— Я правда только «за». Никогда не хотела, чтобы ты был один, и...мама бы тоже этого не хотела.
Папа поднимает на меня глаза, а в них уже нет той жуткой печали, какая была раньше, скорее теплая грусть.
— Я никогда не забуду твою маму, Жень.
— И не надо. Тебя никто не просит забывать или делать вид, что ее никогда не было. И если ты будешь счастлив, это тоже не будет значит, что ты стер маму из памяти. Это не предательство. Это просто новое начало, которое ты заслужил...
***
Прощаться с моими мужчинами, мне сложновато и грустно, но все опять же в светлых оттенках. Так странно. Я о темноте ни на секунду не думаю, хотя, если честно, оставаться одной не люблю. Сейчас даже это меняется. Наверно, я воспринимаю все, как способ дать себе время разобраться — иногда это полезно. Остаться наедине со своими чувствами...
— Малыш, веди себя хорошо и слушай во всем дедушку! — пристегивая Котика ремешками, я улыбаюсь.
Он мне в ответ тоже улыбается и кивает активно.
— Дя, мамуля!
Черт возьми! Я в жизни не видела настолько лучезарного ребенка и, наверно, это тоже значит, что все хорошо?
Справилась. По крайней мере пока я справилась с ролью мамы. Котенок ни в чем не нуждается, растет хорошо, развит не по годам! Он — счастливый ребенок, а это, наверно, моя заслуга? Конечно, и папина, его лепту я ни в коем случае не преуменьшаю, но…я действительно справилась, да?
— Ты тоже веди себя хорошо, — слышу наставление с переднего сидения, — И без глупостей!
— А что? Неужели расхотел еще одного внука?
Вы слышали?! Я, кажется, только что пошутила на такую тему! Сама! Впервые за три года! И так этому удивлена, что замираю всем телом. Папа в ответ тоже шокирован не меньше — глазами хлопает, смотрит на меня, как будто видит впервые, а потом тянет.
— Жень…я знаю, что на такие вопросы правду не отвечают, но…ты под наркотой?!
Господи!
Начинаю громко смеяться, а Котик, пусть совсем ничего не понимает во «взрослом разговоре», вторит мне.
— Деда у нас дурак, да?
— Ду-рак!
— Ну класс! Учи его, давай!
На очередной папин бубнежь закатываю глаза, а потом приближаюсь к сыну и целую его в пухлую щечку.
— Я тебя очень люблю.
— И я тебя, мамуля, — сынок меня обнимает, плотно сжимая ручки на шее, а я его по спинке глажу и продолжаю наставлять.
— Развлекись на озере, и будь джентельменом с Ларисой. А то сбежит от нас…
— Ха-ха! — папа цыкает, но я ловлю улыбку, а Котик радостно дергает ручками.
— Ляриса! Ляриса!
— Попроси у нее для меня варенья, ладно? — шепчу, сынок кивает и тянет хитро.
— Приеззай к ням, мамуля!
— Может быть и приеду? А что? На дачу то к другу...
Папа обреченно вздыхает, и под веселый смех и невнятное улюлюканье Котика, закрываю дверь кроссовера, а потом смотрю, как задние габариты зажигаются. Папа открывает окно с моей стороны, чтобы попрощаться, я ему махаю и долго смотрю, как машину едет в сторону шлагбаума.
— Я буду очень скучать, возвращайтесь побыстрее. И будьте осторожны, — шепчу вдогонку, вздыхаю и поворачиваю в другую сторону.
Не смотря на мой настрой, идти в пустую квартиру все-таки хочется не очень, поэтому я спускаюсь с лестницы и попадаю на оживленный проспект Славы. Озираюсь. Куда бы пойти? Кажется, я сто лет не гуляла вот так просто…было бы круто, если бы Виктор был со мной, но он давно умер.
К сожалению, собаку нам пришлось оставить с мачехой. Она наотрез отказалась его отдавать, как бы я не обливалась слезами — нет и все! Я его покупала! Не отдам!
Да чтоб тебе пусто было!
Потом из соцсетей Милы я узнала, что он сорвался с поводка и выбежал на дорогу, где попал под машину. Спасти не удалось. Проплакала тогда целую неделю, даже в этом обвиняя Довода!
Он ведь обещал, что мы заберем собаку себе! И из-за его предательства все снова накрылось медным тазом!
Глупости.
Закатываю глаза, когда об этом вспоминаю, и решаю дойти до торгового центра. Может быть куплю себе какую-нибудь вкусняшку? Мороженное, например. А еще можно сходить в кино. И по магазинам…сто лет не покупала ничего нового! Духи…да, хочу духи.
Размышляю об этом, размеренно шагая вперед. Солнце печет. Слепит. Я жмурюсь, использую, как "козырёк" собственную ладошку, и прикидываю, что неплохо было бы очки хорошие купить от солнца. Прошлые я забыла в универе, а когда очухалась, найти так не смогла.
Да…вот это хорошее дело! Очки! Непременно надо зайти в магазин…
Уже нарисованный воображением магазин оптики рушится, как стеклянный шарик, по которому с силой долбанули кувалдой.
Я слышу дикий визг тормозов откуда-то справа, оборачиваюсь по инерции, а потом улыбка медленно сползает с моего лица вместе с хлопком двери черной, как ночь, BMW. Знакомой до боли спортивной машины. И он. Мой самый страшный кошмар, который движется на меня быстрым, решительным шагом.
Твою мать!!!
Ловлю такой, не побоюсь этого слова, ах*й, что только и получается немного попятиться, как каракатице какой-то.
Господи…
Недолго, однако, музыка играла. Кажется, вокруг и солнце потухло, а внутри снова битые стекла тоннами.
— Что…что тебе нужно? — еле слышно шепчу, но куда там?!
Никаких разговоров, наболтались уже.
Влад жестко хватает меня за локоть и буквально волочит до тачки, куда закидывает, как брелок с ключами. Я не сопротивляюсь. Наверно, меня укусил энцефалитный клещ, который за секунду распространил яд и моментально разрушил нервную систему и психику…Хотя постойте! Это не клещ! Это Довод! Именно он, собака!
Прихожу в себя резко, сбрасывая оцепенение, как платье в его офисе, и когда он плюхается на сидение — с ходу перехожу в атаку.
— Ты совсем больной?! Какого хрена тебе…
— Пристегни ремень.
— Ты…
— Я СКАЗАЛ! ПРИСТЕГНУЛА! СВОЙ! БЛЯДСКИЙ! РЕМЕНЬ!
Орет так, что двойные, охренеть какие прочные стекла, кажется, трясутся и грозят ввалиться в салон. Я вздрагиваю всем телом. Смотрю на него, ушам не верю, глазам тем более. Передо мной не Влад сидит, а как будто какой-то незнакомец с диким, пылающим взглядом…
— Пристегни ремень, — повторяет пусть шепотом, но знаете?! Это еще хуже.
Это последняя ступень между мной и жирной звездюленой, которую он с радостью мне выпишет хоть сейчас. Непонятно «что» его вообще сдерживает от довольно детально нарисованного процесса «избиения младенцев» собственным воображением, и я не хочу проверять. Дрожащими руками пристегиваюсь, а как только раздается щелчок, тачка срывается с места и быстро встраивается в самый живенький ряд.
Это конец.
Это полное фаталити.
Я сижу на переднем сидении, сжимаю вспотевшие ладошки и боюсь шелохнуться. Влад молчит. Ну как? Он дышит часто, тяжело, сильно сжимает руль и петляет-петляет-петляет. Машина через каждые пять минут начинает недовольно урчать, так как и ее это изнасилование совсем не радует.
Но тебе то что переживать?! Все шишки мне! Как обычно!
Злобно усмехаюсь.
— Сильно ты задергался из-за своей блядской жены.
— Рот закрой, — шипит, а меня бесит только больше!
Какого хрена?! Защищаешь ее?! Да пошел ты!
Резко поднимаю глаза и, естественно, в мои планы не входит закрывать никакой рот. Напротив. Я собираюсь открыть его и высказать все, что накипело и наболело!
— Пошел на хер!
Ооо…хорошее начало. Очень своевременно, остроумно, а главное очень многозначительно. Разумеется с сарказмом. К сожалению, неожиданный поворот выбил у меня из рук «Словарик Даля», записанный на подкорке, потому что все слова и смачные выражения, которые я строила три года — расползаются по щелчку.
Их нет.
В голове сжатый вакуум, который дико-дико давит. Куда там речи какие-то, насколько бы жаркими они не было, помнить?!
Влад тоже не высокого мнения о моем красноречии. Он поджимает губы и сподабливается до скабрёзного смешка, а мне так хочется снова ему зарядить по роже…Единственное, что останавливает — скорость. Он несется куда-то выше допустимого максимума, а разбиваться ни в краткосрочные, ни в долгоиграющие планы я не вписывала. Уж извините.
— Ты думаешь, что я блефовала? — выдавливаю из себя, — Видео все еще у меня, и я…
Довод не дает закончить. Он выхватывает телефон и жестко бьет им по рулю так, что на весь салон раздается жалобный треск.
— ТЫ ОХРЕНЕЛ?!
— Повтори?! Что там еще у тебя?!
Разбитый телефон летит на заднее сидение.
— Ты не имеешь права…я…
— Только что, детка, тебя лишили компромата, так что…
— У меня есть копия!
— Да ну?!
— Да! В надежном месте!
Влад громко, но коротко и зло смеется.
— Шпионских фильмов пересмотрела?! Завали!
— Я…
— Твою мать! — с визгом он тормозит на светофоре, потом хватает меня за шкирку и дергает на себя так, что нещадно рвет волосы.
Но это не главное.
Мне правда вдруг становится дико страшно от взгляда, который обрушивается прямо на голову.
Этот взгляд не просто «не сулит ничего хорошего», он убивает. Он готов убивать, как и его хозяин.
Я не ошиблась. Влад очень сильно изменился, потому что ТАК он не смотрел на меня никогда…Бешено, почти безумно!
Неужели я не просто нарвалась на типичную историю с женатым мужиком? Все еще хуже?! Он еще и больной?! Да?! Теперь отвезет меня в лес и прикопает у самой высокой ели?
Мамочки…
— Я тебя предупреждаю в последний раз, — рычит, упираясь лбом мне в щеку, — Завали свой сранный рот, или, клянусь, я его тебе скотчем замотаю!
Грубо отпихивает меня, но сейчас я не против. Это ведь способ оказаться как можно дальше от него, и я им пользуюсь, буквально врастая в пассажирскую дверь.
Не дышу.
Влад выворачивает руль, зад машины немного заносит, но он быстро ее выравнивает и выезжает на набережную. Спидометр опасно идет вверх. Да твою мать! У меня внутри нарастает такое странное чувство…оно, знаете, похоже на ощущение свободного падения, и, как раньше, скорость не приносит ничего, кроме страха.