Последнее досадно вдвойне. Как же это нечестно! Что память отшибло ему, а не мне…
Хочу встать, так как чувствую, как самоконтроль окончательно утекает из моих рук, но Влад вдруг резко перехватывает меня за талию и укладывает обратно. Обнимает. Даже не так! Наваливается всем телом, и пошевелиться теперь экстра-сложно.
Я снова злюсь.
— Пусти! — шиплю, а он проводит губами по моему плечу и тихо усмехается.
— Секс — это очень хорошо, маленькая, но я тебя сюда привел не поэтому.
— Привел?! Притащил!
— Пусть будет так.
— Отпусти.
— Нет.
Пытаюсь вырваться сама, только руки, как переваренные макаронины, безвольно трепыхаются под гнетом его загребущих лап! Еще и ногу сверху положил, чтобы мои зафиксировать, а еще и ржет! Козел! Прямо на ухо, чтобы точно слышала!
— Да отпусти!
— Успокойся.
— Влад!
— Я хочу поговорить! Успокойся!
Размякаю окончательно, хмурюсь, чтобы не зарыдать, упрямо смотрю на лампу, а он шумно вздыхает.
— Знаю, что тебе не понравилось то, как прошел вчерашний вечер…
Фыркаю громко! Улыбается…по голосу чувствую…
— Возможно, тебе показалось, что я допустил что-то непозволительное…
МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ?! Нет! Ты просто охренел! Показалось мне!
Говорят, словом можно убить, но иногда словом можно выдать столько силищи и ловкости, что, как в моем случае, поможет избавиться от капкана. Я выкручиваюсь непонятно как, сажусь и взглядом его прожигаю, убирая волосы с лица.
— Мне «показалось»?! Да пошел ты!
Снова хочу встать, но снова оказываюсь на лопатках. Влад нависает сверху, крепко держа за запястья, смотрит в глаза серьезно.
— Хватит бегать!
— Хватит меня держать!
— Тогда ты слиняешь, — весело парирует, и это так дико!
Ему серьезно смешно! Мне обидно, больно, а он ржет! Ну не козел?! Еще и снова оккупировал меня! Загнал под себя в ловушку…
Раздосадовано пыхчу, но понимаю — сделать с этим все равно едва ли что-то сумею, поэтому надуваюсь, как ребенок, и смотрю в окно.
А слеза-предательница вырывается и противно щекочет кожу, пока катится по щеке, как по своему раздолью.
Чтоб тебя!
— Женя, не плачь… — звучит мягкий шепот, затем Влад аккуратно ее стирает и поворачивает мое лицо на себя, — Пожалуйста. Не надо.
— Какое тебе вообще дело?!
— Большое.
— Да прям!
— И прямо, и вкривь, и сверху, и снизу. Прекрати.
— Ты меня даже не помнишь!
Молчит, а я некрасиво всхлипываю. Подбородок начинает дрожать…да чтоб тебя трижды!
Жмурюсь. Так стыдно, что хочется сквозь землю провалиться, но я никуда не исчезаю — все там же, все под тем же.
Незнакомец, которого я люблю так сильно, что, кажется, ни один мужчина в мире никогда не сможет его затмить…
— Скажи, ты злишься поэтому? Что я тебя не помню?
Обреченно стону. Нет, ты серьезно спрашиваешь такую тупость?! Естественно я злюсь на это! Потому что нечестно! Так нечестно…мы же могли быть вместе, воспитывать сына, может быть, у нас был бы еще один ребенок…
Он хотел много детей. Говорил, что в детстве ему было одиноко, и он всегда завидовал своим друзьям, у которых имелись братья и сестра.
Мы решили назвать дочку в честь моей мамы — Валерия…
Боже…
Эти теплые воспоминания сейчас, как кинжалы, пронзают мое сердце, и я не могу держаться. Начинаю уродливо рыдать и сразу попадаю в объятия.
Сейчас это снова неважно. То, как сложилась наша судьба — пустое. Я прижимаюсь к нему, утыкаюсь в грудь и плачу, а он гладит меня по волосам и молчит.
Молчит долго. Пока я выплескиваю все, что чувствую, и только когда немного успокаиваюсь и вспоминаю о стыде, он шепчет.
— Да, я тебя не помню, но я тебя чувствую, маленькая…
Поднимаю глаза.
Влад мне ласково улыбается, вытирает щеки. Бережно. А у меня на уме один вопрос:
— Зачем ты это говоришь?
— Потому что это правда, Жень, — тихо усмехается, — Не знаю, как это объяснить, но я тебя душой чувствую, пусть разум и бастует.
— То есть твой разум против, это хочешь сказать?
— Я человек рациональный.
— Знаю.
— Тогда ты должна понимать, что мне сложно понять эти чувства. Я тебя не знаю, но они есть. Огромные, сильные, и я их контролировать не могу. Меня к тебе тянет, как на аркане.
— Это называется «сексуальное влечение».
— Нет, секс здесь не при чем. Конечно, я совру, если скажу, что мне не нравится спать с тобой…
Усмехаюсь и слегка щипаю его за бок, от чего лицо Влада еще больше светлеет, и он тихо продолжает.
— Но дело не только в сексе. Моя душа по тебе скучает.
Ого…
Трогательное признание выбивает из рук всю решительность, и я глупо хлопаю глазами, а он пользуется моей заминкой и говорит.
— Прости меня. Я не хотел тебя обидеть…
Так искренне…
Не знаю, что ответить, поэтому прячу глаза и жму плечами — тогда он меня ближе к себе тянет и теснее обнимает. Говорит…
— Я до конца не понимаю, что сделал не так, но…скорее всего да, ты права. Я позволил себе лишнего с Евой…
— Не хочу слышать ее имя!
