Отец шумно выдыхает и трет лицо ладонями. Берет паузу. Ему сложно вспоминать этот момент, и теперь я его еще больше понимаю. Когда знаю, что у меня есть собственный ребенок, которого я еще не знаю, но уже дико за него боюсь…
— Ева сказал, что узнала, кто была эта девочка, и сказала, что она тянула из тебя деньги. Мы сначала не поверили, конечно, надеялись, что опыт в нашем мире тебя чему-то научил…
Закатываю глаза. Важная поправочка: отец считает также, как мама. Не знаю, ее ли это влияние, или я правда идиот?! Но я в Еве сейчас не замечаю всего этого рвения. Конечно, как любая женщина, она любит красивые вещи, дорогие подарки, украшения, но мне кажется, что в нашем мире так с любой? Разве нет? Разве, в конце концов, для кого-то неважно твое состояние?...
— …Но мы проверили твой счет и увидели там…
— Исчезнувшие двадцать миллионов.
— Да. Поэтому мы ничего не сказали. Поэтому решили, что дать вам шанс с Евой, возможно, и не такая глупая идея? Она очень старалась. Плакала. Мне показалось, что искренне. Даже мама согласилась, что возможно она и выходила замуж за статус и фамилию, но потом все изменилось? Тем более…
— Знаю-знаю, что «тем более»!
Резко прикладываю руки к глазам, тру их, хмурюсь. Какого черта со мной произошло?! Как все изменилось?! Когда?! Почему?! Что мной двигало?! И как же, черт возьми, я хочу вспомнить, понять, вернуть себе свою личность, а не ее фрагменты!
Как же мне необходимы эти выпавшие пазлы! Твою мать! Я…
Стоп.
Отнимаю конечности, прекращаю истерику и смотрю совершенно твердым взглядом на отца.
— Ты назвал Женю по имени. Если я не говорил о ней…то…откуда ты…
Тут то отец и становится серьезным. Через мгновение он передает мне какой-то планшет и кивает.
— Нажми на «плей».
Интересно. Ну окей…
Жму на круглую кнопку на экране, чтобы через мгновение похолодеть изнутри и снаружи.
Это видео из дома в Лисьем Носу. Кто-то снимал, как мы говорим с Женей, и на пленке отчетливо слышно каждое слово! Потом весь разговор с Евой. Снято со стороны…кухни что ли? И я вспоминаю движение на участке, перед тем, как я сел.
Сука! Надо было слушать свои рефлексы и интуицию! Вот…придурок!
— Твою мать!
— Листай дальше.
Листаю. Еще одно видео. На нем уже только Женя рядом с той самой блондинкой, которая открыла мне глаза на плохую ложь этой маленькой негодяйки. Их разговор еще интересней: то есть про ребенка она знала?! Потрясающе! Еще и молчать надо было?! Ну, Женя…
— За тобой следили, Влад, — подводит итог отец, а я снова злюсь, поэтому шиплю саркастично.
— Спасибо, капитан очевидность.
— Это из-за выборов, сын. Все знают, что ты будешь баллотироваться, видимо, решили заранее угрохать твою репутацию. В прошлый раз тебя недооценили, в этот раз такого не будет.
— И как это видео оказалось у тебя?
— Все знают, чей ты сын. И все знают, что для твоей защиты я вывалю гораздо больше, чем им предложили изначально.
— К тебе приходили. Ясно.
— Иди отдохни, завтра…
— Я хочу поехать к ней.
— Влад, — мягко отрицает он, — Сейчас это точно будет лишним.
— Мой ребенок…!
— Вот именно. Ребенок. Думай о нем в первую очередь. Сейчас он спит, он с мамой, которая его, судя по тому, что я узнал, очень любит. Женя хорошая мать. Неожиданно, в силу ее возраста, но правда. Завтра мы все обсудим, а потом свяжемся с ней. Так будет правильно.
Поджимаю губы, и мне это не нравится, но во всем этом есть доля истины. Если я попрусь сейчас, только хуже сделаю. И ей, и ребенку. Надо думать о них в первую очередь, а не о своем эгоизме. Тем более, я ждал три года, ночь пережду — нормально.
Киваю и встаю, забираю телефон, а когда подхожу к двери, на пороге появляется мама.
— Влад, мой мальчик, — она обнимает меня за щеки, оставляет поцелуй, ради которого я тянусь и пригибаюсь, как маленький, потом улыбается мне открыто и тепло, — Такое счастье, да? Папа же тебе сказал?
Даже больше, чем я ожидал. Теперь...я взглядываю в ее глаза и отчаянно ищу этот "шрам", о котором говорил папа, но мне видно только счастье. Может и правда? Он сделал все, чтобы его, если и существует, совсем-совсем затянуло?
— Да я и сам узнал…
— Не сомневалась в тебе. Как ты?
— Устал, если честно. А...ты?
Мне хочется спросить. Счастлива ли она? Все ли с ней хорошо?
Волнуюсь.
— Я?! А как я могу быть?!
Смеется. Мне становится спокойней. Может быть и стоит уточнить, поговорить, хотя нет. Нет! Не хочу портить ее жизнь гнилыми призраками прошлого. Я решаю довериться отцу. Все-таки я видел, как он говорит о ней, а значит могу быть уверен: не обидит.
Больше никогда.
— Ну да...ребенок...
— Ребенок...
— Надо это...переварить.
— Да, надо, родной. Иди, отдохни. Завтра будет сложный день…
Сейчас
Насколько он будет сложным тогда, я и представить себе не мог, конечно.
