Флойд развел руками в показном бессилии:
– Ну что я говорил? У нее на все есть ответ. Андре, ты что хочешь придумай, о чем угодно спроси, она будет выкручиваться. Едва не заставила меня поверить, что добропорядочная девушка и в самом деле может запросто шнырять в тоннелях метро.
– Я уже говорила тебе… – начала Ожье, но резко сменила тему, глядя на здоровяка. – Кстати, а кто вы? Я имею такое же право задать этот вопрос.
– Это Андре Кюстин, – ответил Флойд. – Мой друг и партнер.
– И такой же безнадежный, – добавила Грета.
– Интересно, вы все тут ненавидите друг друга? – спросила Ожье.
– У нас в последнее время были проблемы. – И вдруг Флойд зловеще прошептал: – Это мне кажется или здесь в самом деле воняет?
– Это от меня, – ухмыльнулся Кюстин. – Вернее, от рубашки, которую я только что снял. А как, по-вашему, я мог проникнуть в дом незамеченным?
– Месье Госсе, от вас пахнет кониной! – заявила Грета, чье лицо внезапно озарилось пониманием.
– Час от часу не легче, – простонал Флойд, закрыв лицо ладонями.
Из всех четверых лишь Кюстин казался невозмутимым, будто события вроде сегодняшних случались каждым вечером.
– Мне приелось Мишелево гостеприимство в «Попугае». Мишель отличный парень, но в его подвале долго не просидишь, не тронувшись рассудком. К счастью, он воспользовался своими связями и нашел для меня другое убежище. Но мне надо было вернуться сюда. Слишком уж внезапно я вчера кинулся в бега. Угадайте, какой способ проникновения я придумал. – Кюстин улыбнулся: ему явно нравилось быть в центре внимания. – Сообразил, как прихлопнуть двух мух зараз! Вспомнил, что Госсе получает каждый день свежее мясо. Его поставщики где-то к северу от города. Название фирмы известно, Госсе мне обязан кое-чем. Пара звонков – и я получил уютное местечко в грузовике, перевозящем конину.
– Вряд ли тебе удастся долго проделывать такие трюки, – покачал головой Флойд. – Рано или поздно полиция начнет обыскивать сверху донизу все парижские грузовики.
– Надеюсь, к тому времени уже не надо будет прятаться. – Кюстин взял блюдце с чашкой с подноса, принесенного мадам Парментье. В огромных руках Андре посуда казалась игрушкой из кукольного домика. – Как бы то ни было, вот он я, здесь. Побуду несколько часов – и дальше.
– Ты уже придумал, как выбраться из дому? – спросил Флойд.
– Придет время уходить – придумаю, – ответил Кюстин, отхлебывая донельзя слабого чая. – Полиция ждет моего прихода сюда, а не ухода. Этим и воспользуюсь.
– Люблю людей, все обдумывающих заранее.
Кюстин указал мизинцем на Ожье:
– Я услышал только половину истории. Говорите, вы то ли сестра, то ли полусестра Сьюзен Уайт, нечто в этом роде?
– Я не «в этом роде». Я – это я, и если вам с месье Флойдом это не нравится, то проблема ваша, а не моя.
– Кстати, это характерное для мисс Ожье проявление благодарности, – пояснил Флойд. – Меня уже угостили таким, когда я выручил мисс на станции метро, а потом еще и у гостиницы.
– И что случилось у гостиницы? – спросил Кюстин, внимательно глядя на Верити.
– Мисс Ожье там что-то увидела, и ей это очень не понравилось. А что именно не понравилось, она объяснить не хочет.
Верити молча прихлебывала чай. Неторопливая чайная церемония в квартире, похожей на антикварную лавку, казалась ей верхом абсурда. Меньше часа назад Ожье управлялась со сложной и незнакомой техникой, регулируя сжатие входа в червоточину после отправки судна на настоящий Марс, на другую сторону Галактики. А теперь нужно удерживать на коленях блюдце, сидя в старомодном мягком кресле в комнате, где всякая мысль об опасности кажется просто идиотской.
– У меня случился приступ паники, только и всего.
– После того, как ты увидела странного мальчугана, – добавил Флойд.
Кюстин тихо рыкнул, затем спросил:
– Что за мальчуган?
– Некрасивый такой. Злобного вида. Будто с картины Босха. Никого не напоминает?
– М-да, забавно…
– В этом деле постоянно мелькают дрянного вида детишки, – резюмировал Флойд. – Мальчик там, девочка тут… Может, их не одна пара. Мы-то не придавали им значения, а мадемуазель Ожье перепугалась насмерть еще до того, как смогла рассмотреть ребенка.
– И что это значит? – спросил Кюстин.
– Это значит, что она ожидала увидеть кого-нибудь вроде этого мальчишки, – твердо произнес Флойд, вперив взгляд в Ожье.
– Я же говорила, у меня был приступ паники…
– Кто эти дети? – резко спросил Флойд. – Какое они имеют отношение к убийству? На кого работают? А главное, на кого работаешь ты?
– Я прошу прощения, – произнесла Ожье, ставя на пол чашку с блюдцем и поднимаясь на ноги. – Все это замечательно, но…
Она сунула руку за пояс. Когда рука вынырнула с пистолетом, все тихо охнули – даже Кюстин.
– К вашему сведению, – сдвинула предохранитель Верити, – я умею с этим обращаться. Сегодня я уже убивала.
