о глубинное неприятие этого факта. Советник взял себя в руки, решил, что объявит Алану: забыл пожелать спокойной ночи! Или скажет правду, вряд ли начальник стражи не поймет. Алану редко нужно было что-то объяснять о своих поступках отдельно.
Советник развернулся, пошел, думая, как бы опять увидеть Алана, но к удивлению своему вышел не к знакомой двери с волками по бокам, а к лестнице, ведущей на обзорную площадку.
Странность обстановки придала Джареду сил, и советник сам не понял, как так быстро поднялся по длинной винтовой лестнице. Алан действительно обнаружился наверху, навалившимся на квадратный зубец, в гордом одиночестве.
— А где стражник? — Джаред недоуменно огляделся.
— Я тоже стражник, Джаред, — Алан обернулся, мягко улыбаясь. — Не ожидал тебя тут встретить, чем обязан?
— Собой! — вот Джаред как раз нахмурился. — Ты упомянул неурядицы на учениях, но не сказал, какие именно, а сейчас вместо того, чтобы спать, самостоятельно дежуришь на обзорной площадке в компании ледяного ветра и темного неба. Изволь объясниться!
— Это мой очередной каприз, я начальник стражи, я могу немного покапризничать, — отвернулся, опять уставившись на вершины благих елок.
Советник поджал губы, снова окидывая фигуру Алана взглядом, стараясь воспринять во всей полноте. Одежда в порядке, а вот одну ногу бережет, не наваливается, вместо этого опираясь на зубец стены. Плечи устало опущены, но раз выгнал стражника, спать не собирается. Равно как и объясняться!
— Алан, не дури, что случилось? — Джаред подошел близко, чтобы отвернуться от него стало неудобно.
— Неприятность, Джаред, всего лишь неприятность, мы напоролись на брауни, ты же знаешь, эти коричневые твари обожают зарываться в землю, а потом неожиданно выкапываться. Вот и выкопались.
— И почему, Алан, это тебя так расстроило? Насколько я помню, Мидир договаривался с ними, чтобы они не пакостили по замку, а то наш замок может их случайно… — Джаред замялся, припомнив то слово.
— Слопать, да, Джаред, сожрет и костей не оставит, так что у нас перемирие, но с местным племенем, а эти пришли дикие, и сразу встали на дыбы, какое право имеют волки шастать по их землям. Первый выкопался уже без намерения говорить, остальные посыпались как горох, учения очень быстро стали реальным боем.
— Тем более, Алан, что там такого произошло, чтобы ты теперь отказывал себе в отдыхе и нормальном лечении? — усмехнулся на недоверчивый взгляд. — Да, представь, я заметил!
— В общем, Джаред, все получилось ужасно. Я поставил не тех волков на разведку, поэтому один из них погиб по своей и моей глупости, а когда мы размазали мелких поганцев тонким слоем по своей земле и попытались откачать павшего, в него вселился дух из мира теней, — Алан тяжко вздохнул и прикрыл глаза. — Подрал мне ногу, чуть не добрался до остальных! И как назло я сегодня был с младшими! В основном — с младшими стражниками!
— Но ведь больше никто не пострадал, Алан? — Джаред оперся на соседний зубец. — Ты не мог предугадать того, что будет, на это никто не способен. И сделал все, что мог, как раз на это способен каждый. Я не считаю тебя виноватым.
— Спасибо, Джаред, как бы теперь еще мне себя перестать считать виноватым? — грустно улыбнулся. — Волков распределял я, среагировать на брауни первым не успел, допустил гибель молодого разведчика, пострадал сам. Мидир спросит, как так вышло, и где я в тот момент был. Накажет и будет прав, Джаред, это и есть моя работа.
— Ты не должен так думать, Алан, это все равно что обвинить меня в природном коварстве лесовиков! — Джареду стало не в шутку обидно за начальника стражи. — К тому же молодняка много, а ты один, и насколько я знаю, брауни могут быть просто зверями, если действительно мыслят, будто произошло нападение! Это удача, что вы ушли почти целыми! Обошедшись лишь одной-единственной потерей!
— Но мы его потеряли, Джаред, практически на ровном месте, это была ненужная, глупая смерть! — Алан уткнулся в руки, сложенные на зубце. — Молодые стражники увидели, как порой бесславно завершается доблестная служба, полюбовались на возвращенца из мира теней — и все это за один день!
Джаред пожалел, что не умеет разводить тучи над чужими головами, очень бы пригодилось.
— Алан, тот волк, как все мы, был волком, тем более стражем, он сам выбрал, кем хочет стать, и он точно знал, на что шел. Брауни ничуть не менее страшные противники, чем виверны, если их хорошенько раздразнить. Говорить с ними было невозможно, так что, Алан, прекрати выносить себе столь строгий приговор. Бывают такие дни, когда ничего не складывается так, как надо. В этом нет твоей вины!
Поддерживать других жестом Джаред не умел и не любил, но все-таки похлопал Алана по спине, сочувствуя еще без слов.
— Спасибо, советник, — Алан так и не поднял головы. — Ты тоже сделал все, что мог, иди, отдыхай, завтра будет новый день, а твои лесовики постараются изобразить тебя еще и вором, следует подготовиться намекать.
— К этому я готов всегда, — Джаред еще похлопал Алана по спине, развернулся, отошел по площадке к лестнице, но спускаться не стал, замер перед первой ступенькой.
