Мужчины опять помолчали. Потом соискатель спросил, уже с надеждой:
– Может быть, я смогу быть чем-то полезен? Признаться, средства мои на исходе…
– Не исключено, – обнадежил его директор. – А что еще рассказал про нас Титус?
– Еще? Ну, обмолвился, что хозяева ваши в Берлине…
Руководители «Дюны» переглянулись. Клауэ небрежно сказал:
– Ишь какой наблюдательный…
– Да это и так понятно, господа. Коммерческие секреты – золотая жила. Только русские иваны никак не дорастут до понимания, а вся Европа давно жмет из них масло. И немцы в первых рядах. Умная нация!
Наринг встал:
– Выпьете кофе, Юрис Рейнович?
– Большая честь для меня, – серьезно ответил тот, тоже поднявшись. – Это значит, я принят на службу?
– Да. Начните с патронного завода. Мне пора идти, а господин Клауэ даст вам сейчас полные инструкции. Дело будете иметь преимущественно с ним. Дело серьезное.
– Тогда позвольте один вопрос, господин директор…
– Знаю я ваш вопрос. Жалования вам положим сто рублей в месяц. Это сверх того, что будете получать по официальной должности.
– М-м…
– После того как убедимся в вашей пригодности, поднимем жалование вдвое.
– Ого!
– Плюс за особо важные сведения – доплата. Всякий раз она будет считаться отдельно. Довольны теперь?
– Благодарю за доверие, господин директор! Уж я в лепешку расшибусь, а оправдаю.
Клауэ проводил начальство до дверей. На пороге Наринг стал шептаться со своим помощником:
– Надо бы выяснить, кому наш бывший агент толкнул бездымный порох. Не дай бог, если… Вдруг он догадывался?
– Да, в Риге полно людей, которым этот порох интересен. Боюсь, однако, что мы ничего не узнаем. Хотя…
– Что, Фриц?
– Из сыскной сообщили: какой-то Лыков, чиновник Департамента полиции, ведет собственное дознание по факту смерти Язепа Титуса.
– Из Петербурга?
– Да.
– Необычно. Здесь какой-то секрет, и он мне не нравится.
Клауэ тихо рассмеялся:
– Не беспокойтесь, шеф. Секрет объясняется просто: младший брат Язепа служит у этого Лыкова в имении управляющим. Где-то далеко-далеко, в Костроме. И вот он, брат, попросил своего хозяина отыскать убийцу, поскольку тот хороший сыщик.
– Правда?
– Мои информаторы всегда точны.
– Ну, тогда ладно. Нам тут только Департамента полиции не хватало.
– Лыков ничего не найдет. Даже мы с вами запутались, а чужой человек, приезжий… Нет шансов. Покрутится и вернется в столицу.
– Вы, возможно, правы. Но на всякий случай проверьте гостя еще раз. Был ли он в Саблине и Шлиссельбурге на самом деле? И вообще, откуда взялся, чем занимался до Охты? Вам удалось отыскать его следы в Риге?
– Почти нет. Двадцать лет прошло. Но в списках студентов Политехникума Гулбис значится, и в старых адресных книгах тоже.
– Хорошо. Пусть наш человек в сыскной наблюдает за Лыковым. Чуть что – сразу сообщать сюда. А то мне уже самому стало интересно, кто казнил негодяя Язепа Титуса.
Глава 8. Количество подозреваемых растет
Лыков обдумал беседу с Вовкой Рейтаром и остался доволен. Маз напуган, в каторгу идти не хочет. Тем более чиновника особых поручений Департамента полиции в Риге не было сроду. Приезд сыщика – загадка, а загадки пугают уголовных. Значит, бандит откроет собственное дознание. Парнишку в железнодорожной шинели начнут искать сердитые мужики, которые в Московском форштадте как у себя дома. А когда найдут, глядишь, и надворному советнику обломится.
Что дальше? Надо увидеться с Ярышкиным. Учитель атлетизма уже побил пятерых людей из его шайки. Чем не повод для знакомства?
По словам сыщиков, атаманский штаб был на Ярославской, в пивной Петерсона. Место более глухое, чем ставка Рейтара. Даже по этой детали становилось ясно, что Вовка теснит Ивана Иваныча. Растегаев с Никифоровым так и говорили: если сейчас столкнуть их лбами, искры полетят. Лыкову надоело уже бродить по чужому враждебному городу наощупь. Он решил устроить заваруху и воспользоваться ее результатами.
Алексей появился на Ярославской в обеденное время. Длинная заурядная улица соединяла Динабургскую и Малую Горную. Самое сердце Московского форштадта. Три кладбища полукругом: Всесвятское, Ивановское и Старообрядческое. Одноэтажные домики, в каждом втором пивная или портерная. Если попадется двухэтажный, значит, в нем трактир. По всему выходило, что основное занятие местных обывателей – это пьянство.
Трактир Петерсона был почище других, но тоже какой-то облезлый. Сыщик поставил еще один минус Ярышкину. Его главный конкурент был не лишен эстетских потребностей и сидел в заведении с видом на реку. А этот…
В отличие от пивной Мунге, тут Лыкова на входе никто не остановил. Странно. Может, атаман отсутствует? Но, войдя, надворный советник сразу его увидел. Сомнений быть не могло. Мужчина одного с сыщиком возраста – немного за сорок – развалился у окна. Одет щегольски, но по-народному. У него у единственного на столе была чистая скатерть. И три бугая примостились по соседству.