– То есть наконец-то мы отбрасываем легенду? – осведомился Флойд, чей спокойный голос не слишком вязался с застывшим на лице удивлением. – Приличные девушки не носят пистолетов. Особенно автоматических.
– Я не вполне приличная девушка, – ответила Ожье. – И я не хочу делать тебе больно.
– Приятно слышать.
– Но пойми: если придется, колебаться не стану.
– Похоже, она не шутит, – сказал Кюстин, чей голос напомнил Ожье рокот приближающегося поезда.
Флойд отставил чай, медленно поднялся:
– И чего ты хочешь?
– Всего лишь переодеться.
– Это не проблема. – И он посмотрел на Грету.
– Отлично! Открой свой офис. У кого-нибудь из вас должен быть ключ.
Кюстин первым нарочито медленно полез в карман, вынул ключ, бросил. Ожье поймала левой рукой, кинула Флойду.
– Остальные ждут здесь! – приказала она. – Кто-нибудь дернется – я пристрелю Флойда. Понятно?
– Никто не дернется, – заверил Кюстин.
– Иди медленно. – Верити попятилась из комнаты, держа Флойда на мушке.
В коридоре она рискнула глянуть через плечо на лестничную клетку. Там все было по-прежнему, лифт стоял на этаже с раскрытой дверью. Ожье прижалась к стене у стеклянной двери:
– Входи! Если внутри пушка, не вздумай хвататься за нее!
– Пушки у частных детективов только в кино, – ответил Флойд по-английски.
Наедине с Верити не имело смысла пользоваться французским.
– Ты сказал, Грета оставила подходящую для меня одежду. Найди чемодан и сложи в него.
– И какую же одежду? – спросил он, открывая дверь.
– Не умничай! Кидай что попало. Я потом разберусь.
– Подожди минуту…
– У тебя тридцать секунд.
Флойд вошел в офис. Ожье услышала, как поспешно открывались двери, что-то шуршало, падало на пол.
– Раз у нас такие прекрасные отношения, почему бы тебе не рассказать всю правду? – крикнул Флойд, копаясь в вещах.
– Меньше знаешь – крепче спишь.
– Слишком уж часто мне доводилось это слышать. Не люблю, знаешь ли.
– Привыкай. В данном случае это не фигура речи. Чего ты возишься?
– Чемодан ищу.
– Пойдет и сумка. Да что угодно! Венделл, не заставляй меня терять терпение.
– Ты какого цвета чулки предпочитаешь?
– Венделл!
– А, не важно. Придется обойтись тем, что есть.
Снова звук открывающихся и закрывающихся дверей. Что-то заскребло по дереву.
– Ожье, что дальше? – снова крикнул Флойд. – Миссия выполнена, назад в Штаты? Или ты на самом деле вовсе не из Штатов?
– Тебе нужно знать лишь одно: что я на твоей стороне.
– Ну, это уже что-то.
– Я здесь, чтобы помочь тебе. И всем твоим знакомым.
– И этим деткам тоже? И убийцам Бланшара и Сьюзен Уайт?
– Я не с ними. Поторапливайся.
– Ты можешь хотя бы сказать, на кого работаешь? Нравится тебе или нет, я ведь оказал услугу. А мог бы и не вступаться за тебя на станции.
– Я уже сказала спасибо. Так или иначе, ты поступил правильно. Если бы ты представлял себе, что за всем этим стоит, одобрил бы мои действия.
– Так расскажи, дай возможность представить.
Она постучала пистолетом о косяк двери:
– Не искушай судьбу. Нашел сумку?
– Прямо сейчас набиваю ее.
Сквозь усталость и злость Ожье распознала в голосе Венделла нотки такого знакомого упрямства, нежелания выпускать из рук узнанное, бросать взятый след. Своего упрямства.
– Послушай, – сказала она миролюбивее, – я бы все тебе рассказала, если бы знала сама. Может, и не совсем уж все, но достаточно, чтобы насытить твое любопытство. Проблема в том, что я еще очень многое не выяснила.
– А сколько выяснила Сьюзен?
– Не думаю, что все, но гораздо больше, чем я.
– Надеюсь, она умерла не из-за этого.
– Сьюзен наткнулась на нечто крайне важное и очень опасное. То, за что убивают. Думаю, она была напугана размахом и жестокостью того, что ей открылось.
– Вас обоих послало одно правительство?
– Да. И это правительство Соединенных Штатов, – ответила Верити осторожно.
Флойд вышел, неся видавшую виды парусиновую сумку, битком набитую одеждой, либо черной, либо столь густых фиолетовых и синих тонов, что можно легко принять за черную.
– Но вы же не сестры ни в малейшей степени, так?
– Просто коллеги. Стоп! Сумку на пол, ногой ко мне.
Он исполнил приказ.
– Хорошо, – одобрила Ожье, схватив сумку за ручки. – Спасибо твоей девушке. Понимаю, она не очень хотела отдавать мне одежду, но поверь: это на пользу всем нам. – И Верити добавила, по-прежнему целясь во Флойда: – Мне жаль, что все так получилось. Надеюсь, твои дела поправятся.
– Почему же ты не расскажешь все, не позволишь мне судить самому, что на пользу, а что нет?
– Потому что я не настолько жестока, – произнесла Ожье, пятясь к лифту. – Ладно, давай условимся: я ухожу и никакой слежки за мной. Договорились?
– Договорились.
Ожье ступила в кабину, уронила сумку на пол и задвинула решетчатую дверь.
– И никаких трюков с неисправным лифтом.
– Никаких трюков.