тоже потянулся за вилкой и ножом, исподлобья взирая на Палея, – Кто суетится – тот проигрывает.
– А вы, Хабиб, значит, не нервный. Всегда держите себя, – улыбнулся отчим одним уголком губ, принимаясь за салат.
– По-разному бывает. Стараюсь, – хмыкнул Сатоев, покосившись на меня.
– Посмотрим, – едва слышно обронил Палей и переключил внимание на наконец подошедших к нашему столу тетю Хадижу и дядю Гурама.
***
Стоило всем рассесться, как началась официальная часть торжества. Оркестр оборвал джаз, распорядительница дала знак, на сцене в углу врубили софиты и приглашенные ведущие, известная парочка с одного из федеральных телеканалов, подхватив микрофоны, бодро начали приветствовать гостей. Это было к лучшему, потому что необходимость разговаривать отпала сама собой. Градус напряжения за столом, подскочивший вначале до запредельных отметок, от чего даже воздух, казалось, потрескивал, стал потихоньку спадать.
Алкоголь, вкусная еда, уютный полумрак, царящий в зале, неплохие шутки ведущих, длинные помпезные тосты гостей – всё это расслабляло и делало возможным общение только со своим ближайшим соседом по столу.
А Палеи сидели как раз напротив. Я их прекрасно видела, но, чтобы перекинуться хотя бы парой слов, мне бы пришлось почти кричать. Рядом с Александрой оказалась тетя Хадижа, жена моего родного дядьки. Смешливая, полненькая и болтливая, она, похоже, считала своей великой миссией – дать понять случайной гостье на этом празднике, что ей здесь рады, и болтала без умолку, беря паузу только тогда, когда кто-то из гостей толкал очередной тост. Александра слушала ее с каменной улыбкой, сев вполоборота и лениво ковыряя какие-то зеленые листья в своей тарелке. Ей явно было не очень интересно. Возможно, мысленно она желала моей тетке, чтобы у той отсох язык. И все же тетя Хадижа добилась своего – осанка Песцовой перестала быть такой жесткой, взгляд колючим, да и все лицо приняло какое-то аморфное расслабленное выражение. Напряжение ушло. Александра больше критически не посматривала на меня, а в сторону Хабиба и вовсе головы не поворачивала, будто он исчез из ее вселенной. Интуитивно я чувствовала, что так оно и было и уже давно. И я действительно щря всполошилась. Это была просто вспышка чисто женской ревности к когда-то любовнику, знакомая каждой из нас. Болезненное любопытство, почему рядом с ним она. Лишь мимолетный всплеск эгоизма и иррационального чувства собственности. Ведь подсознательно мы все равно считаем всех, кто был с нами, "своими", даже если они нам тысячу лет не нужны.
А вот эмоции ее мужа, Романа, были явно сложнее. Его удивительно холодные серые глаза резали пространство между мной и Хабибом словно нож – масло. И, вроде бы, и прямо не смотрел, но все равно задевало, и по коже бежали морозные мурашки, стоило только заметить.
Этот мужчина вообще производил на меня неоднозначное впечатление. Слишком красивый, статный, чтобы вызвать неприязнь при первом же знакомстве. Но в то же время…
Чувствовалась в нем какая-то червоточина, скрытая порочность. Мне сложно было это самой себе объяснить. Будто я не воспринимала его целым. Вот Хабиб был для меня примером цельности образа. Не без недостатков, но все в нем мне казалось гармоничным и правильным, понятным.
А Роман был не такой. Будто у него были тайны, и совсем для него не лестные.
Надеюсь, отчим знает, что делает, когда связывается с таким человеком? Впрочем, это не мое дело.
Сам же господин Песцов по мере продолжения вечера тоже начал расслабляться, поддаваясь общей атмосфере. По примеру своей жены сел вполоборота к сцене и перестал сверлить арктическим взглядом пространство рядом с виском Хабиба. А в какой- то момент и вовсе перехватил ладонь своей супруги, лежащую на столе, и сжал пальцы, украшенные кровавым маникюром. Я покосилась на Хабиба, инстинктивно пытаясь поймать его реакцию. Но ее не было. Вообще. Кто-кто, а Сатоев в сторону четы Песцовых смотреть и не думал.
Потому что, оказывается, в это время у него было занятие поинтересней. Мой отчим уже потихоньку начал свой допрос с пристрастием, воспользовавшись тем, что вокруг шумно, а они с Хабибом сидят рядом.
Мне пришлось податься ближе к Сатоеву, практически вдавив своё плечо в его руку, чтобы хорошо слышать то, о чем они разговаривают. Лишь слегка наклонив голову набок, я с преувеличенным интересом стала разглядывать полупустой бокал шампанского в руке, будто в этих маленьких пузырьках была сокрыта как минимум тайна мироздания.
