— Ты не подходишь под типаж Довода, но ты очень красива.
— Завязывай, Яровой, — цедит Ник, и он коротко смеется, кивает.
— Я просто сказал. Жду в кабинете.
Как и Влад, Стас разворачивается и идет по коридору, а я не выдерживаю и шепчу.
— Козел он какой-то…
— Совершенно точно, — усмехается Ник, а когда мы встречаемся взглядами, жмет плечами, — Но он лучший в своем деле. Если кто и сможет замять этот скандал, то это Стас.
— Что тут уже можно сделать? Все всё знают.
Вдруг звучит голос Алексея Витальевича.
— Пока никто ничего не знает, Евгения. У них есть только догадки и обрывки, но от нас будет зависеть, как повернется история, и что все вокруг будут считать правдой. Пойдем и не волнуйся. Влад не даст тебя в обиду.
Мне бы очень хотелось в это верить, но противная сучка в глубине души шипит: а то как же. Еву свою он скорее не даст в обиду…
И мне приходится приложить максимум усилий, чтобы это не произнести в слух, хотя, кажется, все написано у меня на лбу.
Черт…
***
Обстановка в кабинете, мягко говоря, не очень. Неприятная тишина облепляет со всех сторон, как вражеский кокон, давит.
Мы ждем.
Стас позвонил «своему человеку», мы ждем новостей, чтобы понимать на какой стадии «звездеца» болтаемся. И это дико сложно.
Папа щурится и не таится, разглядывает Влада и, наверно, мысленно делит его по частям, которые удобней будет скармливать псам. Влад смотрит в пол, сложив руки в замок. Я все еще не представляю, что происходит в его голове, но дико волнуюсь и только о нем думаю. Никита стоит у окна. Он, как лицо относительно «незаинтересованное», скорее всего, вообще жалеет, что у него такие друзья дебильные. Санта Барбара на выезде, чему удивляться, собственно? Алексей Витальевич потирает подлокотники своего стула. Ева злится. Только Стас, по ходу дела, получает колоссальное удовольствие от происходящего. Он грызет какие-то леденцы, переводит внимательный взгляд с одного участвующего на другого, лыбится. По мне, так выпрашивает на орехи, но я молчу.
Мне страшно.
Я не знаю, что делать, растеряна, и не имею ни малейшего понятия, как можно исправить дерьмо, в которое я угодила.
Мысленно представляю мерзкие заголовки:
«Малолетняя любовница родила ребенка от будущей надежды России!»
«Любовница Владислава Довода учится на переводчика, и кто же этому поспособствовал?! Неужели пахнет крупным, коррупционным скандалом?»
«Бедная жена Ева Довод рассказывает обо всех душераздирающих подробностях своей жизни в тени малолетней разлучницы…»
Ну и далее по списку.
Веду плечами.
В этот момент чувствую прожигающий взгляд Евы и прекрасно понимаю одно: показала слабость? Радуйся. Теперь она от тебя не отцепится.
Очевидно, что нет. Ева все еще жаждет сатисфакции, поэтому издает едкий смешок и тянет.
— А где же мать нашей главной героини, а? Неужели ей стыдно посмотреть, кем стала ее дочь?
Это больно.
Я вся сжимаюсь, но сразу ощущаю, как папа становится куском льда.
А это уже плохо…
— Что вы так смотрите?! — усмехается снова, — Не смогли воспитать свою шлюху…
БДЫЩ!
Жесткий, сильный удар обрывает фразу на середине, а Алексей Витальевич подается вперед.
— Ева, я все понимаю. Правда. Ты имеешь, наверно, право злиться…
— Ни хрена она не имеет, — перебивает его Влад, поднимает глаза и вкручивает их в жену, — И если ты еще раз откроешь свой рот…
— Вау! Ты со мной заговорил!
Они не говорили?
— И всего то надо было оскорбить твою шлюху…
— Ева, я в последний раз тебя предупреждаю. Завали. Свою. Пасть. Она — мать моего ребенка, а второе…
— Защищаешь ее?! Серьезно?!
— Я сказал — заткнись! — взрывается Влад, резко подавшись вперед, — Ты забыла, кто я?! И на что способен?! Может быть, я потерял память, но этого, поверь, у меня никто не отнимет! Не беси меня! Лучше, твою мать, сиди молча!
Угроза вполне реально проходится по комнате, как еще один немой и невидимый зритель, но его чувствуют все. Влад не настроен шутить, и Ева благоразумно прикусывает язык и отворачивается.
А папа вдруг издает смешок и откидывает голову на спинку диванчика. Смотрит в потолок. Ева все-таки фыркает, видимо, не может удержать свое дерьмо в себе. Папу это не особо вдохновляет, и он снисходительно смотрит на нее, подняв брови.
— Мама Жени умерла от рака, милая барышня, но когда я в следующий раз пойду к ней на могилу, непременно скажу, что зазнавшаяся, высокомерная выдра думает о нашей дочери.
Мне кажется, что на миг Ева теряет всю свою спесь, даже бросает на меня взгляд, но быстро берет себя в руки. Нос задирает посильнее, смотрит папе точно в глаза и ухмыляется.
— Тогда понятно, почему все так.
— У меня хорошая дочь.
— Ну да. Конечно.
