– Значит, вы считаете, что у преступников была машина?
– Но ведь кто-то сразу выехал со двора, кто же ещё?
«Конечно, – мысленно соглашаюсь я. – Без транспорта им в таком деле не обойтись. Нужно осмотреть двор – искать следы.
Между прочим, выстрел могли слышать на улице. Следовательно, кто-нибудь мог заприметить и машину. Теперь бы найти очевидцев!»
Я знаю, что и другие члены следственно-оперативной группы зря времени не теряют. Зевак на улице, когда мы подъехали к магазину, было немало, да и подворный обход ближайших домов, опрос их жителей может выявить ценных свидетелей. Кто-то из них, к примеру, в момент происшествия выходил из магазина или разглядывал витрины, кто-то отдыхал на балконе или сажал там цветы… Короче, должны быть свидетели. И, поблагодарив Шляпникову, выхожу в коридор. Как и ожидал, мне доставили очевидцев: узкоплечего веснушчатого паренька в линялых джинсах и пёстрой рубашке с отложным воротничком и тощую, как жердь, старомодно одетую старушку. Они-то кое-что и рассказывают о машине. Оба утверждают, что это было желтоватое такси, выскочившее со двора почти вслед за выстрелами. Номера машины старушка не приметила, зато парню запали в память цифры: «37–38».
Незамедлительно передаю полученные данные дежурному по райотделу. Если в машине преступники, и они попытаются выехать из города, им это теперь вряд ли удастся: дежурный известит о моей информации все постовые и патрульные наряды, инспекторов ГИБДД.
Мы делаем всё, чтобы раскрыть дерзкое преступление, как говорится, «по горячим следам», работаем до глубокой ночи, но… тщетно. Налётчики – как в воду канули, и кто они – так и остаётся неизвестным. Мало ли в городе молодых смуглолицых мужчин в тёмных костюмах и брюнеток в синих платьях?..
Домой возвращаюсь за полночь. Пытаюсь неслышно пробраться в свою комнату, но Елена тут как тут. На ходу застёгивает халатик и спешит на кухню.
– Я тебе чаю подогрею.
Отговаривать бесполезно, и я молча киваю.
На кухне Лена усаживается рядом со мной за столик, и, пока я чаёвничаю, не отрываясь, молча смотрит на меня своими зелёными, как виноградины, глазами. Только сегодня они кажутся чуть погрустневшими.
– У тебя что-нибудь случилось? – спрашиваю.
– Что у меня может случиться… Пей чай, Демичевский, пей…
Она отводит взгляд и пытается улыбнуться. Господи! Так ведь я хотел принести ей цветы. Надо же, как всё нескладно получилось.
Ночью мне спалось плохо, и потому проснулся рано. Прохожу на кухню, а Лена уже сидит у окна, задумчивая и чем – то озабоченная.
– С добрым утром! – говорю, улыбаясь. – Что нос повесила?
– Здравствуй! – приветливо отвечает она. На лице её тоже появляется улыбка. – И всё ты замечаешь, Демичевский!
– Профессия такая! – смеюсь я и подхожу к плите. Осторожно трогаю чайник, а он уже горячий-прегорячий. Кладу в чашку ложечку растворимого кофе, сахар, заливаю кипятком.
– Сегодня опять поздно вернёшься? – спрашивает Лена.
– Пока не знаю, – говорю я, отпивая из чашки маленькими глотками дымящийся душистый напиток. Смотрю на часы. Ещё четверть восьмого. Но дома делать нечего, так что лучше немного прогуляться. Допиваю кофе, поднимаюсь из-за стола.
– Ну, пока.
Лена рассеянно кивает. О чём она всё думает?..
В прихожей поправляю перед зеркалом форму, галстук и выхожу на улицу.
Сегодня у меня не столь радужное настроение, как накануне. В девять часов предстоит присутствовать на оперативке у начальника уголовного розыска Белова, и вчерашнее происшествие не выходит из головы. Расследование поручено мне, а с чего начинать? Есть, конечно, несколько соображений, и, думаю, в уголовном розыске тоже подкинут что-нибудь существенное.
Ребята там толковые. Быть такого не может, чтобы, уцепившись за ниточку, не помогли и весь клубок распутать. А ниточка у нас есть! Тот же, со щербинкой, след протектора, зафиксированный во дворе магазина.
Без пяти девять вхожу в кабинет Белова. Все оперативные работники уже в сборе. Опустив седеющую голову, Белов медленно расхаживает из угла в угол. Заметив меня, останавливается и, кивком ответив на приветствие, сухо говорит:
– Что ж, начнём, пожалуй, наше совещание. У кого какие версии по «Бирюзе»? В общих чертах со сложившейся обстановкой я знаком, так что прошу конкретнее.
Присаживаюсь на единственный свободный стул у окна. Лица у всех озабоченные, глаза хмурые. Многие, наверное, не спали.
– Значит, неизвестные подъехали к магазину на такси? Чьё оно? Кто шофёр? – снова спрашивает Белов, ни к кому конкретно не обращаясь.
Первым отвечает старший оперуполномоченный Сергей Наумов. Ему недавно исполнилось тридцать, он тремя годами моложе меня, а уже считается одним из опытнейших работников. В любое дело вкладывает столько энергии и ума, что хватило бы, наверное, на двоих.
