Только не у моей женщины, и мне это в ней очень нравится.
Я двигаюсь еще ближе, перевожу руки на поясницу и прижимаю к себе, чтобы свободно вдохнуть такой желанный запах, и еще тише шепчу.
— Я по тебе так соскучился, маленькая. Ты бы знала…
Правда в том, что это правда. Я могу трахнуть ее прямо здесь и сейчас. Прямо на лестничной клетке. Или в прихожей квартиры ее подруги. Я могу сделать это, как я могу, то есть, как в башку взбредет, и она мне на все поддастся, только не хочу. Точнее, не сейчас. Сначала я хочу ее обнять. Надеялся до последнего, что дурю и верю в розовые замки, однако нет.
Я хочу ее обнять, поцеловать и сказать такие простые и важные вещи: я по тебе соскучился. Ты мне очень нужна. Мне это самому нужно. И ей нужно.
Чувствую, как по-началу Женя столбенеет, но быстро ее отмораживаю, прижимая к груди еще ближе. Ну же, девочка, обними меня в ответ.
Обнимает.
Маленькие ладошки плавно скользят по моим ребрам, а потом смыкаются в замок, и я чувствую, как тяжело она дышит мне в солнечное сплетение.
— Прости меня, — шепчу, хотя слова даются мне непросто.
Я не извиняюсь перед женщинами. Я не извиняюсь ни перед кем! Кроме мамы, конечно же. Но перед любовницей?! Чего еще?! А, кажется, Женя перешла из этого разряда, да и была ли когда-то в нем? Что-то я неуверен.
Все изначально было неправильно.
Да, это так. Но что мне теперь то делать? Когда от правильного и привычного воротит? Я же никого не трахнул в командировке, хотя очевидно, что предпосылки, как и возможности, были. Они у меня всегда есть. Я не всегда хочу. То есть не хочу, когда тянет к другой.
Прекрасно.
Женя громко всхлипывает.
Еще лучше. Черт!
Меня это так режет, что я сжимаю ее сильнее, прикрываю глаза. А она вдруг спрашивает…
— Ты хочешь вернуться?
Да, черт возьми. Я дико хочу вернуться!
Отрываю ее от себя, чтобы заглянуть в глаза, а там такая решимость…Охренеть просто! Я в своих то глазах ее вижу не всегда…
У меня слов нет, и приходится тупо кивать, как болванчику. Не могу понять, устраивает ли ее такой ответ? Или она просто размышляет? Но потом я получаю:
— Я согласна, но это в последний раз, Довод. Еще раз уйдешь — я тебя назад не приму, уяснил?
А вот теперь у меня встал по стойке смирно.
Я прижимаю ее к двери всем телом и целую страстно, жадно — меня кроет. Сексом заниматься в общественных местах мне не нравится. Даже с любовницами. Я считаю, что секс — это в первую очередь игра, и для этой игры очень важно настроение и обстановка. Когда тебя могут поймать на горячем — это не заводит. Все приходится делать быстро, наспех, а в сексе я спешить тоже не люблю.
Я люблю медленно. Все медленно. И прелюдия растягивать, и сам акт.
Но сейчас, когда я ее целую, чувствую, что на грани и готов взять ее прямо здесь. Все таки сделать это — да, неплохая идея. Мозг, потонувший в похоти, очень даже «за», но потом меня поражает кое что другое: если кто-то увидит ее обнаженной? Я убивать начну, а садиться в мои планы не входит. При том, я серьезно начну убивать…
— Поехали, — рычу ей в губы, Женя задыхается сама.
— Что?
Слышу глупый смешок.
— Влад, ты спятил? На часах…
— Поехали!
Меня кроет с новой силой. Плевать мне, сколько времени! Я хочу тебя! Срочно! Хочу!!!
— Да куда?!
Ладошки упираются мне в грудь, а лицо полно недоумения. Как куда?!
— В Лисий нос!
Женя поднимает брови.
— А что? Обычная квартира тебя не устраивает?
— Меня не устраивает наличие подруги! — твердо беру ее за волосы у корней так, чтобы смотрела мне в глаза, — Или ты хочешь разыграть на троих?! Потому что я против, твою мать! Я не согласен тебя делить!
Ее пухлые, раскрасившиеся губы трогает улыбка, а потом я слышу тихий шепот.
— Моя подруга переехала в Москву, Влад. Она разрешила пожить в ее квартире и…
С этого и надо было начинать!
Я беру ее подмышку и уверенно открываю дверь, а там…черт, настолько комично, что я сам не выдерживаюсь и смеюсь вместе с Женей: ее огромный Дог сидит, наклонив голову на бок, и смотрит на нас, как на чокнутых.
Да, приятель. Твоя правда — мы и есть чокнутые.
Абсолютно сошедшие с рельс идиоты…
— Прости, он маленький совсем… — шепчет Женя, когда я ставлю ее на пол, — Ему все интересно.
Дарю ей усмешку, мол, знакомо, а сам закрываю за собой все замки, и я не уверен, что делаю это, чтобы самому не сбежать. Не передумать внезапно. Скорее…черт, чтобы она не делась никуда, пусть маленькая едва ли собирается вдруг раствориться в ночи.
Точнее в предрассветных сумерках.
Смотрит на меня так открыто, так…счастливо, будто не верит, что я здесь. Но я здесь. Спроси меня раньше, до тебя, я бы поржал, потому что если рву, то рву.
Все изначально было неправильно.
Черт, ну почему я чувствую по-другому то тогда? Будто она — это все, чего я искал…
— Хочешь кушать? — тихо спрашивает, и меня снова прошибает.
Я слегка улыбаюсь. Хочу, но больше хочу другого.
