Поезд тронулся. Оставалось несколько секунд до полудня. Еще несколько человек пришло на платформу. Стрелка часов указала: пора. Видимых изменений в состоянии рельсов Верити не заметила, но трогать их проверки ради все равно не собиралась. Сделал ли Авелинг свою работу, скоро и так станет известно.
Верити двинулась со всей быстротой, на какую была способна. Одним плавным движением опустилась на колени на краю перрона, уперлась руками, опустила ноги на грязный бетон, на котором лежали рельсы. Руки моментально испачкались в масле. Несомненно, зад тоже. Но не важно. Если все по плану, не придется возвращаться в тоннель и некому будет удивляться, отчего прилично одетая молодая женщина так изгваздалась.
Кто-то закричал. Ожье оглянулась: парень с газетой о скачках показывал рукой, сигарета выпала изо рта. Толстушка опустила зеркальце, привлеченная возгласом. Но к тому времени Ожье уже скользнула в спасительную темноту, держась как можно ближе к левой стене, левее крайнего рельса. Углубившись на несколько метров в тоннель, она поняла, что никто ее больше не видит. Но к сожалению, и впереди не было видно почти ничего. Огни станции остались за спиной. Ожье старалась идти как можно скорее, держась за стену, двигаясь бочком, пытаясь не думать о мышах и крысах, несомненно шмыгающих прямо под ногами, и о смертельном электричестве, еще, может быть, текущем по рельсам рядом. Нужно пройти сто метров, и времени на это – всего две минуты.
Впереди среди темноты загорелся темно-красный свет, очень тусклый, но движущийся. На мгновение охватила паника: неужели навстречу мчится поезд, хотя поезда по этому тоннелю должны подходить сзади, а не спереди? Затем она сообразила: впереди кто-то светит фонарем.
– Ожье, поторопись! – донеся голос. – Ток включится через тридцать секунд, и сразу пойдет поезд.
– Авелинг?
– Двигайся! – приказал он в ответ. – У нас мало времени.
– Люди видели, как я полезла в тоннель.
– Не беспокойся об этом.
Шаг за шагом, и свет сделался ярче. Верити различила контуры человека, сидящего на корточках у стены. Казалось, человек гораздо дальше, чем подсказывает слух. В тоннеле голоса разносились не так, как на поверхности.
– Ожье, шевелись! – прошипел он.
– Я стараюсь как могу!
– Отлично! Но теперь не спотыкайся. Рельсы уже под током.
– Не надо так говорить, от этого я могу споткнуться.
– Товар у тебя?
– Да! – процедила она сквозь зубы. – Товар у меня.
Еще немного, и фигура близ стены увиделась ясно. Глаза привыкли к темноте, и Верити различила рядом с человеком темный провал двери.
– Поторопись! В рельсах напряжение скачет.
– И как это понимать?
– Снова пошли поезда. Метро не станет ждать после перебоя с энергией, особенно посреди рабочего дня.
Наконец Ожье распознала черты Авелинга. Она чуть не пробежала последнюю дюжину метров, протянув руки к спасительному проходу в стене тоннеля.
– Вроде я вижу огни поезда, въезжающего на станцию, – предупредил Авелинг.
– Я уже почти здесь!
– Поезд рядом. Уходим!
Не пытаясь быть деликатным, он схватил Верити и втолкнул в дыру, в темноту за нею. Визг и лязг приближающегося поезда нарастали, отдаваясь эхом в стенах тоннеля.
– Помоги мне с дверью, – сказал Авелинг. – Нужно вернуть ее на место.
Он подтолкнул ее руки к старым доскам. Верити ощутила, как они продвигаются, поддаваясь совместным усилиям. Дверь с хрустом закрылась через миг после того, как в щель ударил свет прожектора.
– Едва успели, – прокомментировал Авелинг.
– Думаете, нас видели с поезда?
– Нет.
– А как насчет парня на перроне? – спросила Верити и вкратце описала мужчину в кепке и с газетой о скачках.
– Как я уже говорил, о нем нечего беспокоиться. Мелкий мошенник, проводит дни на платформе, высматривая жертвы. В полицию не донесет.
Авелинг выключил красный фонарь и тут же включил белый, гораздо мощнее. Ожье сощурилась от яркого света и узнала тесную и грязную кишку входного тоннеля, ведущего к порталу.
– Я повторяю: товар с тобой?
– Сказала же: да, – ответила она устало.
– Хорошо. Я уже боялся, что ты не собираешься выполнять задание. Рад, что решила поступить разумно. Дай сюда бумаги.
– У меня они в безопасности.
– Ожье, я сказал: давай бумаги!
Она не успела возразить. Он выхватил сумочку, посветил в нее фонарем.
– Немного, да? – сказал Авелинг, увидев пачку. – Кучка бумажек, и столько хлопот…
Он извлек бумаги и вернул сумку.
Верити подумала про возможные подозрения Сьюзен Уайт о предателе в команде, работающей за Земле-2. Может, это и Авелинг. Но пока он держит бумаги на виду, вряд ли уничтожит или испортит их. Осталось лишь удостовериться, что документы в сохранности попадут к Калискану.
– Авелинг, я не понимаю, что все это значит. А прямо сейчас даже не уверена, что хочу понимать. Можно закончить со всем этим поскорее?
– Прямо сейчас ты вернуться не сможешь. У нас проблемы с тоннелем.
Еще один поезд пророкотал неподалеку, от вибрации с потолка посыпалась пыль.