Прошло какое-то время, Алан выдохнул посвободнее, поднял голову, осмотрелся, наткнулся взглядом на ожидающего Джареда и вздрогнул, судорожно вцепившись в зубец, как в самое родное существо на свете.
— Почему ты еще здесь? — тон Алана передавал всю бездну удивления.
— Потому что ты должен понимать, Алан, без тебя я не уйду!
— Джаред, у тебя завтра сложный день, а я выгнал отсюда стражн…
— Алан, я отсюда вижу, что твоя нога не в порядке, уж молчу насколько не в порядке ты сам, так что сделай милость, похромали отсюда? И если проклятые карапузы-брауни соберутся напасть на Черный замок, ты знаешь, что тут, во-первых, стражи в достатке, а во-вторых, Алан, это Черный замок! Он их сожрет!
— Ладно, советник, твоя взяла, возможно, ты прав, — Алан неловко перевалился, отпуская зубец, отчего Джаред поторопился его поддержать. — А то ногу я совсем не лечил, так, замотал только…
— И как вообще сумел сюда дохромать?! — Джаред перехватил руку начальника стражи крепче, приобнял за пояс и повел в сторону лестницы. — Пошли-пошли, теперь я от тебя точно не отстану, не надейся!
Вопрос про «дохромать» снялся сам собою, когда очередная ступенька лестницы внезапно привела их под самую дверь покоев Алана — замок помог хворому волку дойти без потерь для здоровья. По крайней мере, больших потерь! Лечить начальника стражи пришлось дольше, чем Джаред планировал, завтрашние лесовики в принципе перестали казаться угрозой, усталость застила сознание, и уснул он в итоге в кресле, возле постели Алана.
Утро, однако, оказалось безжалостным, лесовики отреагировали еще более энергично, чем от них ожидалось, и единственное, что Джареда радовало — Алан поднялся на ноги, расхаживал свободно, почти без последствий раны. На волках действительно все заживало быстро. Другое дело, что к вечеру лесовики умудрились загнать Джареда в угол — разумеется, не буквально, но лучшим выходом виделось применить свой уникальный дар, поэтому Джаред его ничтоже сумняшеся применил.
Уникальный дар внука Джаретта состоял в особенном отношении к чужой магии: если Джареду было необходимо, он мог выпить чужие силы, не подходя, не прикасаясь и продолжая разговор. Все, что могла ощутить жертва — небольшой сквозняк по ногам, ибо стихией советника была земля. Правда, «обескровленные» на предмет магии ши передавали свои силы Джареду, а самым сложным в итоге оказывалось удержать их, особенно если попадались сильные противники. Джаред никогда не злоупотреблял этим своим талантом, смутно угадывая — за подобную способность с него снимут шкуру заживо, и никакие защитники не спасут. Слишком благие дорожили своей силой, слишком боялись потерять, а накапливать ее потом занимало слишком много времени.
Ради последнего Джаред как раз и предпринял неслыханную по дерзости акцию — выпил магию не одного, а целых трех противников, ярла Клёна и его ближайших помощников, угрожавших, хотя не напрямую, настоящей гибелью ему или королю в ближайшем будущем.
В тот момент мысль показалась блестящей, однако ближе к ночи Джаред серьезно в своем разуме усомнился, раскаиваясь и тихонько стеная, в попытке дойти до своих комнат, но не в состоянии сделать и шага: накатывала дурнота, отнимала силы тела лихорадка, три разнородных дара лесовиков портили жизнь и давили собственную магию Джареда. Помочь сам себе советник был в состоянии только советом.
Тогда словно по волшебству рядом нарисовался Алан — Джаред даже не заметил, в какой именно момент, вроде как заметил начальника стражи, а потом пришел в себя от покачивания на жилистом плече.
— Джаред, ти-хо, не ерзай, а то я тебя все-таки уроню, — Алан шептал, но слышно было его очень хорошо.
Шептал и придерживал за руки и за пояс, помогая перемещаться на своем плече вовсе без усилий.
— Меня-а сейча-а-с-с стошни-и-и-ит, ой-й-й-й, — раскачиваться на плече Алана было неудобно, хотелось скулить и тихонечко подвывать, но на это не хватало дыхания, и Джаред тоже шептал.
Впереди послышались шаги патруля, начальник стражи резко оказался у стены, а Джаред понял, что сейчас Алан прячется, но такой интересный процесс не рассмотреть изнутри: перед глазами все плыло, по спине пробивал холодный пот, хотелось пить и лечь набок, а еще — расстаться уже с мерзостным на вкус переизбытком силы, который Джаред умудрился выпить аж из трех лесовиков подряд.
Стража тяжело прошагала мимо, не останавливая на них взгляд, и Джаред воздал хвалу всем старым богам скопом, хотя бы за то, что его не наблюдали в этаком расстройстве.
Стон вырывался сам собой, когда Алан возобновил движение.
— Какой же ты жадина, — отчитывание шепотом самую чуточку веселит. — Ну зачем, скажи мне, зачем тебе сдались сразу трое лесовиков?!
— Ой, они х-хотели, ох, они меня х-хотели, ай…
— Это не преступление, тебя хотеть!
— Да ты не п-понял, ой, постой секунду… Ай, уф, ох… Они меня убить хотели!