Еще один тихий смешок.
— Прости меня. Просто как-то не ожидал…Для меня то жизнь немного иначе складывалась. Пока мне сложно уложить в голове иное.
— Ну да…ее то ты помнишь.
— Жень…
— Нет, я правда понимаю, — высвобождаюсь и сажусь, снова плечами жму, вырисовывая круги на постельном, а потом решаюсь, — Я хочу спросить.
— Думаю, я знаю, о чем ты хочешь спросить…
Игнорирую. Вместо того, набираю в грудь больше воздуха, еще пару секунд медлю, а потом открываю рот.
И да. Я абсолютно полностью понимаю, что делаю. Сейчас моя жизнь разделится на «до» и «после».
Прости, малышка Женя, я знаю, что тебе страшно, но так надо…
— Ты ее любишь?
Вопрос все-таки звучит и имеет эффект разорвавшегося снаряда. После него и в ушах звенит, и от страха сердце в груди колотится, да и весь мир будто замирает.
Тишина.
Слышу, как со стороны пруда доносятся веселые смешки. Кто-то развлекается, судя по звукам на лодке. Пока моя жизнь висит на волоске…
Влад аккуратно касается моих бедер руками, а потом резко тянет на себя и сажает сверху.
Крепко держит.
Но я по-прежнему не готова смотреть ему в глаза. Настырно уперлась в грудь и хмурюсь, ощущая его взгляд так ярко, как будто касания пальцами.
Ды-ши.
— Я хочу объяснить тебе кое что, — наконец говорит глухо, и я превращаюсь в одни, сплошные ушки на макушке.
Замираю.
— Первый год после нападения, я был на реабилитации. Чего я только не пробовал, чтобы вернуть свою память — и психологов, и гипноз, и странные, китайские методы: ничего не помогало. Все вокруг говорили, что вспоминать нечего. Они обрисовали мою жизнь в мельчайших подробностях: что я делал, когда, зачем, и я попытался смириться. У меня в голове сейчас, как будто стена толстая, и если я сильно пытаюсь…в общем, это очень больно.
Ежусь.
Мне неприятно думать, что ему больно, и когда Влад это чувствует…он смягчается и ласково гладит меня по спине, чтобы я посмотрела на него. Смотрю. Слегка мотает головой, мол, не надо. Не переживай. А когда ловит смирение с действительностью, тихо продолжает…
— И казалось бы, да? Раз все так просто, зачем стараться? Это не так и важно…но я с первого дня знал: то, что забрала у меня эта стена — самое важное из всего происходящего со мной за все годы жизни.
— Что?...
— Да, Жень. Я же поэтому так пытался. Поэтому у меня не получилось смириться, и еще через полгода я в тайне стал ходить на гипноз. Казалось, что он помогает больше остальных методов. Я искал. И искал эти три года тебя…
— Но…
— Никаких «но». Мою душу рвало и тянуло. Почти каждый день я видел тебя во сне. Лица не было, да и образа, как такового тоже, но смех…и ощущения…
Он берет мою руку и прикладывает ее к сердцу, улыбается шире.
— Вот здесь… печет, греет, живет…ты там живешь…Я тебя когда в клубе увидел, знаешь, что почувствовал?
— Что?
— Что наконец-то увидел человека, по которому устал скучать. Радость забила, а ты мне в нос…
Тихо смеюсь, губу прикусываю, краснею, и он касается моей щеки, а я, как и прежде, голову поворачиваю, ловлю его ладонь губами и оставляю на ней нежный поцелуй.
Но тут вспоминаю! И сразу же корю его.
— Ника сказала, что вы пытались завести ребенка!
Видимо, смена моего настроения — это действительно смешно, потому что Влад именно это и делает: ржет! А я злюсь! Притворно, скорее для острастки, потому что и сама улыбаюсь…
— Прекрати смеяться надо мной!
— А ты еще сама не поняла?
— Чего?
— Зачем Ева это делала?
— Чтобы закрепиться.
— Именно. Думаю, она прекрасно понимала, что рано или поздно я тебя вспомню. Она хорошо меня знает. Возможно, без личных деталей? Но поведение — да.
— Ты думаешь, что вспомнишь меня?
— Не знаю, маленькая, но даже если нет — это не повод унывать. Мы всегда можем построить новые воспоминания.
— Ты этого хочешь?
Влад еще пару мгновений молчит, а после тянет на себя, и когда я ложусь на его грудь, а нос достает его, щурится.
— Отвечая на твой вопрос о любви…нет. Скорее всего…мое сознание думает, что ее любить правильно.
— Это…как-то не внушает доверия.
— Почему? Любовь — это сердце, Женя. Мой мозг думает, что любит ее, но я ее не чувствую. Я уже три года ее не чувствую, просто раньше не знал почему. Мне нужно немного времени.
— Ты хочешь взять…паузу?
— Между нами?
— Нет, блин, между тобой и твоей тачкой! — щиплю, а он щиплет меня за ягодицу и не дает даже помыслить о побеге — обнимает и улыбается.
— Язык…дрянь.
— Ответь.
Требую, кивает.
— Не хочу.
— Не понимаю…ты говоришь…
— Послушай еще раз, что я говорю: я думаю, что люблю ее, но я чувствую, что люблю тебя. Как ты думаешь, что важнее?
— Я?
— Правильно. Дай мне немного времени привыкнуть и не злись, если я снова позволю себе какой-то взгляд. Он ничего не значит, поверь. Просто мне нужно все осознать…Слишком многое свалилось на голову в одночасье.