Тихо смеюсь, потирая глаза, когда отец обходит стол и шумно выдыхает с улыбкой.
— Мда-а-а, Владислав, женщину ты себе выбрал, конечно…
— Она молодая и импульсивная, — протестую, но замечаю в глазах отца смешинки и поднимаю брови, — Неужели она тебе нравится?
— Как по мне, Евгения очаровательная, а главное честная, но…Нам нужно решить, как действовать дальше.
— Ты позвонил Стасу?
— Да. Он приедет ближе к ночи, когда ребёнок будет спать, чтобы все спокойно обсудить. Ева должна быть, но она должна держать себя в руках, Влад.
— Я об этом позабочусь.
— Хорошо. Что касается проблемы…не волнуйся. Ты же знаешь, что Яровой лучший в вопросах улаживания необычных ситуаций…Накидает парочку вариантов и…
— Не нужно парочку.
— М? — отец поднимает на меня глаза, а я уверенно и твердо отвечаю.
— Нужен один, который защитит моего сына и Женю. Они в приоритете.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
Встаю. Конечно, как только сын и Женя оказались в особняке, я стал чувствовать себя гораздо лучше и спокойней, зная, что они рядом, но…меня все равно терзает нетерпение, поэтому я просто мечтаю выбраться из кабинета отца и делаю шаг.
— Пойду…эм…отдохну немного. Сложное утро.
Отец загадочно улыбается, кивает пару раз и возвращается к своим бумагам со смешком.
— Ну иди. Отдохни. Номер двери же хорошо услышал.
На миг я застываю и, кажется, краснею? Охренеть. Я покраснел. Вот это новости…
Женя
Уперев руки в светлую плитку, я позволяю горячей воде обрушиваться себе на спину и буквально сбивать груз пережитого с плеч. Ну как? Мне бы этого очень хотелось, хотя, справедливости ради, все переживания о прессе действительно уходят. Я верю, что Доводы знают, что с этим делать, да и в любом случае мне остается только наблюдать со стороны. По крайней мере пока. Посмотрим, что они придумают, как вытащат нас с Котиком из этого дерьма.
Тем более, я ни о чем другом думать не могу, кроме как о его ранении. Точнее будет сказать о ранениях, наверно, да?
Господи…пять ножевых ударов.
«Когда я падал, ударился головой…»
Эта ужасающая картина так и стоит перед глазами, и у меня руки немеют, а слезы катятся-катятся-катятся. Я сдержать их не могу.
Какой кошмар…
А я…чем я то лучше?! Проклинала его. Не раз и сама желала попасть в мясорубку, и пусть у меня были на то серьезные основания, но это не значит, что теперь мои губы не печет. И душу не заполняет гадливый стыд.
Как я могла во все это поверить? Знала же, сердцем чувствовала, что это все вранье! Надо было сражаться. Я так себя ненавижу за то, что когда-то давно сдалась так просто. Не пыталась связаться, узнать, хотя могла! Мне надо было просто поднять задницу, пойти в штаб и попросить номер его отца! Да, это был бы странный разговор, и я совсем не знаю, что я в принципе ему говорила бы, но…не сделать ничего? Это, конечно, сильно.
Иногда слушать разум — глупо. В таких делах глупо. Сердце же отчаянно стучало и шептало мне: этого не может быть!
Но я сдалась, даже не попытавшись, а все могло бы быть иначе…
Три года. Три ебанных года! Я страдала, уничтожала себя, резала без наркоза! И позволила этой вонючей Еве пробраться к нему! А вдруг он ее любит?! Вдруг…
Мои мысли пресекаются резко, когда крупные ладони ложатся на бедра, и я вздрагиваю.
Чувствую жар его тела лопатками. Влад приближается еще, проводит губами по моим плечам, и я не верю! Не верю, что это он! С непривычки, мне кажется, что это снова сон…
Поэтому я оборачиваюсь.
Тропический душ нещадно топит нас обоих.
Но мне плевать.
Я запрокидываю голову, чтобы смотреть ему в глаза, и вижу их. Как будто те же, что были раньше. Мои любимые.
Касаюсь легко его рук, чтобы убедиться, что они на самом деле тут.
Тут.
Шелк его кожи палит подушечки пальцев, и по телу разлетается то самое привычное, горячее желание.
Делаю шаг и касаюсь носом его груди, чтобы вдохнуть запах. Он ничуть не изменился. Сладковатый, пряный, острый. Мой родной.
Кажется, это я сказала в слух.
Но мне снова плевать. Слезы опять катятся из глаз, но, слава богу, они исчезают в потоке воды, а я целую его кожу нежно, прикрыв глаза, наслаждаюсь.
Влад шумно выдыхает.
— Зачем ты пришел? — шепчу тихо, слышу, как гулко он сглатывает волнение, слегка улыбаюсь, — Ты переживаешь?
Сильные руки сжимают мои предплечья и прижимают к стене.
Я не боюсь. Улыбаюсь только, смотрю на него и повторяю вопрос.
— Зачем ты пришел?
— Я хочу выяснить…
— Хочешь выяснить? — усмехаюсь, Влад приближается сильнее, хрипло шепчет.
— Прекращай перебивать меня, маленькая лгунья…
Только голос его не злой. Совсем не злой. В нем звучат насмешливые, игривые нотки. От них у меня внизу живота по-привычному напрягается и тянет.
— Мне вот интересно… Ты не мог подождать, пока я выйду? Тебе нужно что-то выяснить именно здесь и сейчас?
Приподнимаю бровь. Влад глухо усмехается.