– Как знаете! Мы сделали все, что могли. Теперь наша совесть чиста. Пойдем, Марьяш. А Вам хорошего полета и удачи!
– Угу. Марьян, я тут, это, бар им, нах, опустошил, скажи им, чтоб счет сделали, мля. А то пока дойдет до них. Я щас поднесу бабки.
Марьяна отошла к ресепшн. Ваня шагнул к депутату.
– Вам помочь чем-нибудь? С багажом?
– Не, вон парнишка донесет. Поехал. – Геннадий, словно вспомнив о чем-то, повернулся к Ване и мотнул головой в сторону ресепшн: – А девка тебе ядреная досталась. Смотри, чтоб не увели…
Когда такси с Дояркиным засветилось прощальными огнями на дороге, Марьяна повернулась к Ване.
– Теперь ты можешь объяснить, что происходит? И что, главное, мы будем делать с билетами.
– Происходит чудо. А билеты – вот они, – из внутреннего кармана льняной куртки Ваня вытащил стопку билетов с зеленым краем.
– Мне сразу стало понятно, что это какая-то афера, – Ваня победно ходил по номеру из угла в угол. В окна уже лился рассвет, но супругам было не до сна. Марьяна, подперев щеку, лежала на боку в кровати и смотрела на мужа во все глаза. – Ну не будет владелец солидного холдинга размениваться на мелочи. Даже если его кинули, где-то же он достал лишние билеты других категорий. Кроме того, представляешь сколько рейсов, а все билеты, как ты сказала, идут через практически одного брокера. Взывать к его порядочности – все равно, что объяснять глухому отличия фуги от сонаты. Он бывший партийный функционер, ему на наши проблемы глубоко… Ну, в общем, у меня почти сразу сложился план. Я попросил его заказать кофе и выпивку, чтобы он расписался в счете – понятно же, что в два часа ночи, поднятый с постели, вряд ли он возьмет с собой наличные. Да и отель роскошный, наверняка в таких требуют депозит. В счете всегда указывают номер номера, тьфу ты, ну в общем, не зря чаевые давал. Номер у него оказался пятьсот пятый. Стакан опрокинуть – дело техники. Пока вытирал стол салфетками, убрал его карточку со стола. А чтобы не очень было заметно, оставил нашу. Откланиваюсь, и вместо туалета аллюром на служебный лифт, поднялся к нему в номер. А там этих билетов – как гуталина на фабрике – прямо на столе, в портфеле, на стульях – в общем, как я и предполагал. Честно взял только недостающее, включая, разумеется, долю депутата Дояркина.
– Ты с ума сошел!!! Там же камеры, наверное?
– Возможно. Я на кураже, словно гвардеец кардинала под Ла-Рошелью, даже не подумал об этом. Ну, а что камеры? Мы сидели вместе. Затем, я же сказал, что пойду в туалет. Гостеприимный хозяин предложил воспользоваться его удобствами, может, у меня аллергия на места общего пользования. Но что-то мне подсказывает, что у Сергея Николаевича не будет претензий. Я там мельком посмотрел – часть красных и желтых фантиков, по-моему, то ли с перепечатанными, то ли подчищенными номерами. Недосуг будет держателю малины отвлекаться на залетных вроде нас.
– А карточку от номера как ты обратно вернул?
– Ты меня ругаешь за склонность к театральным позам, – Ваня оперся двумя руками о стол и наклонился к Марьяне, – а иногда они очень полезны, особенно когда противник полусонный и деморализован внезапным нападением. – Ваня оторвал руку от стола, под ней оказалась карточка от номера. Правда, не удержался от обличительной тирады, несколько пафосно получилось. Хотя угроза насчет Чосера вполне реальна. Вдохновение меня не покидает.
Марьяна без улыбки, во все глаза смотрела на Ваню:
– Не то, чтобы ты стал другим, но… ты как-то неуловимо изменился!
– Очень на это надеюсь!!! Так что скажете, сударыня, по поводу проведенной операции?
Марьяна задумалась и, медленно расцветая в улыбке, словно передразнивая, произнесла.
– Ой, Вы, наверное, очень-очень умный? Как же я Вам зачет сдавать буду?
Ваня бухнулся с ней рядом, обнял:
– Ой, даже и не знаю. Надеюсь, сдадите как-нибудь…
Тени в раю
Раздача билетов прошла в полном соответствии с диспозицией, разработанной мудрой Ольгой Аристарховной. Понимающих отблагодарили, с вип-випами даже не разговаривали, остальным популярно объяснили, что профессионализм компании проявляется не в количестве задниц, в которых она оказывается, а в умении сотрудников быстро и эффективно из них её (компанию) вытаскивать. Второе поражение отечественных кудесников мяча нивелировало не самые лучшие ракурсы, с которых отдельным туристам пришлось наблюдать за унижениями, полученными от сборной самой бедной страны Евросоюза. Поэтому они тоже очень благодарили. Билеты, причитающиеся Дояркину, бесплатно отдали Александру Александровичу – представителю авиакомпании. Тот, до этого уверявший, что к футболу равнодушен, очень благодарил.
В результате через день Марьяна впала в законное беспокойство.
– Теперь что не так? – не в силах наблюдать её метания, спросил Ваня.
– Все так! Именно это и беспокоит! Ни тебе форс-мажоров, ни утерянных паспортов туристов, тьфу-тьфу-тьфу, ни порчи отельного имущества, ни драк, ни элементарных опозданий на экскурсии. Даже немцев никто в бассейн не окунает.
