Никому ничего известно, разумеется, не было; Федер был вызван в главную резиденцию, имел тяжелый разговор, но с полной искренностью демонстрировал Благородному свое неведение, что было зафиксировано и приборами, и самим Аугусто. Аугусто все же посоветовал ему внимательнее смотреть за своей командой, что Федер, опять-таки с чистым сердцем, ему немедленно обещал. Уходя, Федер мрачно про себя усмехался: он хорошо понимал, что требование к куаферам сообщить все, что им известно об исчезновении Мрачного, в первую очередь касается аугустовых информаторов. Следовало ждать немедленной с их стороны активности, благодаря чему стрекозы получали необыкновенный шанс выявить сразу всех стукачей.
Между тем с выявлением у интеллектора возникли некоторые проблемы. Больше половины куаферов при сообщении о пропаже Мрачного повели себя странно, не так, как всегда. В каждом случае это могло иметь вполне естественное объяснение, но каждый случай требовал внимательного анализа и дальнейшей слежки. Кроме Мери-Мо, который откровенно занервничал и стал подозрительно оглядываться, как только сказали, что пропал мамут и каждый куафер обязан сообщить все, что знает. Один только Тонио Аспелло, подсобный куафер, не имеющий права выхода на необработанную территорию и вообще мало что знающий, дал основания подозревать себя в стукачестве: он тоже подозрительно огляделся, при первой же возможности уединился и начал что-то бормотать себе под нос. Остальные... но ведь каждый имеет право вести себя странно - совсем не обязательно, что именно он информатор, если сообщение о пропаже мамута его взволновало.
В итоге трех человек, трех подозреваемых в шпионаже, назвал интеллектор на основе наблюдений за куаферами после пропажи Мрачного - Мери-Мо, Аспелло и Соленого Уго. Хотя еще несколько человек повели себя так, что дали повод к тому, чтобы за ними внимательно следить. Часть запущенных "стрекоз", подчиняясь интеллекторному приказу, отклеилась от своих объектов и перелетела к другим. Как оказалось, только чудом некоторые "стрекозы" уберегли себя от немедленного разоблачения.
Через четыре с половиной часа случилось еще одно событие: пропал второй мамут - Игорь П., на этот раз не новенький и совсем не такой безобидный, как Мрачный. Игорь П. был младшим командиром и одним из тех, кто участвовал в избиении куаферов. Многие из них ждали, что с ним что-нибудь подобное приключится - он был тем самым мамутом, который лишил глаз Соленого Уго.
Четырнадцать "стрекоз", приклеившихся к Соленому Уго, наблюдали в подробностях все, что случилось с Игорем. Соленый Уго хорошо запомнил своего мучителя. Он не раз встречал его по пути из гексхузе к границе и однажды даже с нарочитой вежливостью раскланялся с ним. Игорь П. осклабился и завел разговор.
- Это ты, что ли, новые глаза от вашего "врача" получил?
- Да, - кивнул Соленый Уго, глядя искусственными глазами в сторону.
- Так что тебя, сучонок, поздравить можно? - одновременно злясь и злорадствуя, спросил Игорь П.
- С чем же тут поздравлять, - пожал плечами Уго. - Глаза как глаза. Ничего такого особенного. Своих-то у меня нет.
- Это точно! - обрадовался Игорь П. - Это ты в самую, можно сказать, точку попал. Своих тебе не вернуть никогда.
Соленый Уго смог изобразить только вежливую улыбку согласия. Он молчал, но его память исходила криком, словно снова к его лицу подлетал тяжелый ботинок, чтобы выбить последний живой глаз.
- Ха-ха, - с удовлетворением сказал Игорь П., проходя мимо. И, оставив застывшего с вежливой улыбочкой Уго, повторил тоном стекольного диктора: Ха-ха.
- Хе-хе-с! - не очень хорошо улыбаясь, прошептал Соленый Уго. - Вот уж действительно...
Мрачного он убил просто и без всяких затей. Он даже и мысли не держал о том, чтобы помучить Мрачного. Он просто подождал у двери блока, где, как он подозревал, ночует Игорь П, и первого же вышедшего из двери оглушил и оттащил в сторону. Куаферы - бойцы, может, и не самые лучшие, но охотники опытные. Мрачный даже и не понял, что с ним произошло, когда очнулся в кустарнике пси-один-жимолости и увидел нависающую над собой жуткую злодейскую рожу, Рожу, каких в жизни своей не видел и видеть не предполагал никогда.
Он быстро и четко, хотя и с некоторым заиканием, ответил на все интересующие рожу вопросы и так же быстро умер, не успев даже осознать, что с жизнью пришел момент попрощаться - просто поднялась рука, и глаза у рожи стали еще страшнее. А Соленый Уго, бросив труп фагам второго уровня, ушел, обогащенный новыми, нужными ему на тот момент знаниями. О несчастной судьбе Мрачного он не задумался ни на миг. Он ушел к себе все с той же застывшей вежливой улыбкой. Через четыре с половиной часа ему предстояло серьезное развлечение, к которому следовало приготовиться, подумав и поспав вместо исполнения дурацких приказов этого подонка Федера.
