– Ния… – пальцы Эла накрыли мои. – Все хорошо.
Я посмотрела в его глаза и кивнула, пытаясь выдавить улыбку. А потом услышала тихие шаги за спиной. Слишком тихие, чтобы их мог расслышать человек. Но мой слух позволил это сделать, и я медленно обернулась, холодея.
Их было трое. Три высокие стройные фигуры, с ног до головы укутанные в теплые плащи. Стоило им только появиться в зале, я уже интуитивно поняла, кто же сюда пожаловал. Но все равно, когда стоявший посередине мужчина вышел чуть вперед и сбросил с головы капюшон, у меня упало сердце.
– Ну здравствуй, Ниарэн, – нехорошо улыбнулся Келемис из Дома Каштана.
Я бросила взгляд на Эла. Он с любопытством рассматривал неожиданных гостей, явно не понимая, что происходит, ведь Келемис не снизошел до виронийского языка. А мне стало ясно, что катастрофа произошла гораздо раньше, чем могла бы. И теперь только от меня зависит, пострадает ли в ней тот, кто стал мне так дорог.
Тихо выдохнув, я медленно поднялась со стула. Какая-то глупая часть меня все еще наивно надеялась, что мне это мерещится. Но не стоило себя обманывать. У меня неприятности, и очень серьезные.
– Что тебе здесь нужно? – спросила, не пытаясь сделать вид, что Келемис ошибся. Раз уж он пришел сюда, то совершенно точно знал, кого и где искать.
Но как ему удалось? Кто подсказал, где меня найти? Я никому не говорила, куда направляюсь. Не снимала личину ни на секунду. Чаровала, да, но Имиль-та-Эли слишком далеко от Эрнефъялла, чтобы это можно было ощутить.
– Мне нужна ты, Ниарэн, – произнес эльф. – Думала, сможешь сбежать, и я никогда тебя не отыщу? Ты ошиблась. Я найду тебя где угодно. И даже эта… – красивое лицо искривила гримаса, – мерзкая личина, которую ты нацепила, не поможет.
Моя рука машинально дернулась к амулету на шее. А я ведь так на него надеялась.
– Признаться честно, не ожидал, что ты заберешься настолько далеко, – продолжал Келемис. – Не испугавшись ни холода, ни долгих зимних ночей.
– То, от чего я бежала, было в разы хуже и темноты, и мороза.
Эльф чуть скривился, оценив шпильку в свой адрес. И не смог не спросить:
– Неужели я оказался настолько плох, Ниарэн, что ты так грубо мне отказала?
– А неужели я оказалась настолько плоха, что не заслужила ни грана уважения с твоей стороны? – вернула ему подачу.
– Увы, но ты стоишь недостаточно высоко, чтобы рассчитывать на что-то, кроме статуса ришти, – высокомерно заявил Келемис. – Несмотря на все потуги твоего Дома, вам никогда не сравняться с первым ярусом.
Наверное, еще несколько месяцев назад я бы оскорбилась за себя и за собственный Дом. Но теперь положение, власть, влияние стали для меня пустыми словами, не имеющими особого смысла. Хотя я сменила роскошные залы нашего родового гнезда на небольшую квартиру в каменном строении, а прелести высокого (что бы ни говорил Келемис) положения в Имиль-та-Эли на участь скромной работницы теплиц, именно здесь мне нашлось место. И сыну Дома Каштана не удастся так просто меня вернуть. Даже если в Имиль-та-Эли меня официально объявили преступницей.
– И каким же ненастным ветром сюда занесло тебя? – спросила иронично. – Кто подсказал, где меня искать?
– Он.
Келемис откинул полу плаща и достал из внутреннего кармана то, что я никак не думала увидеть. Прозрачный хрустальный шар, за тонкими стенками которого прятался поникший побег остролиста. Мой Эндиль!
С моих губ сорвался рваный вздох. Остролист, услышав его, радостно встрепенулся. Но я сама не чувствовала никакой радости. Наоборот, на меня словно уронили огромную гранитную скалу, придавив безжалостно и неотвратимо. Потому что я никак не ожидала такого предательства.
То, что Эндиль находился в руках Келемиса, значило только одно: мой отец сам, по доброй воле отдал его. Отрекся от собственной дочери и не побоялся совершить поступок, за который могла покарать Богиня-Прародительница. Ведь Эндиль был сутью каждого эльфа, его связью с родным лесом, неприкосновенной для всех, кроме своего хозяина. Отдать Эндиль – это все равно что вырвать из груди живое сердце и вложить в чужие руки.
Неужели отцу настолько наплевать на меня? Неужели все, что он во мне видел, это просто удобный инструмент для достижения своих целей? А когда инструмент проявил волю и отказался подчиняться, тут же решил сбыть его с максимально возможной выгодой? Как же я раньше этого не заметила? Всегда старалась быть хорошей дочерью, разделявшей ценности и стремления Дома. А вот в итоге чем все обернулось…
Я постаралась взять себя в руки и подняла глаза на Келемиса. Он смотрел на меня с мерзкой ухмылкой, а его дружки застыли по сторонам молчаливыми статуями.
– Ну что, Ниарэн? Теперь ты будешь послушной?
Он сжал пальцы на Эндиле, царапая ногтями хрусталь. Я дернулась от иллюзорного ощущения острых когтей, впивающихся в спину.