– Такси принадлежит второму автопарку, – говорит Наумов, легко поднявшись с дивана. – За машиной закреплены два водителя – Власов Николай Григорьевич, старый кадровый работник, и его молодой сменщик Водолазкин Владимир Константинович, выпускник автошколы. Вчера вечером работал Власов. По его словам, такси просто-напросто угнали, когда он отлучился в столовую поужинать. Машину мы пока не нашли.
Густые нависшие брови Белова опускаются ещё ниже:
– А не может он быть соучастником преступления?
Наумов приглаживает русые волосы и не сразу, но возражает:
– Маловероятно, Александр Петрович. Человек он пожилой, вырастил двоих детей, имеет внуков… Маловероятно…
Белов подходит к окну, разглядывает улицу. С каждой минутой солнце всё ярче заливает своими лучами кабинет, всё громче нарастает шум города. Где-то там, в его необъятных недрах, скрываются от нас те, кого мы сегодня ищем и кого надо задержать, во что бы то ни стало.
– А что говорят свидетели?
Наумов садится, а с дивана поднимается всегда щеголевато одетый оперуполномоченный Громов, мой товарищ и ровесник. На его лице отражается глубокая задумчивость. Он достаёт из кармана замшевой куртки небольшой блокнот, заглядывает в него и неторопливо начинает докладывать:
– Свидетелей, паренька и старушку, мы установили следующим образом…
Белов резко поворачивается к нему:
– Я не спрашиваю, как вы разыскали студента Бубнова и пенсионерку Малинину, – обрывает он Громова. – Что они рассказывают?
Громов растерянно поправляет сверкающий золотыми нитями галстук, обидчиво поджимает тонкие губы.
– Я думал… – пытается оправдаться он, однако Белов снова прерывает:
– Что они рассказывают? – жёстко повторяет он, желая избавиться от обычного многословия Громова.
– Да практически – мало интересного, – уже быстро отвечает Громов. – Мы их и так, и этак расспрашивали…
– Что они говорят? – повышает голос Белов. Обычно спокойный и выдержанный, на этот раз он, чувствуется, еле сдерживается, чтобы не вспылить. – У нас есть фотография Власова? Мы предъявили им её? Когда, в конце концов, вы научитесь докладывать чётко и коротко!
Я спешу на выручку Громову. Ведь опрашивать свидетелей пришлось мне, а не ему.
– И фотография есть, и показывали, – говорю, поднимаясь. – За рулём такси сидела женщина. Разглядеть её не сумели, а вот мужчину, что находился в салоне машины, запомнили: молодой, смуглый… Словом, не Власов. Поскольку Бубнов учится в художественном училище, я попросил его написать хотя бы приблизительный портрет этого человека. Бубнов сразу согласился, и вот-вот должен принести нам свою работу.
Я сажусь, а Белов возвращается к столу, грузно опускается в кресло, задумывается. То, что он повысил сегодня голос, совсем не характерно для него. Да и Громов, несмотря на своё щегольство и многословие, отнюдь не пустозвон, зарекомендовал себя умелым и знающим работником. Но сегодня время не наш союзник, подхлёстывает и Белова.
Он поднимает голову.
– У вас всё? – спрашивает Громова.
– Нет, – торопливо отзывается тот. – Разрешите высказать свои соображения?
– Ну-ну… – смягчается Белов. – Выкладывайте.
– Полагаю, что преступники вели многодневное тщательное наблюдение за магазином, – оживляется Громов, и сеточка мелких морщинок на его широком смуглом лице сразу исчезает.
– Почему вы так думаете?
– Уж очень чисто сработали, вернее – дерзко. Надо бы выяснить, кто в последнее время крутился у «Бирюзы».
«Ай да молодец, Громов! С языка у меня сорвал».
– Резонно, – соглашается и Белов. – Вот вы с Наумовым и отработайте эту версию. Может, кто-нибудь из наших «крестников» отличился.
Да!.. Представляю, каково придётся друзьям. Задача эта не из лёгких. Очень даже не из лёгких!
Однако, как я смотрю, Громова она ничуть не смущает. Он деловито переглядывается с Наумовым, приподнимает, чтобы не помять, стрелки светлых хорошо отутюженных брюк, садится и быстро пишет в блокноте.
– Так… – продолжает говорить Белов. – А теперь послушаем товарища Демичевского.
Он устремляет на меня из-под очков пытливый взгляд и после короткой паузы спрашивает:
– В чём нужна помощь? Зацепок-то почти нет.
Я опять поднимаюсь, ещё раз оглядываю всех и говорю:
– Почему – нет? Взять хотя бы пропавшее такси. Оно как раз такое звено, за которое мы можем ухватиться… Надо войти с предложением к руководству райотдела подключить к нам в помощь патрульно-постовую службу и участковых инспекторов. Следует осмотреть все дворы, гаражи, тупики и переулки… Ведь где-то оставлена машина!
Белов кивает. Я уверен, эта мысль пришла и к нему.
– Теперь второе… Насчёт предположения Громова о том, что за «Бирюзой» велось наблюдение… В первую очередь, нужно ещё раз опросить работников магазина, жителей прилегающих домов. Может, действительно в последние дни там кто-то мозолил им глаза.
Белов снова кивает и делает в «Еженедельнике» пометку.
– Третье… Не мешало бы посмотреть дела о преступлениях, совершённых в городе с применением огнестрельного оружия. Сегодня я направляю для исследования пулю и гильзу, что нашли в магазине.