Через три с половиной часа, свеженький, как несорванная с дерева дива, Соленый Уго уже вежливо улыбался в заранее построенной засаде. Очень, кстати, хорошо построенной - со знанием дела. Такой, знаете, окопчик маленький на отшибе, со звукоизоляцией, тепловизором и всеми такими делами, сидел он себе там и посасывал холодную жербу, мечтая, естественно, о горячей. Ожидание - не слишком-то приятный процесс, даже для куафера, у которого ожидание есть одна из главных составляющих его мастерства. Но в данном случае ожидание было для Соленого Уго дополнительным наслаждением. Он сидел, не замечаемый никем, и предвкушал месть. Он улыбался - широко и уже хищно. Он мечтательно заводил к небу глаза. Он то и дело доставал из специального продолговатого кармашка свой длинный нож и любовался безумным светом широкого крепкого лезвия.
- Хороший ножик, хороший, - ласково шептал он.
Час ожидания пролетел незаметно. Так пролетает время у только-только дорвавшихся друг до друга влюбленных. "Даже жалко, - сказал себе Уго, увидев наконец деловито выходящего из дверей Игоря П., - что я не сообразил здесь еще пораньше устроиться. Не так часто выпадают мне такие радостные минуты".
Игорь П., только что получивший приказ эскадрон-шефа, проверить кормушки в блоке крупных млекопитающих и сильно сожалеющий о невозможности продолжить тет-а-тет с крутой телкой из подразделения "родственниц" (у нее на груди росли жесткие волосы и во время акта она применяла всякие силовые приемы - так рассказывали познавшие ее друзья Игоря), прошел от дверей блока в деловом своем состоянии метра три-четыре, не больше. Далее что-то произошло, что-то его схватило и куда-то со страшной силой перенесло - как во сне, ей-богу!
Упав, он поднял глаза и сначала ничего не увидел. Зато услышал. Что-то вроде "Гы-гы!"
- Что т-т... - со злобою начал Игорь П. - Это какого черта?!
Далее он разглядел в полутьме окопчика вежливую улыбку Соленого Уго и красно мерцающие искусственные глаза.
- Ой! - испуганно сказал Игорь П. И это было последнее, что он сказал членораздельно перед своей мучительной смертью. У бедняги Игоря П. от испуга отнялась речь.
- У тебя не будет искусственных глазок! - радостно возвестил Соленый Уго. - Посмотри-ка, что у меня припасено для тебя. Милый!
Игорь П. увидел с невыразимой, неестественной яркостью сверкающий нож, все понял и, поняв, потерял сознание от испуга.
"Ха-ха", - хотел сказать Уго в ответ на его реакцию, но опять получилось ублюдочное "гы-гы". Тогда Уго подышал по системе йогов, чтобы снять восторженную переполненность чувств.
- Лишнего мне не надо, - неискренне произнес он. - Оно мне ни к чему, лишнее. И что я, садист какой-нибудь или мститель? Нет, дорогой мой Игорь, я совсем не садист. Я этот ножик всаживать в яйца тебе не буду и член твой на четыре дольки, как огурчик, не разделю. Потому что я не садист. - И добавил, на этот раз совершенно искренне: - Хотя жалко.
Для начала несадист Уго подложил под Игоря П. коленку и одним ударом сломал ему позвоночник. Отчего Игорь П. очнулся, тут же услышав:
- Пяткой пошевели, дорогой!
Боль была не так чтобы очень сильная, но страшная своей перспективой. Игорь П. послушно попробовал пошевелить пяткой и понял, что ниже пупа у него ничего нет.
- Это называется перелом позвоночника, - нежно прокомментировал Соленый Уго. - Твои парни с нами такие штуки проделывали. Вылечивается очень просто. Если лечить, конечно.
Игорь П. в ужасе заорал. У Игоря П. был один существенный недостаток патологическая боязнь боли и серьезных увечий. Ему показалось, что это ему что-то детское снится, но детский сон хорош тем, что он обязательно кончается пробуждением, а тут он знал, что пробуждения ждать не стоит. Именно от этого он в ужасе заорал.
Подняв к небу искусственные глаза, Соленый Уго вежливо переждал крик.
- Теперь я тебе буду ребра ломать, - сказал он с нежностью в голосе и улыбаясь с булыжным обаянием. - Пытаться со сломанными ребрами вздохнуть не очень больно, и я бы не подвергал тебя этой пытке, пустое это занятие, но ведь ты мне ребра ломал?
И ладонью, как топором, он быстро - ты-ты-ты-ты - переломал ему штук пять ребер, пытаясь ничего жизненно важного не задеть. Это было больно, но действительно не слишком - Игорь и хруста никакого не услышал, хотя тут же понял, что дышать с этой поры надо ему осторожнее.
- Что интересно, - прокомментировал Уго, отчего Игорь снова чуть не лишился чувств, - эти твои ребра уже никогда не срастутся.
Игорь П. понял, что его мучитель имеет в виду, но даже не смог тяжело вздохнуть. Сломанные ребра уже болели и сильно мешали двигаться.
- А вот теперь самое главное!
Лезвие ножа, в середине широкое, в конце жаляще-узкое, сверкало, как солнце в зените. И медленно приближалось к его глазам.
- А? - радостно спросил Уго.
Тут же заныли ребра, тут же заболел сломанный позвоночник, и даже зуб, который немножко беспокоил во время вчерашнего завтрака, вдруг стрельнул в челюсть. Все болело и говорило будто - пусть уж мы поболим, но только чтоб не лезвие это.