– Хорошо попарился? – спросил он с непроницаемым лицом. – Ты приходи еще. У нас каждый четверг – банный день.
– Спасибо.
– Твой вопрос я закрыл, – уронил Айдар. – Сейчас люди разговаривают, обсуждают условия. Скоро позвонят.
– Айдар, я в долгу не останусь!
– Не останешься, – усмехнулся тот. – Люди запросили деньги. Я комиссионных с тебя не возьму.
– Придется обналичивать... Сколько?
– Обналичивать не нужно. – Айдар положил перед ним бумажку. – Переведешь на этот счет обыкновенной платежкой. Оказание услуг... Какие тебе оказывают услуги?
– Например, полиграфические.
– Значит, так и укажешь: за оказание полиграфических услуг. Видишь, сколько денег? Надо перечислить сегодня.
Илья разглядел на бумажке сумму – 500 000 долларов, поднял изумленные глаза.
– Брат, я с тебя лишнего никогда не брал. Эти деньги надо заплатить посредникам. У великих людей великий аппетит.
– Всю сумму сегодня перечислить не смогу, – обреченно проговорил Илья. – Банк не пропустит. Только в два приема.
– Как скажешь... – Айдар поднял рюмку. – Только за своим человеком пойдешь сам. Его никому другому не отдадут. На голову наденешь белую шапочку. В левую руку фонарик возьмешь, зеленый, как светофор.
Глава 2
– Мне так стало страшно, – вдруг призналась Марина. – Когда эти отморозки на нас навалились.
Она сидела за преподавательским столом. В классе был сумрак, за окном быстро темнело, и светились лишь покрашенные белым бордюры дорожек.
Надежда по-прежнему стояла у окна.
– От страха начала царапаться?
– У меня инстинкт кошки перед собакой. Сразу про Артемку вспомнила. Что ты там высматриваешь?
– Изучаю обстановку. Какие-то люди ходят.
– Надеешься увидеть капитана?
– А что? Бывают же счастливые совпадения.
– Это в кино бывает. – Она поднялась было и тут же со стоном согнулась. – Ты мне всю спину истоптала! Вернусь домой в синяках, больная, истерзанная. Что мне Димка скажет?
Все-таки устроилась рядом.
– Интересно, куда они Тамару увели? – вслух подумала Надежда. – Полчаса прошло...
– На допрос, наверное. Даже если увидишь, и что? Кричать начнешь, звать?
– Нет. Возьму табуретку и выбью окно. Чтобы привлечь внимание.
– Да ты уже голову потеряла, подруга.
– Обидно будет уйти ни с чем.
– Если еще нас отпустят. А то, может, ночевать здесь придется.
– Кажется, мы Тамару подвели, – проговорила Надежда. – Она ведь давала какую-то подписку о неразглашении. А сама нас сюда привела.
– Ей ничего не будет, – уверенно заявила Марина. – Потому что она вдова. Я бы на ее месте устроила им такой скандал!
– Сиди здесь, я в разведку пошла. – Надежда постучала кулаком в двери. – Эй, откройте!
– Ты что придумала?
– Надо Тамару выручать. – Она отбила кулак, поморщилась и, взяв табуретку, опять начала колотить. – Открывайте сейчас же!
По коридору загромыхали ботинки, дверь открывали с опаской – из-за нее показался поцарапанный боец. Раны уже были смазаны йодом.
– Что вы стучите?
– В туалет! – сказала Надежда. – Отведите меня в туалет!
– Не положено! – Он попытался закрыть дверь, но Надежда вставила ногу.
– Я тебе дам, не положено! – крикнула Марина. – Сейчас вторую щеку раскрашу!
– Хочу в туалет! – Надежда втискивалась в щель. – Всех арестованных водят! Имею право!
– Сейчас доложу дежурному, – сдался боец. – Потерпите!
– Через минуту не придете, устроим туалет здесь! – пригрозила Надежда и убрала ногу.
Боец угрозам внял и припустил по коридору бегом.
– Забегали! – удовлетворенно кивнула Марина. – Это правильно, если будем сидеть как мыши, точно до утра просидим.
– Попробую прорваться к начальнику, – сообщила Надежда. – Как только выйду в коридор – стучи!
По коридору загромыхали две пары ботинок, дверь распахнулась.
На сей раз явились двое – поцарапанный и еще один боец, участвовавший в поимке.
– Кому в туалет?
Надежда вышла из комнаты и, игнорируя конвоиров, направилась по коридору.
– Стойте, не туда! – спохватился один. – В другую сторону!
И тут Марина застучала табуреткой в дверь. Бойцы на секунду замешкались, один побежал назад.
Надежда ринулась по лестнице вниз – конвоиры устремились следом, но с опозданием.
На первом этаже она метнулась в одну сторону, дернула какую-то дверь – заперто. Под стеклянным колпаком КПП замельтешил дежурный с повязкой, что-то закричал.
Надежда скользнула за другую, глухую дверь, с оглядкой побежала по освещенному коридору и с разбега угодила в руки белобрысому парню в черной униформе, внезапно вышедшему из кабинета.
– Осторожно!
Бойцы, влетевшие в коридор, замедлили шаг, встали и вытянулись.
– Это что такое? – сердито спросил белобрысый, выпуская Надежду.
– Попросилась в туалет и сбежала! – доложил поцарапанный.
– Мне нужен начальник! – потребовала Надежда.
– Я начальник. Что тебе?
– Где Тамара Корепина? Куда вы ее дели?
