собой договориться, конечно, сложновато, увы. Сердечко радостно трепыхается в надежде, что вот сейчас! Сейчас! Настал тот самый момент...
Идиотка.
Какой момент?! Или что?! Ты хочешь сказать, что он тебя любит?! Да! Ага! Поэтому грязно трахнул и свалил, а потом за это с удовольствием выпил! Естественно! Это любовь такая. Совершенная...
И все равно оно бьется с надеждой, но я правда стараюсь. Единственное, что меня успокаивает — прагматизм. Я пытаюсь предугадать его следующие шаги, опираясь на опыт прошлого, чтобы не быть той самой идиоткой и не смешить судьбу. Наверно, он будет докапываться до меня исключительно в рамках подготовки свадьбы? И на ней самой? Наверно, так? В прошлом, как Влад мне сам потом признался, он прекрасно знал, что я ему позвоню. Ждал. И это была «леска», если вы помните этот прием. Закинул наживку и сиди на берегу вискарек потягивай, да с дружком своим отбитым улыбайся. Все. Он знал, что я не сбегу, и сейчас все тоже самое — он знает, что я никуда не денусь с подводной лодки.
К сожалению, это так и есть. Ника — моя самая лучшая подруга, и как…вот скажите мне, как?! Я смогу не пойти на ее свадьбу?! Под каким предлогом?! Этого не случится.
Надо просто научиться себя контролировать. Я же не животное, в конце то концов! И я могу себя контролировать!
Убеждаю себя, пока наш декан что-то там лопочет по поводу преддипломной практики.
«Супер важно», бла-бла-бла, «Последняя возможность!», ага-ага, «На ее базе вы будете писать диплом!», ну и далее по списку. Я это понимаю и изо всех сил стараюсь отодвинуть все свои треволнения подальше. Как бороться с Доводом пока не решила, и, опять же, давайте мыслить разумно: я вряд ли решу этот вопрос в ближайший час, раз за три года полный голяк.
Папа предлагал мне пойти к психотерапевту? И знаете? Вот сейчас мне кажется, что это хорошая, единственная идея, имеющая хотя бы подобие КПД. Я сама не справляюсь и не вывожу. Секс у лодочного домика тому яркий пример — Я не могу. Держаться. От. Него. На. Расстоянии.
Потому что не хочу, а хочу обратного, вопреки всем доводам разума.
Фу, Довод и здесь…меня от слова дергает, но благодаря этому, я понимаю, что вся аудитория требовательно смотрит на меня.
Господи, ну что еще?!
Пару раз моргаю и сажусь на стуле ровно, смотрю на декана. Он мерзко ухмыляется.
Вообще, я его терпеть не могу, как и он меня. Примерно четыре месяца назад, этот старый, жирный кусок дерьма, пытался путем шантажа заставить меня с ним спать. «Завалю», трамвай куплю и далее по списку. Я обратилась к Никите. Ха! Видели бы вы его рожу, когда будущий муж моей кисы и по совместительству крутой адвокат покидал кабинет, перед которым я нервно ногти кусала. Пунцовый, в пятнах, с мощной испариной на лбу. Не знаю, что Ник ему такого сказал, базируясь на просто пшике, то есть на моих жалобах, так как доказательств у меня, ясен перец, не было, но притязания прекратились. Однако, теперь я, как Гитлер для всего мира — бельмо на глазу и самый ненавистный человек во всей вселенной.
Так что логично, что он не упускает возможности меня подколоть едко…
— Как хорошо, что Крупская удостоила нас всех своим вниманием. Что такое, Женечка? О чем так задумалась? Хорошо выходные провела?
Да пошел ты на хер!
По аудитории проносится тихий смешок, как легкий ветерок по полю с высокими колосьями пшеницы. Я ловлю на себе заинтересованные взгляды, которые отражают весь этот непристойный намек. А намек здесь явный! Поверьте, явный! Мол, на бурную, молодую жизнь.
Мои одногруппники знают, что с мужиками я не встречаюсь. Парни пытались, пара очень настойчиво, но если кто-то не понимал моих слов, подключался папа. Его боялись дико, но кто винить то будет? Он под два метра высотой, широкоплечий, бывший боксер и мастер спорта! И все равно! Такие намеки хочешь, не хочешь, а вредят репутации. Тут уж никуда не денешься…ну или почти никуда.
Всегда можно ввернуть словечко в ответ.
Я улыбаюсь мило и тяну:
— Выходные прошли за учебниками, Николай Александрович, а ваши? Нашли студентку, с которой поделитесь знаниями и опытом? Простите, что не согласилась на такое предложение, и если вы так злитесь из-за этого — тоже простите. Я лучше изучаю материал сама, чем с кем-то — иногда так просто бывает. Разве Никита Андреевич не объяснил?
Строю максимально милое выражение лица, пока он метает в меня молнии. Вот так тебе! Старый козел! Чтоб неповадно было к девчонкам малолетним со своим огрызком даже близко подходить!
— Кстати, об этом… — тихо продолжаю, — Если вы не поняли, он может снова с вами побеседовать про память и лучшие способы усвоения информации. И, кстати, не только про мои. Вдруг кому-то помощь нужна будет…
Черт, меня сегодня явно понесло. Я не могу остановиться! Угрожаю ему прилюдно! ПРИЛЮДНО! Женя, ты спятила!
Наверно, так и есть. То, что я творю и говорю не попадает ни под какие рамки — и он, и я, и все двадцать человек в аудитории это понимают. Если честно, мы понимаем даже больше: и намеки, и достойный отпор. Теперь я ловлю на себе взгляды, напитанные огромным уважением, так как про нашего милого декана легенды ходят. Администрация делает вид, что ничего не знает. Студенты про себя шушукаются, но тоже не особо пытаются как-то изменить ситуацию. Принято то как? Пока меня это не касается — неважно. Только Крупской больше всех надо!
Я себя проклинаю на чем свет стоит и уже знаю, что на практику меня отправят в самое дерьмовое место с самым конченным куратором из всех. А как я диплом защищать буду? Боже…мне каюк. Он точно сделает все, чтобы завалить, так что теперь не пойти на свадьбу к Никите и Нике — это совсем не вариант, так как теперь Астафьев будет у меня на быстром наборе.
Надо будет ему сегодня и позвонить…Думаю, пока декан, оторвав от меня свои свиные глазенки, продолжает говорить. И хотелось бы верить, что игнор его — мне спасение, только не получается как-то.
Мне каюк.
Твою мать…
Вот правильно говорят, что беда не приходит одна. Теперь мне не только от Довода отмахиваться, так еще и от этого козла. Прекрасно! Научиться бы тебе, Евгения, рот свой закрывать, когда надо. Для начала неплохо было бы научиться определять «когда надо», так что, можно сказать, у меня долгоиграющие планы.
А пока…
— А теперь по поводу назначения на места.
Ну вот и все. Недолго музыка играла.
— У меня для вас шикарные новости! Одна очень крупная, успешная компания изъявила желание начать сотрудничать с нашим университетом! Эта компания имеет потрясающий…
Бла-бла-бла. Я закатываю глаза и смотрю в потолок: все ясно. Кто-то почуял запах жирного отката…Наверно, больше задниц студенток, декан обожает только бабки. Объясняю: обычно за практику платят хотя бы какие-то гроши, но у нас? Не дождетесь. Точнее как? Они то платят, но не нам. Студенты это молча проглатывают, вы сами понимаете, и схема живуча и благонадежна, как тараканы на помойке. А в этом случае? Ох, вы только послушайте…
«Европейский рынок», «огромный оборот», «широкая специализация», «потрясающие контракты» — сколько эпитетов и все только приятные! Кажется, кто-то лижет задницу со всей отдачей, а это значит, что кто-то хочет произвести очень хорошее впечатление. Хм…
Оборачиваюсь, пристально рассматриваю людей, но одни знакомые рожи. Перед кем он так выеживается?! Как уж на сковородке крутится, вы посмотрите. Спорю на что угодно, даже сальто сделает, если того потребует ситуация.
Ладно. Плевать. Может быть кто-то из управления где-то поблизости? Например, гуляет по корпусу с делегацией? А старый такие батманы выписывает на случай, если делегация заглянет в аудиторию. Вполне нормальное объяснение.
Я быстро к ситуации теряю интерес, хотя вижу, как мои одногруппники все по струнке вытянулись. Понимаю. Да, нам не платят, но возможность попасть в крупную компанию, где ты можешь задержаться по итогу — это все потрясающая возможность. Которая мне не светит при любом раскладе. Жаль, конечно, я бы тоже хотела после выпуска уже иметь что-то вроде «надежного тыла», но меня туда ни за что не направят. Надо было спинку прогнуть и ноги шире расставить, чтобы получить место…
Кожу обдает мурашками. Я ежусь, хмурюсь и прикрываю глаза. Снова о нем вспомнила. Зачем?! Зачем ты все время это делаешь?! Еще и предчувствие какое-то дико-дико странное!
Очередная паранойя…Ох, Женек, когда-нибудь это точно кончится, а пока…
Слышу, как все мои «знакомые рожи» в момент будто замирают и резко начинают шушукаться. Что такое? Странно.
Открываю глаза, а они все на декана таращатся. Мальчишки с явным благоговениям, девчонки раскрасневшимися раками. О боже. Что такое?!
Резко поворачиваю голову и застываю.
О нет.
Вы догадались?!
О НЕТ!!!
Конечно, да! Да, твою мать!!!
Стоит. В черном костюме с белой рубашкой, расстегнутой на верхних пуговицах. Лощённый. Взгляд скучающий. Волосы назад.
Довод.
Довод, мать твою, Скотина Алексеевна!
Кулаки сами собой сжимаются, пока он лениво проходится по аудитории своим фирменным взглядом «короля всех королей». Да чтоб ты провалился!
Останавливается на мне дольше, чем на остальных. Вижу, как в уголке его проклятых губ играет невидимая усмешка, а потом он переводит внимание на декана. Тот тараторит, чуть в пол не кланяется, а Влад взмахом руки прерывает бесконечный треп.
Странно. Ты же обожаешь, когда тебе кланяются, мудак!
Шумно выдыхаю носом.
Ублюдок…
— Списки взглянуть можно? — говорит тихо, декан сразу кивает и подсовывает ему черную папку.
— Да-да, вот. Мы уже подготовили пару студентов, которые…
— Я это уже слышал.
Декан краснеет. Я же догадываюсь, кого он пророчил на вакантное место — Савельеву, которая ему не отказала, если верить слухам и ее активной работе в деканате, и Кириленко — своего племянника, о родстве которых, конечно же никто не знает, но конечно же знают все.
— Вот эти молодые люди…— снова начинает говорить декан, однако Влад, который медленно вел по списку, внезапно останавливается.