— Я бы лучше сходил в душ. Ехал сюда с Карелии…
Глаза малышки расширяются, и она наспех кивает, оттаскивая псину в комнату.
— Ой, ничего себе! Влад, не стоило так срываться и…конечно, пойдем, я покажу, где ванна.
Иду, даже если бы она сказала, что покажет, где эшафот.
Черт, Довод, тебе башню снесло окончательно, и уже глупо притворяться, что это не так. Еще как. Ты же одурел в конец…
— Вот здесь полотенце, — Женя касается слегка стопки белых полотенец, — Гель для душа найдешь и…
Стоп, ты куда собралась?! Беру ее за руку, делаю на нее шаг, чтобы прижать аппетитной попкой к стиральной машинке и убираю волосы с личика.
— Ты мне лучше покажешь…
Ты мне покажешь в любом случае. Лучше? Хуже? Ты мне покажешь, малышка. Я же сказал, что никуда тебя не отпущу.
Не могу.
Женя на мгновение краснеет. Мне нравится ее реакция, ее смущение, как пища для моего эго и для собственного возбуждения. Его я усиливаю, медленно снимая с нее маячку.
Девочка, я так по тебе скучал…
Тонкое тело, узкая талия, мои родные родинки над пупком, как пояс Ориона — а ты среди всего многообразия звезд самая яркая. Поверь мне.
Она продолжает меня провоцировать, когда сводит ручки вместе, чтобы прикрыть свою грудь, но потом отважно задирает нос и плавно их отпускает.
О черт.
Как же я тебя хочу…
Шумно выдыхаю. Я касаюсь ее нежной кожи, а как будто иначе не могу! Меня так ведет. Хуже наркомана, хотя я всегда старался избегать запрещенных веществ — они мешают сосредоточиться и думать. Мне всегда хотелось быть человеком разумным и умеющим думать, а как сложилось, да? Подсел на самый опасный кайф — на женщину. Чтобы было понятно, я в таком состоянии впервые в жизни. Даже с Евой не так было. Меня от нее вело, но все в пределах нормы. Ладно, немного выше. С Женей? Показатели бьют все рекорды.
Я завороженно наблюдаю, как она медленно расстегивает пуговицы на моей рубашке. Черт…она все уже знает. Знает, как я ненавижу спешку, как сделать так, чтобы я волком выл. Мне нравится выть волком, чтобы было понятно. Я люблю стоять на грани. Испытывать терпение. Мучать себя. Так секс приобретает иные оттенки — он сумасшедший, как в последний раз, и ощущения намного острее.
Да. Она это знает. Я ее всему научил. Показал, как надо. Как мне надо! И пусть это эгоистично, но ее глаза горят, а это лучшая подсказка, что я все сделал правильно. Потому что ей тоже нравится.
Она медленно водит руками по моей груди, распределяя пену. Она не торопится, когда ее смывает, как будто у нас в запасе все время мира. Я бы очень хотел сказать, что так и есть, но не могу, а в этот момент забываю. И что бежать мне надо будет с утра, и что дел много, и что мне вечно не хватает двадцати четырех часов в сутках! Для таких, как я, время — все. И мне нравится, что я могу забыть с ней о всех трех стрелках на моих Ролексах.
Затягивай. Сильнее. Вот так.
Когда Женя наконец-то касается моей груди губами, я уже на взводе, будто каждый миллиметр кожи — это нервное окончание. Или пианино. Я люблю слушать оркестры, часто хожу в Мариинский театр, и женщин из сферы искусства у меня тоже было больше остальных. Они умеют чувствовать чувства — играть на тебя, как на клавишах? Или струнах? Или танцевать на твоем теле, выписывая такие батманы, что дух захватывает?
Она лучше их всех.
Ее свобода. Ее огонь в глазах. Ее…влюбленность. Для меня, словно глоток свежего воздуха — искренность, оказывается, самое ценное, что нельзя купить ни за какие деньги. Когда ее нет нигде, ты начинаешь сильнее ценить. Так со всем: и с деньгами, со здоровьем, с сексом. Простой пример: вам сказали, что огурцы стоят, как квартира в центре Питера, и вдруг захотелось пойти и нарезать себе дольками один или пару сотен? Вот так и со мной. Я хочу эту искренность полностью — она моя.
Я наблюдаю за тем, как столь желанные губы скользят ниже, и сжимаю руки в кулаки. Да. Вот оно. Больше всего на свете мне хочется схватить ее за волосы и грубо поставить на колени, но нет. Во-первых, с ней моя грубость исчезает и грубо трахать ее рот даже воображение не поднимается, ни то, что рука или член. Во-вторых, так пытка будет неинтересной. Получая столько желанный кайф раньше времени, смысл этого кайфа будет неполным, а я жадный.
Давай. Толкни меня за границы возможного, девочка. Я хочу кончить так, как кончаю только с тобой.
Да-вай.
Она медленно встает на колени. В горле пересыхает моментально, как будто это продолжение пустыни Сахары по меньшей мере. Аж глаза закатывает, когда она берет мой член в руку.
О черт. Сорвусь. Нет! Еще не дошел. Терпи.
Чувствую себя мальчишкой и слегка улыбаюсь, ласково убирая волосы с ее лица.
Шум воды глушит мое дыхание. Это хорошо, потому что оно хриплое, тяжелое и животное, а я все-таки не готов пока открыть ей карты полностью. Мне страшно. Если честно, то я просто в ужасе! Что она поймет, какую власть надо мной имеет, как когда-то поняла Ева, и станет Евой номер два. Мне не нужна вторая жена, от одной воротит. Я боюсь, что моя девочка изменится…