— Не будем усложнять?! Ты не дала мне и шанса объясниться, а теперь притащила эту херову папку?! И ждешь, что я подпишу?!
— Да, — отвечаю спокойно, потому что это единственный способ успокоить его.
Я знаю. Орать — не выход. Слово за слово, и мы снова неизбежно скатимся в яму, из которой выхода почти нет. Снова прилипнем друг к другу. Снова поведемся на притяжение, на эмоции, на чувства, а я против. Так долго выбираясь из ловушки, не готова соскочить в последний момент, когда почти вырвалась.
Я просто не могу…
А моя схема работает.
Говорю же, я хорошо знаю Влада, так что могу предугадать, как будет работать его психика в той или иной ситуации.
Сейчас, например, когда крики и эмоции не срабатывают, он старается отзеркалить меня, взять себя в руки, чтобы не лажать, пытается начать мыслить здраво.
Ничего страшного. Я дам тебе время, родной. Собирайся…
Проходит одно мгновение, которое тащит за собой другое, третье. В комнате все молчат. Если честно, я вообще забываю об их наличии, потому что проваливаюсь в водоворот «Довод», в глубины его глаз, в его душу. Не отвожу своих — он должен понять, что я серьезно. Должен! Это по крайней мере честно…
— Между нами ничего не было, — глухо шепчет он, проглотив яркие всполохи собственное ярости, — Не было, Жень!
— Я все видела…
Черт! Нельзя было вестись — он снова находит лазейку к моему сердцу, взрывается ярче прежнего. Как будто ему кажется, что чем громче и сильнее он будет злиться, тем вероятнее пробитие моих баррикад.
— Блядь! Да ты не даешь мне и слова сказать! Она до меня доебалась, облила вином, я пошел переодеваться и не заметил, что она поперлась за мной! Я этого тупо не заметил, Женя! Когда понял, выгнал, но она начала исполнять! Я клянусь тебе, что между нами ничего не было!
Похоже, он все-таки что-то обо мне знает? Или я просто не могу молчать? Поэтому ведусь, да? Наступаю, тыкаю ему в грудь и парирую также зло.
— Поэтому она была голая, ты голый, и вы сосались так самозабвенно, да?!
— Она на меня…
— Что?! Напала?! Бедного мальчика изнасиловала?!
— Фактически да! Она подскочила, и я просто не успел среагировать! Но я не хотел продолжения! Я ее вообще больше не хочу! Ты мне нужна! Ты!
Сердце в груди отчаянно стучит, а душа так хочет поверить…
Что же ты делаешь со мной? Господи, что ты делаешь? Я все решила. Я ведь правда решила! А ты…ты снова выворачиваешься и проникаешь мне под кожу так просто! Конечно, тут винить тебя глупо: я ведь сама тебе помогаю. Открываю двери, пускаю, слушаю…как раньше. Как сделал бы Женек.
Тормози.
Прикрываю глаза и отступаю на шаг, шепчу.
— Это неважно…
— Как это неважно?! — наступает Влад, хватая меня за предплечья, — Это важно! Это самое важное в этой истории, Женя! Меня фактически подставили! Стас все это спланировал и…
— Ты меня не помнишь.
Замирает.
Знаю, что это удар ниже пояса, потому что по сути своей он в этом не виноват, но разве я виновата? Разве мне надо продолжать жертвовать собой? Если так уж сложилось, а?
Смотрю на него открыто и прямо. Влад меня отпускает. Он делает шаг назад, а лицо его озаряет горькое разочарование и боль.
— Это нечестно… — шепчет, — Я же в этом не виноват…
— Знаю, Влад, но я тоже не виновата.
— Жень…
— Пойми ты наконец! — повышаю голос, сломанный от чертовых слез, — Ты никогда не примешь меня, потому что не понимаешь природу своих чувств!
— Что за бред ты несешь?! Маленькая, не плачь, пожалуйста…
Любимая ладонь тянется к моей щеке, но я дергаюсь от нее, как от огня. Обнимаю себя сильнее. Всхлипываю. Изучаю носки своих туфель и хмурюсь.
— Это не бред, а правда. Ты — человек разума, Влад. Ты вечно будешь метаться, потому что не можешь себе объяснить, что ты ко мне чувствуешь!
— Могу. Я…
— Нет, не можешь! А я не могу быть рядом с тобой и вечно ждать, что из-за своих внутренних терзаний, ты начнешь мне изменять! Я просто не смогу это пережить, пойми ты меня! Не могу, как она, смотреть за чередой твоих любовниц, как ты уходишь к ним, как от тебя пахнет ими! Я не могу! Я на это не готова…
— Ты… с ума сошла, да?
Мотаю головой, стерев слезы внешней стороной ладони.
— Тот эпизод с Евой показал мне, что…я этого не переживу, понимаешь? Даже если ты говоришь правду…
— Я говорю правду!
— Но мне все равно очень больно…
Думаю, Влад хотел бы как-то парировать, но вместо слов он закрывает рот. Смотрит на меня долго – в его глазах целая буря эмоций. Плохих. Клянусь, я чувствую его боль, как свою. Она добавляется к той, что уже есть в моем сердце, и рвёт его в лоскуты.
— Я люблю тебя, Жень, — говорит наконец хрипло, тихо, и я киваю.
Беру его за руку, всхлипываю.
— Я знаю, Влад, но ты не помнишь, как ты меня полюбил, и эта лазейка навсегда останется в твоей голове. Со временем, ты начнешь сомневаться в реальности своих чувств, а потом…
— Не будет ни потом, ни «со временем»! Я знаю, что я чувствую!
— Это было с первой секунды нашей встречи, Влад, я же не слепая. Я все понимаю и знаю, как кончится эта история. Пожалуйста, пожалей меня. Я ведь правда тебя люблю и просто не переживу всего этого — отпусти меня.
Передаю ему папку, глядя на то, как наши руки оказываются в миллиметрах друг от друга, и это снова больно. Потому что они так близко в последний раз. Нет, разумеется, спорю на что угодно, будет еще миллион возможностей, просто такой больше не будет. Когда чувства на пределе, когда мы с ним прощаемся…
— Пожалуйста, подпиши его. Ты можешь, конечно, попросить юристов посмотреть, но контракт составлял Никита, и, сам понимаешь, он никогда бы не согласился тебя обмануть, даже если бы я была на это способна. Вся его суть заключается в следующем: когда-то давно ты просил у меня год, и я согласилась тогда, соглашусь и сейчас. Чтобы твоя карьера сложилась, я готова притворяться для публики дальше, но как только выборы закончатся, мы разведемся. Мне ничего от тебя не надо — единственное мое условие: дети останутся со мной. Я не стану препятствовать вашему общению, Влад, ты отличный отец, но они будут жить со мной. Еще я попросила Никиту составить дарственную на ту квартиру на твоё имя, и ты найдешь ее в папке — она мне не нужна. Если захочешь купить недвижимость для наших детей, я не буду против, но не мне.
— Женя…
— Прости меня, — всхлипываю еще раз, а потом поднимаю глаза и шепчу, — Я так много потратила на наши с тобой отношения, что у меня не осталось больше сил за них бороться. Я люблю тебя, но мне нужно подумать и о себе тоже, понимаешь? Мне наконец-то пора подумать и о себе.
Влад смотрит на меня не мигая и, кажется, даже не дышит, а я разрываю этот контакт и ставлю точку.
Хватит тянуть резину — все кончено.
— Пойду. Нужно готовиться к конференции. Удачи.
Быстрым шагом, ни на кого не глядя, я пересекаю гостиную и скрываюсь в еще одной смежной комнате вместе со своими вещами, а там, прижавшись спиной к двери, даю себе пару мгновений.
Надо вспомнить, как дышать…
Влад
В зале, полном журналистов, я не думаю ни о чем, кроме черной папки, которая жжет до сих пор мне руки, не смотря на то, что я оставил ее в номере.
Это внезапно больно.
Очень больно.
Как будто тебя сбила фура! К чертовой матери!
Я стою рядом с отцом, но мы ни о чем не говорим. Наверно, он не знает, как комментировать, да и что тут скажешь то? Облажался по-крупному, позволил себе болтаться где-то в пространстве, а надо было сразу отмести все сомнения.
Но Женя права. Моему разуму было сложно смириться, только вот главное тут «было». Все уже давно не так.
Если по началу, голова сильно цеплялась за Еву, то с каждым днем, проведенным рядом с Женей, мозг все больше расслаблялся.
Я видел сны.
То тут, то там. Всполохи, смех, ощущения. Будто мое подсознание работало на благо сердцу и с каждым разом успокаивало этот проклятый разум, который действительно искал подвох. Опять же, по началу.
Знаю, что это была ошибка. Знаю! Нельзя было сомневаться, наверно? Но я действительно по-другому просто не мог! Женя права. Она хорошо знает, что я — человек разума, поэтому мне всегда нужны логические цепочки и доказательства.
Я так злюсь! На себя! Ведь эгоистично думал, что есть еще много времени все принять и плавно разложить по своим местам! Такой мудак…я ведь не верил, что она от меня уйдет — вот и не торопился! А она взяла и ушла! И теперь я не знаю, как мне жить дальше. Что делать? Как исправлять?
Я ведь не могу ее отпустить! Надо поговорить. Надо придумать план! Надо!!! Что-то делать!!!
Глубоко погрузившись в отчаянные мысли, я бездумно иду к столу, на автомате усаживаюсь за него, двигаю ближе микрофон. Я не замечаю раздражающих вспышек, не слышу, как толпа медленно, но верно замолкает, даже не думаю, какой вопрос будет первым? Все, что меня сейчас беспокоит — как мне все исправить?!
Потому что потерять ее, своего сына, своих еще не рожденных детей кажется концом света! А это и есть конец света.
Смотрю на Женю.
Она сидит у окна. Красивая, как в сказке. Волосы длинными волнами спадают на спину, шикарное платье подчеркивает фигуру. Оно у нее желтое сегодня. Милое. И сын на ее руках тоже милый. Веселый малыш, который так напоминает мне ее, заигрывает сейчас с одним из журналистов: тянет ему печенье с легкой, свободной улыбкой.
А я задыхаюсь.
Вот сейчас они так близко, но уже далеко. Мне придется подписать эти бумаги, потому что по-другому я просто не смогу! Она так меня просила…и я знаю, что поставлю свою подпись на любом предложенном контракте с любыми условиями. Ради нее. Даже если не хочу! Ради нее — сделаю. А это значит, что скоро они будут далеко и физически.
Я их неизбежно потеряю.
Я потеряю их…!
Потеряю…
Сердце начинает биться в груди, как бешеное. На висках выступает пот. У меня от ужаса даже руки сводит, а потом… прорывает плотину.