– Почему я? – спросила негромко. – Сколько прекрасных эльфиек были готовы греть тебе постель…
– Вот именно, готовы. А ведь сильнее всего манит самое недоступное. И теперь ты в моих руках. И будешь делать все, что я скажу, если не захочешь потерять Эндиль.
Потерять Эндиль… Если Келемис разобьет его, я зачахну за месяц. Да, эта каменная отрыжка знает толк в угрозах.
– Готов навлечь на себя гнев Имилеи ради того, чтобы поставить меня на место? – спросила я немного недоверчиво.
– Мы же оба не хотим доводить дело до крайностей, правда? – усмехнулся сын Дома Каштана. – Одного не понимаю, почему ты бунтуешь? Тебе была оказана великая честь…
– Великая честь греть твою постель? – перебила я его. – Я не хотела тебя, Келемис, и дала это понять. А принуждение… противно.
– Но вот это все не противно, да? – Он обвел рукой зал ресторана. – Как низко ты пала, Ниарэн. Забыла обо всем, чему тебя учили. Нацепила на себя личину. Спуталась… с человеком, – последнее слово Келемис буквально выплюнул.
Я вздрогнула и скосила глаза на Эла. Тот так и не понял, что происходит, но и благоразумно не вмешивался. Просто сидел за столиком и смотрел на нас, внимательно прищурившись.
– Не твое дело, с кем и зачем я спуталась, – процедила твердо.
– Этот глупый человек пожалеет о том, что осмелился претендовать на одну из дочерей Имилеи, – послышалось шипение Келемиса.
– Нет, не трогай его, – выпалила я, разом теряя всю свою сдержанность.
Да, это была роковая ошибка, которая слишком многое дала понять сыну Дома Каштана. Но, как оказалось, удар в болевую точку заставляет ошибаться даже меня.
– Он дорог тебе? – Державшие Эндиль пальцы сжались еще сильнее. – Человек? Невзрачный, жалкий и ничтожный?
Дорог? Да. Теперь я знала ответ на этот вопрос. Эл действительно стал мне очень дорог, и от мысли, что Келемис может причинить ему вред, у меня внутри все переворачивалось. Не хочу, чтобы Эл пострадал. Он лучшее, что случилось в моей долгой жизни.
Прости, Эл. Мне очень жаль, что так вышло. Жаль, что я позволила тебе привязаться к той, к кому просто нельзя было привязываться. Беззастенчиво обманывала. Играла твоими чувствами. Ты удивительный мужчина и обязательно найдешь свое счастье. Только не со мной. А я… Я сделаю все, чтобы наши с Келемисом разборки никак на тебе не отразились.
ГЛАВА 18
– Не вмешивай его, – сказала тихо, но твердо. – Этот человек ни в чем не виноват.
– Значит, дорог, – протянул эльф. – И на что же ты готова ради того, чтобы его спасти?
– Чего ты хочешь? – вздохнула я устало. Но эта усталость была только внешней.
Нет, дорогой. Как бы там ни было, твоей игрушкой я не стану. Притворюсь, что смирилась, но как только буду уверена в безопасности Эла, ты очень пожалеешь, что связался со мной.
– Будь послушной девочкой, Ниарэн, – мерзко оскалился Келемис.
– А конкретнее?
– Для начала… – Сын Дома Каштана задумался. Или сделал вид, что задумался. – Разбей ему сердце. – Он кивнул в сторону Эла. – Открой, кто ты. Скажи, что только играла с ним, ведь люди непригодны ни для чего большего. А сейчас уходишь с тем, кого действительно любишь.
– Какой удивительный драматический талант, – вдруг произнес Эл насмешливо. – Разбить сердце… Илле Келемис, вам бы дамские романы писать.
У меня вытянулось лицо.
– Молчи, ничтожество, ты… – зашипел сын Дома Каштана и запнулся, тоже сообразив, что что-то не так.
Его прихвостни могли похвастаться такими же ошарашенными физиономиями. Да, нам было от чего потерять хваленое эльфийское самообладание. Потому что Эл нас понимал! Мало того, он даже ответил нам на чистейшем эллиране – языке Имиль-та-Эли! Певуче, идеально, без единого огреха. Но как такое возможно? Людям сложно дается наш язык, откуда его может знать ресторатор из Эрнефъялла?
– Да, Келемис, – нарочито горестно вздохнул Эл. – Какой же из тебя вырос знатный засранец. А ведь был таким хорошим парнишкой.
– Кто ты такой? – прищурившись, Келемис озвучил висящий в воздухе вопрос.
– Ай-ай-ай, а ведь начальство стоит знать в лицо, как любит говорить один мой приятель. – Сосед явно издевался. – Хотя да, с этой милой вещицей слишком сложно…
Он отбросил салфетку и медленно встал, действуя эльфам на нервы. Потом вытащил из-под рубашки медальон на кожаном шнурке и нажал на крупный камень в центре. Облик Эла начал быстро сползать, давая понять, что был всего лишь искусной личиной. А под ним…
Нет, фигура моего соседа осталась точно такой же, как и раньше. Зато все остальное изменилось, и изменилось сильно. Короткие светлые волосы превратились в золотые локоны, опустившиеся до пояса. Черты лица стали еще тоньше и острее. Глаза загорелись яркими изумрудами. А уши удлинились.
О Богиня, да он же эльф! Самый настоящий эльф из Имиль-та-Эли. Что вообще происходит?
А пока я хлопала глазами, пытаясь осознать, что под личиной успешного ресторатора из Эрнефъялла прятался один из детей Имилеи, Келемис неверяще выдавил: