Я слышу, как играет музыка, как смеется Ника, и, если честно, в этот момент ее ненавижу просто! Она всегда, как огурец, даже если вечеринка скатится до уровня «полный треш-угар». Ей все хоть бы хны! А у меня в голове слоны танцуют сальсу.
Боже…как же плохо.
Как будто я выпила ликеро-водочный завод! Хотя по факту всего то пара коктейлей и было. Помогите…
Нащупываю свой старенький телефон, потом нахожу номер подруги и кидаю ей звонок. Знаю, звучит нагло и совсем как-то не очень, но я не могу пошевелиться! Вот серьезно. Не могу! Мне реально нужна помощь, и когда Ника заходит в комнату, наученная горьким опытом с подругой-недо-алкашкой, указываю ей на щелку и шепчу.
— Свет…глаза.
Ника начинает смеяться.
— Ты просто прелесть, в курсе?
— Громко.
Буквально слышу, как подруга закатывает глаза, но идет к окну — слава богу! Реально! Спасибо тебе огромное, Всевышний, за то, что у меня такая классная и понимающая…
— АААА! Сука!
Сука — это Ника, если что. И солнце. Но больше все-таки Ника.
Резким движением она не закрывает гардины, а наоборот расправляет их с мерзким звоном колечек о карниз.
Я ее ненавижу просто!
— Давай вставай, пьянь!
Стону и плачу, зарываясь в подушки поглубже, но куда там поспать и пострадать?! Задницу тут же ошпаривает звонкий шлепок, и я взвизгиваю.
— Вставай, говорю!
— Да ты охренела?! Мне плохо!
— Спать будешь — будет хуже. Вставай! В душ и на кухню! Я завтрак приготовила.
— Фу.
Бу-э. От упоминания еды меня дергает, а к горлу подкатывает остаток вчерашнего веселья. Фу-фу-фу. Не думай об этом-не думай об этом-не думай об этом.
— Не встанешь, я тебе опишу, что именно я приготовила и как.
— Да хорошо! — психую и резко встаю, но сразу хватаюсь за голову и сразу получаю таблетку.
Улыбаюсь. Нет, все-таки я ее люблю — все предусмотрела. Спасибо. Благодарю взглядом, она улыбается и подает мне стакан воды.
— Полотенце знаешь где. Давай, я жду на кухне.
Вот так, собственно, и начинается мое утро. Когда я выползаю из своего склепа, как Дракула, все еще шугаюсь света. Хорошо, что обезболивающее уже начинает действовать, а холодный душ минимизирует последствия от похмелье в черный слив.
Теперь я даже покушать хочу. Ника знает и это — говорю же, все стандартно и одинаково. Я вообще, судя по всему, человек привычки. Сажусь за барную стойку, она ставит передо мной зеленый смузи и кивает.
— Давай. Надо соблюдать баланс здоровья!
— Вчера ты об этом не думала, когда заказывала пятую порцию картошки фри подряд.
— Сволочь! — притворно-оскорбленной открывает рот, — Я же ее непонятно когда снова съем!
— В Москве есть небоскребы, но нет картошки фри? Ты серьезно?
— Такой нет! Чтобы найти подходящую, мне потребуется время!
Слегка закатываю глаза, но беру смузи. Вкусно. Ника у меня по готовке — просто мастер на все руки! Она за здоровый образ жизни, обожает пробовать новые рецепты и знает все новомодные принципы питания. Например, правило «тарелки», когда нужно мысленно разделить ее на зоны и наполнить по пропорциям. 50% — овощи; 25% — углеводы; 25% — белки. Мда. В моей семье одни только макароны с сыром и жирным мясом едят. Инна не любит запариваться. Наверно, можно было бы списать это на усталость от работы, но моя мачеха — тот самый работник почты из анекдотов, который обедает дольше, чем длится ее рабочий день. По сути, ей просто в падлу; сериалы по телеку важнее.
Ну вот. Вспоминала, называется, все настроение окончательно вылетело в трубу. Я подпихиваю руку под голову, ковыряя трубочкой зеленую субстанцию, которая аппетитно пахнет кисленьким лимоном, базиликом и яблоком, а Ника сразу все понимает.
— О мачехе думаешь?
— Да что-то вспомнилось…
— Звонила?
— Нет.
Потому что она знает, что мне деваться некуда. Я все равно вернусь домой. Этого я не говорю, но оно висит надо мной грозовым облачком. Ника это тоже знает.
Я с грустью вздыхаю и осматриваюсь — становится еще хуже. Полки почти пустые, коробки стоят в небольшой гостиной. Родители купили Нике эту квартиру примерно зимой в одиннадцатом классе, когда не ясно еще было, что отца ее повысят до Москвы, а она поступит туда в университет. Подвернулось хорошее предложение — схватились всеми руками. Это умно. Да, квартирка небольшая, но чистая, с хорошим ремонтом и в прекрасном месте: не центр, но и не окраина. Удобное, короче. А теперь что же? Все орет в рупор о том, что наша веселая жизнь подошла к концу. Мы часто здесь зависали, когда доучивались последний год. Вместе готовились к экзаменам. Даже мечтали, что будем жить вдвоем, если все пойдет «не по плану», но вот все идет, как надо, и меня это дико расстраивает.
Опять же из-за эгоистичных моментов — я не должна грустить, что она идет к своей мечте, но грущу, потому что буду безумно скучать. Это и хочу озвучить…
— Я…
— Знаю, малыш. Я тоже.
Улыбаюсь, потому что нам не нужно произносить ничего вслух, чтобы что-то понять. Это тот уровень отношений, когда есть абсолютное доверие: она знает все, что у меня на душе.
А вот чего мы обе не знаем…
— Что думаешь делать?
Без понятия. Я действительно не знаю. Вчера все казалось «просто» — послать всех в жопу и переть локомотивом, но с утра, когда весь юношеский максимализм, подогретый горячительными напитками, покинул чат, мне становится по-настоящему страшно. Инна не звонила почему? Потому что она действительно понимает: я никуда не денусь. Мне негде жить, не на что существовать. Папин подарок в размере пятнадцати тысяч быстро закончится. Что тогда? Что делать дальше?
На стол ложатся ключи с красивым брелком, и я прихожу в себя. Глубоко ушла, если не сразу понимаю, откуда они вообще тут взялись, но теперь мне ясно, и я против.
Мотаю головой, отодвигаю связку и шепчу.
— Ник, я не могу…
— Так. Успокоилась.
— Серьезно!
— Вот именно! Серьезно!
Смотрим друг на друга волчатами, но она смягчается первая. Знает, не возьму. Не приму помощь. Ни за что. Она итак для меня делает столько, сколько ни один друг не стал бы делать. Ну как? Стал бы, конечно, однако я себя все равно не в своей тарелке ощущаю.
— Давай так? Ты заберешь ключи на всякий случай. Если станет совсем плохо, у тебя будет место, где ты сможешь жить.
— Ты хотела сдавать квартиру.
— Ну…во-первых, я не хотела ее сдавать.
— Ник…
— Жень, серьезно. Не хочу пускать сюда чужих людей, да и потом что? Пока мама ремонт в Москве сделает, я вещи все равно не заберу! Как сдавать то?! С моими стрингами в шкафу?!
Усмехаюсь. И то верно, но все равно…
— Я не могу.
— Погоди, я не закончила. Смотри. Мы заберем все вещи ближе к зиме. Пока квартира точно будет стоять просто так — если что, ты сможешь здесь ночевать. Захочешь? Переедешь, будешь платить квартплату и так…чисто мне на кофе кидать.
— Ник, это уже перебор.
— Молчи и соглашайся! Хватит ломаться! Даренному козлу в зубы не смотрят!
— Коню.
— Что?
— Коню, а не козлу, знаток афоризмов, блин.
— Ну это же не я мастер слова и метафор! Давай… — устало вздыхает и цыкает, — Соглашайся и не ломай комедию. Эти бессмысленные уговоры дико утомляют. Мы же обе знаем, что тебе все равно придется согласиться, я отказов не принимаю.
— Жаль об этом не знал вчерашний официант…
Бормочу под нос — в ответ вижу ее хорошо знакомый средний палец и усмехаюсь. Но стягиваю ключи. Стягиваю! Да…мы обе знаем не только тот факт, что Ника чемпион по уговорам без правил, но и то, что возможно у меня выбора другого все равно не будет.
Чувствую пятой точкой, а ее интуиция славится почти сто процентным попаданием в яблочко — Инна так просто не отпустит ситуацию, а я так просто не сдамся.
— Ой! Мама звонит! Я сейчас! — Ника спрыгивает со стула и рассеяно вытирает руки, — Надо же сказать, сколько коробок я заберу сегодня! Да?!
Я с завистью смотрю в спину подруге, которая весело хихикает со своей мамой. Жаль. У меня такого нет и никогда больше не будет — жаль.
Я скучаю, мам.
Слегка мотаю головой, прогоняя тоску, которая внезапно навалилась нахрапом, а потом осматриваю кухонку. Да…я перееду из родительского гнезда — совершенно точно! — но в долгу быть не хочу, поэтому нужно будет найти работу. Летом как раз смогу подкопить — это хорошее решение. Вряд ли до начала учебы я двинусь с мертвой точки, поэтому в принципе план хорош в своей простоте: взять возможный максимум. Жить до упора в Красном селе, откладывать максимально возможное, а потом свалить.
Мне все равно придется свалить. Придётся! Так больше продолжаться не может…
Воровато оглядываюсь. Ники нет — хорошо. Я пользуюсь моментом и снимаю чехол с телефона, где спрятала заветную визитку.
Ох, божечки. Меня сразу бросает в жар, когда пальчики касаются приятной, атласной бумаги. Дорогой. Краснею еще больше, когда провожу по имени ее владельца.
Владислав Довод
Генеральный директор компании «Лотос»
Надо бы узнать, кто он такой вообще? И что за «Лотос», прежде чем звонить. Стоп, Евгения, вы что уже решили, что будете звонить?!
Кого я обманываю…буду.
Почему бы не воспользоваться этим шансом?
Разрывает меня конкретно. Я хмурюсь, думаю-думаю-думаю, потом вздыхаю. Пока отложу эти треволнения. Сегодня провожаю Нику, вот о чем надо побеспокоиться. Все это потом.
Да.
Потом.
Только пока я помогаю подруге собирать остатки «первой необходимости», все равно думаю о визитке под чехлом своего телефона. Точнее о ее владельце. Да.
Владислав Довод.
Как сладко звучит его имя, и как взрывается сердце, когда я произношу его по слогам про себя.
Кажется, я все еще пьяная…
***
Гав-гав-гав
— Да уйди ты, чертова псина!
Домой я захожу ближе к часу ночи и смотрю в коридор, который освещается синим. Понятно. Опять «ерунда», вряд ли меня кто-то ждал. Ну и ладно!