Вытираю дебильные, позорные слезы, резко замолкаю. Пульс бьет в где-то в горле, отец Влада молчит. Он смотрит на меня…как-то непонятно совсем, потом встает и отходит к полке с книгами, а возвращается с двумя листами А4.
— Ты об этом говоришь?
Беру их и сразу шумно выдыхаю. Они! И стоят совсем немного меньше, чем то, что мы получили. Значит, не обманули…
Киваю пару раз, смотрю на него с опаской.
— Да, это они.
Алексей Витальевич мягко улыбается.
— Это точно не те деньги, о которых мы говорим. Успокойся, пожалуйста. Больше ничего не было?
— Нет, клянусь!
Они с Владом переглядываются. Тогда я поворачиваюсь на него и шепчу еле слышно.
— Влад, честно…я…я ничего не брала у тебя, только то, что ты мне сам подарил и…
Его губы трогает похожая, мягкая улыбка.
— Успокойся, тебя никто и ни в чем не обвиняет. Ты едва ли похожа на охотницу за состоянием, раз отказала брату Никиты.
Его глаза снова сверкают, а я с возмущением открываю рот.
— Что, прости?!
— Кажется, он на тебя глаз положил?
— Откуда ты…
Слышу позади тихий смешок его отца. Оборачиваюсь. Черт, у меня от этих каруселей голова сейчас оторвется! Хватит таранить меня своей командой, блин!
Требовательно жду объяснений, но моя реакция его только забавит. Потом он вдруг постукивает пару раз по подбородку, щурится и спрашивает.
— Жень, ты сказала, что Влад снимал тебе квартиру?
— Ну не за такие деньжища точно!
— А можешь дать адрес?
— Думаете они там?
— Честно? Несколько иначе. Назови адрес, пожалуйста.
Называю.
Он кивает и встает со своего места, по пути набирая какой-то номер. Отходит к окну.
— Привет.
— …
— Да нормально, не хвораю. Я тебе по делу звоню. Ты не посмотришь информацию по квартире?
Они меня…все-таки проверяют?
— …
— Срочно, если честно. Вопрос жизни и смерти.
Мягко смеется. Потом кивает еще. И еще. И наконец называет адрес.
Повисает тишина.
Я испуганно смотрю на Влада, но он странно напряжен и не отводит взгляда от отца.
Боже! Да о чем они там в своих гляделках додумались?! Истерично прикусываю губу. В этот момент Влад резко опускает глаза на меня, и я, клянусь, снова вижу в них огонь. От которого по спине бегут мурашки…
— Спасибо, буду должен!
Вздрагиваю от внезапно слишком громкого голоса Алексея Витальевича и смотрю, как он возвращается на свое место с какой-то очень странной улыбкой.
Господи, что там?!
— Ну…дорогие мои дети, у меня для вас две новости. Хорошая и сложная. С какой начнем?
— Я купил ей квартиру, — говорит Влад, на что я цыкаю и даже умудряюсь на него, как на придурка, посмотреть.
— Да, конечно! Бери выше, весь Невский!
Глупо хихикаю своему остроумию, но резко обрываюсь, когда сталкиваюсь с поднятыми бровями его отца.
— Не-е-ет… — выдыхаю, а он тихо смеется и жмет плечами.
— Да. Так что, двадцать миллионов мы нашли.
В ушах звенит.
Что…что…происходит?!
Но сознание все равно выхватывает слова:
— Ты оформил ее на девочку.
— Значит…она не врет.
— Не врет. Ты и правда собирался уйти от жены, сын. Договор подписан твоей рукой.
Он…не врал…
Испуганно смотрю на Влада, который в свою очередь изучает рисунок на ковре, хотя вряд ли. Такое ощущение, что он старается что-то для себя понять, и я не знаю, к чему он там приходит и приходит ли вообще, но через мгновение резко поднимает на меня глаза.
А потом хрипло шепчет.
— Три года назад в парадной моего дома, прямо рядом с моей дверью, на меня напал неизвестный. Он нанес мне пять ножевых ударов, а когда я падал, сильно ударился головой о ступени. Мне сделали серьезную операцию, а потом ввели в кому из-за отека мозга. После того, как я проснулся — памяти не было. Выпала последняя пара лет. Врач говорит, что возможно все вернется неожиданно, а может я никогда не вспомню, что утратил. Как карта ляжет.
Сердце бешено стучит. Я вроде слышу каждое сказанное им слово, но пульс застилает весь мир громкими, частыми ударами. Кажется, я плачу. Не чувствую. Только сижу, застыв на одном месте, пока в моей голове сходятся концы с концами.
И я резко вскакиваю, уставившись на Еву.
— То есть пока он лежал в коме и боролся за свою жизнь, ты строчила мне смс-ки?! Это для тебя было важнее?! Подлая, мерзкая сука!!!
Дальше я мало, что помню, кроме того, как несусь на нее, запрыгиваю сверху, перевернув кресло, и наношу первый удар кулаком прямо в морду! Как папа учил.
Глава 10. Рой носом землю; часть I
— …Да твою мать!
С ревом меня буквально отдирают от Евы, которая верещит, как свинья во время убоя! А мне мало! Так хочется задушить эту подлую змею!
Серьезно?! В момент, когда твой ЛЮБИМЫЙ муж болтается где-то между жизнью и смертью, ты думаешь о том, как вывернуться и получить свою сатисфакцию?! И после того будешь сидеть и строить из себя обиженную жену?! Да пошла ты на хер! Как и тогда, я не верю в ее чувства! Не любит она его! ТАК не любят! Это выгода, нежелание терять положение, отказ от перемен — что угодно! НО НЕ ЛЮБОВЬ!