– Так. Этих двоих немедленно сдать в комендатуру! – приказал белобрысый.
– Ими занимается контрразведка, товарищ полковник, – возразил поцарапанный.
– Я сказал – в комендатуру! – прорычал тот. – В камеру!
– Есть! – Бойцы попытались схватить Надежду за руки.
Она вырвалась и повисла на белобрысом.
– Где Тамара? Она не виновата! Это все из-за меня!
Он попытался отодрать ее от себя, однако униформа откровенно затрещала. К нему на помощь кинулись бойцы, и тут на шум в дальнем конце коридора появился седоватый мужчина в спортивном костюме с радиостанцией в руке.
– Что тут происходит? – недовольно спросил он.
Все трое обернулись, вытянулись, а Надежда стремглав бросилась к нему.
– Послушайте меня! Они куда-то увели Тамару! А она не виновата!
– Какую Тамару?
– Корепину! Вдову капитана Корепина!
Он осмотрел Надежду, открыл кабинет.
– Прошу.
Белобрысый вздумал разъяснить ситуацию:
– Товарищ генерал! Эти три женщины задержаны при попытке проникнуть на территорию объекта.
– Где Тамара Корепина? – перебил тот.
– В особом отделе.
– Быстро ко мне!
– Есть!
– Понимаете, товарищ генерал, – торопливо объясняла Надежда, – Тамара давно не была на могиле мужа. Но одна ехать боялась. И мы собрались втроем...
У него на столе зазвонили сразу два телефона.
– Не вовремя собрались, – бросил генерал, хватая трубку.
Надежда умолкла – прямо перед ней на полу стоял стенд с фотографиями. Он был перевернут вверх ногами, часть его была закрыта другой наглядной агитацией, однако на одном из портретов она узнала Андрея.
Голос генерала, разговаривающего по телефону, стал отдаленным, как эхо.
На прогулку Игорь Александрович собирался основательно: переоделся в чистую рубашку, сверху натянул старый водолазный свитер и только потом пиджак.
Достал с антресолей солдатский вещмешок, завернул в полотенце и положил в него нетронутый каравай хлеба, затем высыпал соль из солонки в пакетик, тоже убрал в мешок, затянул лямки.
В передней фокстерьер радостно запрыгал возле ног.
– Погоди, лопоухий, сейчас пойдем, – урезонил старик, натягивая сапоги. – Знаю, знаю, тебе пора на волю. Трудно всю жизнь на поводке? Трудно... Да ведь судьба, брат...
Надел дождевик, продел руки в лямки вещмешка, взял на поводок собаку, посох и вышел.
Пес тянул его по лестнице и лаял – скорей, скорей!
Соседка с нижнего этажа уже дежурила за дверью, но все равно открыла ее с опозданием – они уже проскочили на один пролет вниз.
– Игорь Александрович? – Она оказалась в пальто и смешной мерлушковой шапочке. – Возьмите меня с собой? Вы знаете, сколько лет я не гуляла на улице?
– Догоняйте! – отозвался тот.
Соседка принялась суетливо запирать замки, а было их аж четыре...
Игорь Александрович вышел из подъезда – пес упорно потянул за угол дома, на набережную.
– Добро, – согласился он. – Только на сей раз в какую сторону? По течению или против?
Через улицу перевел собаку на поводке, однако у парапета отстегнул карабин.
– Шаг влево, шаг вправо... – предупредил. – Понял, да?
Освобожденный фокс серьезно потрусил впереди, строго соблюдая дистанцию и скорость.
Они пошли против течения реки и против людского потока.
Вскоре высокая фигура старика с посохом затерялась среди прохожих...
Возле первого КПП в ярком луче прожектора стояли Надежда с Мариной в обществе майора Рябышева. Ждали.
Майор пытался разговорить их, но обе оставались молчаливыми и подавленными.
– Вам повезло, девчонки, – утешал он. – Могло быть хуже. На прошлой неделе к нам так же вот проникли две девицы. А потом три дня в комендатуре полы драили. Ничего, да? А вас просто отпустили. Редкий случай.
Марина презрительно смерила его взглядом и отвернулась. Надежда смотрела на железную дверь КПП и явно нервничала.
Майор встал перед Мариной.
– Не обижайтесь, Марина, но к нам обычно проникают такие девушки... В общем, не очень тяжелого поведения. И это естественно, настоящие мужчины остались только в армии.
В это время ворота открылись и показалась черная «Волга». Майор отскочил, встал по стойке «смирно» и отдал честь – сразу ясно: ехало высокое начальство. Однако машина остановилась возле женщин, и из нее выглянула Тамара.
– Садитесь. – Она махнула рукой. – Поехали!
Надежда и Марина забрались на заднее сиденье. За рулем был солдат-контрактник.
– Где ты была? – спросила Надежда у Тамары.
– Потом, – проронила та, глядя перед собой.
Майор с недоуменным видом проводил глазами машину и отдернул руку от козырька.
Они ехали, глядя каждая в свою сторону, и молчали, хотя всех трех переполняли чувства – совсем разные.
«Волга» миновала шлагбаум и вырулила на трассу, смешалась с потоком красных сигнальных фонарей.
А издали, словно объятый пожаром остров, наплывала Москва. Шел дождь со снегом, стекла «плакали», и огни города расплывались, впрочем, как и сами его очертания. И еще казалось, посередине этого пожарища вздымается вверх гигантский, буро-красный протуберанец и тает в низком и плоском небе, подсвечивая тяжелые тучи.