— Конюшня. Моя дочь хорошая девочка. Она честная, добрая и старательная, а если у тебя есть какие-то вопросы — задай их мужу. Хрена с два я позволю обвинить ее во всем, ясно?! Да, она была не права, что связалась с женатым мужчиной, но она была ребенком. Он — взрослый. И это у него кольцо на пальце, а не у нее. Значит, ответственности больше на его плечах, я понятно изъясняю свою мысль?! Или мне добавить, что от хороших жен не гуляют? М?
Я чувствую неподдельную гордость. Наверно, нельзя так? Радоваться, что твои косяки закрывают, выгораживают, хотя с другой стороны — плевать. Папа мне все уже высказал тогда, три года назад, и я знаю, что неправа. Но при посторонних, он никогда не позволит себе и слова сказать — вот какой он. И я рада. Правда. Хоть раз почувствовать себя под защитой за все это время? Когда абсолютно каждый на моей стороне?
Меня ведь поддерживают и Никита, и Влад, даже Алексей Витальевич. Стас не в счет — он просто наслаждается представлением, но Ева все равно проиграла. Она беспомощно смотрит на каждого мужчину, а потом затыкается насовсем, опустив глаза на свои руки.
Твоя очередь.
Нет, я определенно не ангел. И сучесть мне не чужда, потому что я радуюсь. Это плохо, но я радуюсь…пару минут, пока Стас не прерывает очередную, тихую яму, в которую мы снова провалились.
— Итак…вот и сводки подоспели…
Он встает, глядя в своей телефон, и медленно прохаживается от своего кресла до стеллажа с книгами, кивает чему-то, потом смотрит на нас.
— Итак, какие у нас новости. Как я и думал, все внимание обращено больше всего на ребенка.
Я не понимаю — это хорошие или плохие новости? Мне неприятно, что моего сына кто-то касается даже так, но все равно…что это значит? Боязливо осматриваю мужчин. Они ничем не выказывают свое отношение, казалось бы, только в глазах пробегает понимание, и только Влад перевешивает чашу весов в отрицательную сторону, когда выдыхает шумно и опускает голову.
— И что это значит? — аккуратно спрашивает папа, подавшись вперед, Влад ему глухо отвечает.
— Это значит, что они уже выяснили, что он — мой сын.
— Ты не записан ни…
— Не имеет значения, — также безжизненно поясняет, — Сложить два и два даже крысы могут. Они быстро вычислят дату его зачатия, рождения, и непременно свяжут с моим отъездом. Твою мать!
— Видимо, тебя это не радует? — ухмыляется зло отец, а Влад на него резко смотрит, но влезает Ник.
— Теперь ничего нельзя будет скрыть…
Он пытается сгладить, я знаю, только получается обратный эффект. Папу такая информация неожиданно сильно выбешивает.
— Так вот в чем дело?! Хотел скрыть все, да?!
— А ты бы хотел рассказать всему миру, что у тебя есть ребёнок таким образом?! Сомневаюсь!
Кажется, между этими двумя пылает огонь и вот-вот они кинутся друг на друга, так что я неосознанно, но вполне конкретно двигаюсь ближе к краю, чтобы встать между. На всякий случай.
Только ничего не происходит.
Влад резко встает и отходит к окну, а его отец, как человек, который все еще может себя контролировать, объясняет.
— Вы не понимаете, Константин. Теперь, когда нет ни малейшего шанса погасить скандал на корню, когда они выяснили слишком много…Женя и Котик…они…то, что будет дальше — плохо.
— Я понимаю, что ничего хорошего не будет. Насколько плохо?
— Влад крупная фигура в мире бизнеса и политики. За таких людей цепляются питбулем, а этим журналистам еще и заплатили. Заказчик хочет его потопить, и чтобы это сделать, он будет использовать его семью. Женя пройдет все круги ада, начиная с заголовков, заканчивая преследованиями…
Папа шумно выдыхает. Кажется, ему достаточно и этого, но, кажется, это еще далеко не конец. Однако, ему правда хватит. Он запускает в волосы руку, жмурится, старается дышать, а я мечтаю исчезнуть.
Слезы собираются в глаза и мутят взгляд.
— Давайте без паники, — на этот раз серьезно говорит Стас, — Я здесь для того, чтобы придумать план. Влад сказал, что Женя и малыш в приоритете, а значит…
— Есть единственный план, который сможет защитить моего сына и Женю, — неожиданно твердо говорит Влад, и на него теперь смотрят все.
Он молчит.
Наверно, решается? Вряд ли он захотел неожиданно потянуть время и пощекотать нервы, так? Так. И я жду. Мое сердце замирает, а когда он поворачивается, ускоряет бег до сотни.
Потому что взгляд у него решительный, твердый и серьезный. С таким взглядом Влад когда-то уезжал говорить с Евой, и я знаю…всегда, наверно, знала, что он значит — его не переубедить.
— Единственный способ защитить Женю от слухов, а моего сына уберечь от мерзких инсинуаций — сделать ее своей женой.
Удар.
— Задним числом, — Влад обводит взглядом присутствующих и кивает, — Мы сделаем вид, что я женился на ней три года назад.
Еще один удар.
Что?! Мне не послышалось?! Я хлопаю глазами, как дура, смотрю на него и не понимаю. Он действительно серьезно? Не шутит? Или это последствия травмы и Влад неожиданно словил какой-то только ему понятный приход? Без понятия. Мне даже не удается осознать сказанное, потому что в следующий миг комната взрывается, и я окончательно теряюсь...