Бесполезно. Мое любопытство было замечено. Хабиб тихо хмыкнул и положил тяжелую ладонь на спинку моего стула, поближе притягивая к себе и как будто приглашая присоединиться к их милой беседе с отчимом.
Вадим тоже согласно кивнул, мазнув по мне своими льдистыми глазами, и вновь обратил все свое внимание на такого вальяжного с виду Сатоева.
– Хабиб, раз уж вы собрались пожениться с Мадиной, то я должен прояснить один вопрос, – вкрадчиво начал отчим, педантично складывая салфетку в идеальный треугольник.
Кашлянул в кулак, выдерживая паузу, и продолжил тем же светским тоном.
– Полагаю, у вас не вызовет сильного удивления тот факт, что я вас попросил посмотреть…по своим каналам, – отчим вперил в Хабиба препарирующий взгляд, но тот даже бровью в ответ не шевельнул. Лишь лениво улыбнулся.
– Скорее, я бы сильно удивился, если бы нЭт, – протянул Хабиб, почесав бороду.
Его горячая ладонь в это время соскользнула со спинки моего стула и шероховатые пальцы прошлись по обнажённым лопаткам, вычерчивая нехитрый узор.
– Логично, – кивнул Вадим, улыбаясь одними губами, – Тогда для вас так же не будет удивительным тот факт, что я знаю о ваших…кхм…Скажем так, трудностях с природоохраной по поводу вашего спортивного загородного комплекса. Там вроде бы какие-то проблемы с землей, на которой построен сам отель, да?
Я перевела удивленный взгляд на Сатоева – в первый раз об этом слышала, и увидела, как он до скрипа сжимает челюсти, недобро сверкнув черными глазами из-под широких бровей.
– Решаем, – бросил Хабиб, отстранившись от Вадима и показательно лениво почесав живот, – Прошлый мэр там с документами нае…НЭ важно, короче. Разберемся. Это к чему вообще вы, Вадим Львович?
– К тому, Хабиб Мансурович, что как-то уж очень гладко у вас получается, – отчим сложил ладони домиком и сделал задумчивое лицо, – В декабре Лукьянов, ныне ИО вашего мэра и по совместительству мой давний приятель, начинает проверку законности использования прибрежной территории, на которой построен отель. Вам грозит огромный штраф, возможно с конфискацией комплекса, а тут…вдруг…Мадина, падчерица моя…И такая любовь? М?
Я каменею, когда до меня доходит смысл слов отчима. Челюсть стремится сломать гравитацию и упасть на колени. Что??? Перевожу на Сатоева растерянный взгляд, но Хабиб в мою сторону не смотрит, лишь до боли впивается пальцами мне в спину, рискуя продавить в ней дыры.
– Сами понимаете, Хабиб, – продолжил Вадим, подаваясь к нему и постукивая пальцем по столу, все-таки выдавая свое возбуждение от этого разговора, – И меня вот теперь терзают логичные сомнения. Как это вас так одна любовь сразила в почти сорок лет, что даже от сговоренной невесты отказались…
– Я, помнится, из сугроба Косулину какую-то нЭпонятную доставал, – рыкнул Хабиб, тоже подаваясь вперед к Палею, – БЭз привязки к вашей пЭрсоне, ВадЫм Львович.
– Ну, достать-то можно и Косулину, и Зайцеву, и Барсукову, – заулыбавшись, продолжил Палей, – Только вот жениться на них совсем не обязательно. Кстати, вы в курсе, Сатоев, что все активы Мадины переданы в общий фонд? Она не так уж богата…
– Так ты ж и пЭрЭдал! – вдруг тихо и грозно прошипел Хабиб, разом сметания последний тонкий налет интеллигентного разговора, – Заботливый, блЭт. Обобрал её!
– А это чтобы вот такие умные джигиты не зарились, – в голосе отчима заскрежетала сталь, перекрывая, кажется даже звон бокал после очередного тоста.
Мама повернула к нам голову и шикнула сквозь зубы. Все резко отпрянули друг от друга и схватились за фужеры, делая вид, что ничего только что не произошло. Хабиб и отчим опрокинули шампанское залпом, словно их мучила дикая жажда или желание надраться в хлам, я же лишь обмакнула в игристом напитке задрожавшие губы. Вдруг так обидно стало…И за себя, и за маму…
Ну неужели непонятно, что не время и не место сейчас такие беседы вести. Да и вообще…Поздно уже.
Инстинктивно положила руку на живот, прислушиваясь к себе. Поздно!
– Знаете, что, – я медленно отставила бокал, ни поднимаю глаз ни на одного из мужчин, – Прекращайте. Всё. Это уже бессмысленный разговор, который ни к чему не приведет, потому…