– Вы говорили, что тоннель закрыт из-за кратковременных проблем.
– Они оказались не такими кратковременными, как мы ожидали.
Он вдруг остановился, посветил фонарем вдоль плавно изгибающегося тоннеля.
Верити заметила, как Авелинг нахмурился.
– Что случилось?
– Ничего. Показалось, будто услышал что-то.
– Может, одного из ваших людей у портала?
Авелинг расстегнул куртку, сунул бумаги во внутренний карман.
– Пошли! Надо двигаться.
Ожье заметила, как он вынул автоматический пистолет в тот же самый момент, когда прятал бумаги. Сделанное на Земле-2 оружие блестело маслянистой синевой в свете фонаря.
– Я видела какое-то шевеление, – прошептала Ожье.
– Где?
Луч фонаря дернулся, будто перепуганное животное.
– Впереди, в тоннеле. Будто кто-то на корточках у стены. – Переведя дыхание, Верити добавила: – Выглядит как ребенок.
– Ребенок? Не говори чепухи!
– Ребенок мог с легкостью пробраться сюда.
Авелинг покачал головой, но Ожье видела: он нервничает. Неудивительно. У нее самой мурашки ползли по коже, когда шла здесь в прошлый раз. Ползут и сейчас.
– Здесь кто-нибудь есть? – позвал Авелинг. – Кто-то с портала? Бартон, это ты?
– Это не Бартон, – возразила Верити. – И не Скелсгард.
Пистолет плюнул оранжевым пламенем наугад в темноту, пуля с хрустом врезалась в камень в дюжине метров. Раскаты эха от выстрела пронеслись туда и сюда по тоннелю. Затем стихли, и повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь дыханием.
– Черт! – произнес Авелинг.
– Вы видели что-то?
– Вроде да. Но может быть, ты внушила мне, что вижу.
– Но ведь было слышно что-то перед тем, как я заметила ребенка, – сказала Ожье.
– Кажется, я тоже что-то видел. – В голосе Авелинга убыло уверенности.
– Похоже на ребенка?
– Не на ребенка. А если на ребенка, то что-то…
Авелинг не договорил.
– Что-то пошло не так, – прошептала Ожье, прижимаясь к стене, и процедила тихо и зло: – Вы же знаете сами!
– Это игра теней.
– Меня глаза не обманули. Это не игра воображения, даже если вы и уверены в обратном.
В ответ он зашипел сам, приказывая молчать, не сводя мушки с тоннеля. Верити заметила, что рука с пистолетом трясется.
– И что? – фыркнул он.
– А то, что нам следует побыстрее убираться отсюда, пока не влипли.
– Гляди! – прошептал Авелинг, нащупав лучом фонаря темный пригорок в дюжине метров впереди. – Тело.
Оно было слишком велико для детского.
– Думаю, это Бартон, – произнесла Ожье обреченно. – Это Бартон, и он мертв.
– Невозможно! – отрезал Авелинг.
Он оттолкнул Верити и прошел по тоннелю. Луч скакал по стенам, пока Авелинг не опустился на колени рядом с телом. Пистолет по-прежнему трясся в его руке.
– Ох, плохо, – пробормотал Авелинг.
Ожье заставила себя подойти. Да, она не ошиблась. Бартон. Авелинг провел по телу лучом, задержал его на груди. Пулевых ран было десятка два, перекрывающихся, будто лунные кратеры. Наверное, стреляли почти в упор. Ожье вынула пистолет из еще теплых пальцев мертвеца.
– А теперь давайте уберемся отсюда, – предложила она.
Рука Авелинга дернулась – он послал еще две пули в темноту. В свете вспышек Ожье увидела, как вблизи грубо высеченной стены тоннеля движется что-то похожее на куклу в красном платье. Существо с телом ребенка и вовсе не детским лицом, морщинистым и диким, – то ли старуха, то ли оживший мертвец с оскаленной в злобной ухмылке пастью, полной черных острых зубов. Пистолет тянул руку вниз. Ожье направила его в темноту, прицелилась в то место, где только что заметила чудовище. Нажала на спусковой крючок. Он щелкнул. И все. Проклиная свою глупость, Ожье сдвинула предохранитель и нажала снова. Опять ничего. Наверное, Бартон опустошил обойму.
– У нас крупные неприятности, – процедил Авелинг, вставая и отходя от тела на полусогнутых ногах.
– Я сейчас точно видела кого-то, – сказала Верити, сжимая пистолет. – Вроде ребенок, но лицо…
– Это не ребенок.
– Чего-то в этом роде вы и ожидали, правда?
– Молодец! Оценка «отлично», – прошипел Авелинг.
Охваченная внезапной яростью, она придавила ствол бесполезного пистолета к боку Авелинга и выдохнула ему в ухо:
– Свинья, выкладывай-ка все!
Верити хотела употребить другое слово, но даже в такой ситуации не смогла выговорить непристойность.
– Этот ребенок с Земли-Один?
– Почему ты так думаешь?
– Кто бы это ни был, он здесь чужой. Давай рассказывай, что тут происходит.
– Это разведгруппа НП, – с трудом проговорил Авелинг.
Он пошарил лучом по тоннелю – никого.
– Что?
– Ожье, ты чего? Неужели не помнишь ту мелкую гадкую войну, о которой мы так не любим говорить? Войну с нашими нынешними друзьями из Федерации Полисов?
– И при чем здесь та война?