Не могу дышать от ярости! Меня аж трясет! По щекам бегут горячие, обжигающие слезы, но двигаться я не могу. Руки держат крепкие, горячие ладони, спиной прижимают к широкой груди, а на ухо я слышу отчетливые, короткие выдохи. Которые я из тысячи узнаю.
Господи…он чуть не умер…
Меня насквозь прошибает такая дикая боль, что я не могу сдержаться от стона, слегка сгибаюсь, жмурюсь.
А если бы…он не выбрался?! Если бы…умер?! А я бы так ничего и не узнала! Или еще хуже! Узнала! Неожиданно. Из новостей. Смело могу сказать, что Котика бы точно не было. Я бы потеряла ребенка, а потом следом умерла, так что, наверно, спасибо? Что замалчивали? Интересно, почему?
Нет, мне неинтересно! Кого я обманываю! Свое собственное сердце стараюсь обдурить?! Да херня все это! Не получается отвлечься! Его только сильнее давит, и я громко всхлипываю, вонзаю ногти в его ладони.
— Успокойся, — шепчет мне на ухо, сильнее сжимая в своих руках, — Женя, угомонись!
Но…как это сделать? Боже, он, наверно, даже не понимает, почему я так реагирую? Конечно…он же меня не помнит… но я то все помню… и как сидела в том доме, как распадалась на части от страха и волнения. Места себе не находила…
Как умирала, после его сообщения…
Как ждала…еще сутки! Целые сутки, а потом еще три года…
И все из-за какой-то сранной идиотки!
Ярость снова кроет, и я рвусь, тогда Влад придавливает меня к холодному, панорамному окну. А за спиной я слышу жалкие всхлипы…
— Вы видели?! ВИДЕЛИ?! Эта дура разбила мне губу! Господи, да она же чокнутая! Сумасшедшая…
— Папа, уведи ее отсюда!
Возня. Коротко, сухо вдыхая, я еле улавливаю ее. Наверно, Алексей Витальевич просто в шоке! С кем связался его сын…Точно чокнутая. Сумасшедшая…еще и мать его единственного внука! А вдруг…это станет достаточно веской причиной взять и отнять у меня ребенка?!
Боже…я же этого не переживу…
ЖЕНЯ, ВОЗЬМИ СЕБЯ В РУКИ!
Стараюсь дышать.
Папа учил меня дышать. После смерти мамы я стала страдать вспышками ярости. Ничего серьезного, конечно, до опасных проблем с психикой я не дошла. Дети просто по-разному реагируют на смерть, но с этим надо было что-то делать. Папа у меня в прошлом занимался серьезным спортом — борьба, бокс, еще хрен пойми какие единоборства, так что контролировать ярость он умел очень хорошо. Помог. Научил. Передал опыт. Так что сейчас я снова обращаюсь к нему и слышу:
«Если ты чувствуешь, что эмоции тебя переполняют, надо закрыть глаза и досчитать до десяти»
«Мне помогут простые числа?!» — со злым сарказмом выгнула я брови, он слабо улыбнулся и мотнул головой.
«Нет. Цифры — это просто способ сосредоточить на чем-то мысли. Когда эмоции прорываются, как дамба, ты теряешь порядок в голове. Он нужен. Он главный. Дыши и считай. Вот так…» — папа глубоко вдыхает, приподняв руку, потом выдыхает, — «Десять…девять…восемь…»
«Семь…шесть…пять…»
«Правильно…»
«Глупо как-то, пап…»
«Если не нравятся цифры, можешь заменить чем-то другим. Например стихами, словами песни, считалками…Главное, направь разум по одному потоку, чтобы он тек в одном направлении, а не топил всю голову, как во время цунами».
Я заменила цифры на неправильные, английские глаголы, которые сейчас бормочу себе под нос, пока шаги не стихают.
Остаемся только мы.
— Пусти, я успокоилась.
Влад глухо усмехается, но так как всполохи пережитого еще до конца не погасли, я быстро выхожу из себя и пинаю его локтем куда придется.
Сразу работает. Отхожу на шаг в сторону, поправляю платье и шиплю себе под нос:
— Сказала же, пусти! Я спокой…
Только договорить не судьба. Влад резко притягивает меня обратно, потом прижимает лопатками к многострадальному окну и сам нависает сверху, придавив свой локоть чуть выше моей головы.
— Спокойна?! А я, знаешь ли, нет!
В глазах — пожар. Не нужна мне сноска, чтобы понять, что он в бешенстве, но минуточку!
— Злишься на меня?! Охренел что ли?!
— А на кого еще мне злиться?! — рычит, — Ты…
— Например на Еву?! Или что?! Ее персона для тебя действительно вся в белом?!
Шумно выдыхает носом.
— Хватит меня перебивать!
— Хватит меня хватать!
Сцепляемся рогами. Признаюсь честно, что такое в прошлом происходило часто. У нас характеры, мягко сказать, не сахар. С возрастом и одной болезненной амнезией дело не поправилось, а, кажется, стало только хуже. Раньше, например, кто-то из нас уступал, но теперь мы стоим друг напротив друга, дышим тяжело, смотрим еще тяжелее.
Будто убить друг друга хотим!
— Ты меня обманула! — подрыкивает, но сразу снижает тон до шепота, — И ситуация вывернулась…
— Я не обращалась в прессу! И снова! Мое вранье тебя, значит, цепляет, а ее…
Влад резко хватает меня за челюсть и заставляет замолчать, прижав к стеклу еще сильнее. Не больно, то есть вообще, и немею я не из-за боли. Из-за какого-то больного…трепета что ли? Господи, в голове сумбур, в сердце смута! Я вообще не понимаю, что происходит, что я чувствую и главное, чего я жду! Но этот взгляд…такой знакомый мне взгляд…