Увидев новое лицо, маз насторожился. Быстро сунул руку за полу поддевки. Свита тоже смешалась. Пока они приходили в себя, Лыков уже стоял рядом с главарем и протягивал ему полицейский билет.
– Я вот кто. А ты Ярышкин?
Маз, не отвечая, изучил весь билет, даже поглядел обложку, будто сомневался в подлинности документа. Охранники сгрудились за его спиной. Один, видно грамотный, прочитал вслух:
– Чиновник особых поручений Департамента полиции надворный советник Лыков Алексей Николаевич. Лыков! Робя, уж не тот ли, что наших мутузил?
Ярышкин хмуро вернул сыщику билет и спросил:
– Ну?
Видимо, не решил еще, как себя со мной вести, понял тот и ответил:
– В каком смысле?
– С чем пожаловали, господин особых поручений? По мою душу или так, водки выпить?
Бугаи пришипились. В отличие от людей Рейтара, здесь никто не стал заходить сыщику за спину. Документ возымел действие. С полицейским такого ранга они тягаться не смели.
– Я ищу убийцу Язепа Титуса. И ты занят тем же. Правильно?
– Ну.
– Не запряг! Еще раз нукнешь, в холодной продолжишь это занятие.
– Ваше высокоблагородие, вы бы хоть объяснились. Я ж не скотина какая, а тоже человек. Сижу, кушаю. Никого не обижаю. Налетели, толком не сказали ничего, а теперь угрожаете.
– Хорошо, давай начнем сначала. Я приехал из Петербурга дознавать убийство Титуса. Хожу, разнюхиваю. И везде сталкиваюсь с твоими людьми, которые заняты тем же самым. Подозрительно мне стало, решил разобраться, что да как. Понятно говорю?
– Теперь понятно. Кроме одного: какое дело Петербургу до смерти этого гаденыша мелкого?
– Тут молчок. Это секретные сведения. Но найти убийцу я должен. Поэтому выбирай: или я тебя веду в часть и мы разговариваем там. Или ты удовлетворяешь мое любопытство здесь.
– Лучше давайте здесь.
Маз уже успокоился. Смерть Язепа его, видимо, мало волновала. И это явилось для Лыкова неприятным открытием. Бандит вдруг перестал бояться. С чего это?
– Так кого и для чего ты ищешь?
– Должок остался за Титусом, хороший такой должок. Тыщ на шесть или семь!
– Дуван с подломанной квартиры?
– А хоть бы и так.
– Поясни: ты хочешь отыскать деньги или убийцу Язепа?
Ярышкин состроил гримасу:
– Пошто мне тот человек? Зарезал и правильно сделал. Собаке и смерть должна быть собачья. Я ищу дуван.
– А трактир в Задвинье тебе для чего?
– Как для чего? Туда и вложил ворюга мою соргу![54]
– Пусть так. Но твои ребята хотели побить брата Язепа, еще когда тот на похороны приезжал.
– Хотели, – признал атаман. – По моему приказу. А для чего – сами догадайтесь. Мертвяк в городе, сыщики землю роют. А этот ходит-бродит, внимание к себе привлекает. Вот и велели ему катиться. А тут вон чего… Департамент полиции откуда-то выскочил. Не пойму я, что вам за дело?
– Допустим, ты не врешь, – задумчиво произнес Лыков. – Но есть одно обстоятельство. Вчера я встречался с твоим главным соперником Вовкой Рейтаром…
– Главным? Да я его в упор не вижу!
– Дело в том, что в смерти Титуса обвинили его.
– Кто? – опешил маз.
– В пивную на Столбовой пришел какой-то мальчишка и стал отливать пулю…
– Малец тот был в черной шинели? – вдруг перебил сыщика грамотей из охраны.
– Да.
– Он и на Казачьей то же самое говорил, и на Палисадной.
Ярышкин вскочил и схватил мужика за грудки:
– Фролка, ты чего ж молчал? Почему я от фараона это слышу, а не от своего товарища?
– Так не успел я, Иван Иваныч, – стал оправдываться тот. – Утром только мне сообщили.
– Время обедать, а ты не успел? Эх, раззява…
– Виноват.
Атаман снова сел и потребовал:
– Расскажите мне все как есть. Чиновник особых поручений в кутузку тянет, а за что – не пойму. Вовка барыгу зарезал. Я-то тут при чем?
– Я поясню, – сказал за Фролку Лыков. – Рейтар наотрез отказывается от такой чести. Говорит, что к гибели барыги непричастен. И высказывает догадку, что это ты распускаешь слухи о нем. Железнодорожника подослал, чтобы тот по всем пивным трезвонил.
– Я подослал? Да на кой пес мне это?
– Чтобы Рейтара под сыщиков подставить.
– Глупость… – пробормотал Ярышкин.
– Глупость не глупость, а сала тебе за шкуру налить Вовка обещал.
– Я ему самому покажу теткину мать! – ответил маз, но голос его дрогнул. Да и ребята побледнели.
Надворный советник поднялся, уперся кулаками в стол.
– Слушай меня внимательно. Я свои дела довожу до конца. Убийца Язепа Титуса будет наказан. Мне все равно, кто это будет: ты, Рейтар или, к примеру, Дохлый Август. Ясно, что это один из вас, атаманов.
Ярышкин хотел что-то возразить, но сыщик не дал:
– Ты в подозрении, как и другие мазы. Если не хочешь пойти в каторгу, ищи настоящего убийцу.
– Где я вам его возьму?