– День Победы прошел давно. Да и атмосфера здесь другая.
– Вот, и я говорю – слишком все спокойно. Непривычно. И потому некомфортно мне.
– Тебе надо отвлечься. Можем сходить куда-нибудь.
Марьяна задумалась.
– Давай я отведу тебя к дереву. Точнее, сначала ты меня отвезешь, а потом я тебя отведу.
– Если тебе нужно к дереву, то оно уже перед тобой, ибо я ничего не понял. Что конкретно нужно сделать?
– Снова взять машину в аренду. Только теперь иди оформляй сам, язык ты знаешь. А я займусь более сложным делом.
– Вообще-то карту я купил на второй день.
– Я помню, ты, как всегда, мой герой. Но мне предстоит проложить курс. Мы едем в Лиссабон.
Через полчаса Марьяна, водя пальцем по карте, инструктировала Ваню:
– Смотри, сначала, естественно, по А2, но потом, как советовал портье, нужно съехать вот здесь, чтобы попасть в город не по мосту Васко да Гама, а обязательно выехать на мост 25 апреля. От него ближе к историческому центру, там сразу поворачиваем на площадь Первооткрывателей, дальше Белем, и потом в Альфаму.
– А дерево?
– А дерево сейчас разговаривает со мной. Поехали.
Когда уже ехали по мосту, Ваня не удержался:
– Такое впечатление, что ты не едешь, а пролетаешь над рекой на бреющем полете.
На площади Первооткрывателей он уселся прямо на горячие базальтовые плиты, думая о чем-то своем, пока Марьяна возилась с фотоаппаратом. Это выражение задумчивости не покидало его и когда катались на знаменитом желтом городском трамвае, смотрели на Белемскую башню и по очереди сидели на стуле рядом с бронзовым Фернанду Пессоа.
– Странный город, произнес наконец Ваня, – очаровательный и странный. Помнишь, мы были в Испании, и ты еще цитировала мне чью-то мысль, что камни Севильи расслабляют и подавляют волю приехавших, заставляя их остаться здесь навсегда. Да в любом приличном городе всегда хочется остаться. Москва, скажем, или там Верхнетуровск какой-нибудь.
– «Мессир, мне больше нравится Рим».
– «Да, это дело вкуса». Так вот, камни этого города не ослабляют волю, а концентрируют ее. Организм словно наполняется бешеной энергией. Хочется наняться юнгой на какой-нибудь клиппер и потом захватить власть на корабле, сделавшись торговцем кофе, пряностей и черного дерева. Эта река, впадающая в океан, она словно выталкивает тебя во внешний мир. Теперь понятно, почему все главные мореплаватели – именно отсюда. Здесь не хочется остаться, но сюда, наверное, всегда хочется вернуться.
– Вот и я вернулась. С самым лучшим капитаном. Кстати, давай быстро вернемся на «корабль» и захватим новую пленку, эта заканчивается уже. И куртку можно оставить, – Марьяна протянула Ване льняной пиджачок.
К Праса-ду-Коммерсиу, где оставили машину, спускались, то и дело останавливаясь, чтобы полюбоваться росписью изразцов, обтягивающих дома, как платья дородных матрон. Повернув за угол, Ваня, шедший первым, остановился как вкопанный. Корабль, не дождавшись капитана, взбунтовался и отдал швартовы. Автомобиля на оставленном месте не было.
Ставшие уже привычными звонки на «112» и беседы с представителями близлежащего полицейского участка найти пропавшее «судно» не помогли, хотя супруги настоятельно советовали им броситься в погоню. Ваню с Марьяной пинали из отдела в отдел, где работающими можно было назвать разве что телевизоры, транслирующие футбол. Узнав, что никого не убили, путешественникам посоветовали обратиться в муниципальную полицию. Марьяна перестала шутить на предмет того, что теперь, когда приключилась очередная задница, она наконец-таки спокойна. Было видно, что она устала.
Выйдя на улицу, супруги присели на лавочку.
– Что будем делать, капитан?
– Можно было бы, конечно, плюнуть и сообщить в прокатную контору, – рассуждал Ваня, – пусть сами ищут. Но там личные вещи и главное, мой паспорт. Поэтому я бы поискал дальше.
– Без помощи полиции нам не обойтись, а у них… футбол, видите ли. Кто нам поможет?
– Нам поможет, нам поможет… стоп, – Ваня судорожно начал рыться в карманах льняной куртки. – Пожалуйста, пусть она будет там. Очень прошу.
– Что с тобой?
– Это ведь та куртка, в которой я был в полиции, когда давал показания? Пусть она осталась здесь! Пожалуйста!! Да!!! Есть!!!! Дай, пожалуйста, телефон!
Ваня дрожащими руками вытащил из внутреннего кармана визитную карточку и набрал номер:
– Паула, добрый день! Это Иван! Вы разрешили звонить, если мне понадобится помощь…
Ожидание, как обычно в таких случаях, показалось вечностью. Мобильник завибрировал, Ваня схватил трубку, лицо его прояснялось с каждым словом.
– Я понял. Спасибо Вам, Паула!!! Дальше, – Ваня запнулся и, посмотрев на Марьяну, произнес, – нет, дальше мы сами. Еще раз огромное спасибо. Да, и я очень надеюсь!
Не давая Марьяне опомниться, он зачастил: