Гюнтер обзавелся подробным планом города, разбил его на квадраты и, постепенно расширяя круг поисков, двигался от исторического центра к окраинам, но по-прежнему не находил никаких следов Тидрека.
Зато в Бергиш-Гладбахе он встретил Маргарет Вайсс.
Вот она выскальзывает из дверей автобуса, оглядывается по сторонам – так же, как это делал несколько минут назад сам Гюнтер, – и перебегает улицу. На ней бежевый плащ с пояском, белые перчатки и белые же сапожки до колен: словно для того, чтобы сразу обозначить каждому встречному Иному свою принадлежность к Светлым. Лишь волосы у нее темные, длинные, прямые, забранные в хвостик. Вот Маргарет сквозь влажное стекло заметила Гюнтера – весело помахала рукой.
– Привет. Я не опоздала? Ты уже заказал что-нибудь? Я бы не отказалась от глинтвейна, ужасно продрогла.
Маргарет было двадцать три года, она работала учительницей младших классов в Бергиш-Гладбахе. Гюнтер едва не прошел мимо нее на улице – уже немного отвыкший от магии, он не сразу почувствовал в ней мерцающий огонек скрытой Силы, признак Светлой волшебницы. Он подошел к Маргарет, без лишних церемоний объяснил ей, кто он такой, и попросил помощи в поисках Тидрека. Смышленая девушка тотчас поняла, что перед ней сильный маг, прибывший издалека, и была рада ему помочь. Родители Маргарет погибли в сорок четвертом году во время бомбежки, и девочка росла под опекой бабушки до ее смерти в конце 1961 года. Старушка была бедна и отличалась нелюдимым характером, поэтому ее воспитанница ни разу в жизни не выезжала из своего городка дальше окрестностей Кельна.
– Глинтвейн – отличная идея, – сказал Гюнтер, жестом подзывая кельнера. – Пожалуйста, темное пиво и стакан глинтвейна для девушки.
– Тебе так и не удалось найти своего старого товарища? – с улыбкой спросила Маргарет. Она видела в Гюнтере сверстника, даже чуть более молодого, чем она сама, и потому общалась с ним запросто, как с приятелем по университету.
– Еще нет, – покачал головой он, – но я нашел такую прекрасную девушку, как ты, – это утешает.
– Допустим, – Маргарет слегка покраснела от смущения, – а ребята в Ночном Дозоре в Кельне, что они говорят?
– Мало кто уже помнит Тидрека. После Первой мировой он бывал в городе только наездами.
– Может быть, он вообще не здесь?
Гюнтер сжал под столом кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Это было бы слишком подлым ударом судьбы.
Однако внешне он оставался спокоен:
– Тидрек где-то тут. Я знаю.
Появился кельнер с напитками:
– Будете заказывать что-то еще?
– Что скажешь, Маргарет? Будем ужинать?
Задавая этот вопрос, Гюнтер мысленно пересчитал оставшиеся в кошельке бумажки. Да, он без проблем достал бы деньги в любой стране мира, имей он возможность пользоваться магией, и совесть его при этом осталась бы чиста. Сейчас приходилось экономить – опускаться до банального воровства он не хотел. И все же, оказавшись с девушкой в кафе, он чувствовал себя обязанным заплатить за обоих… Надеялся лишь, что она не закажет слишком дорогих блюд.
И, похоже, Маргарет прочла что-то в его глазах. Все-таки она была Светлой волшебницей, пусть только седьмого уровня.
– Давай лучше прогуляемся, – сказала она и лихо, одним глотком, допила глинтвейн, – смотри, дождик почти перестал.
Они вышли в окрашенный золотом парк. Маргарет убежала вперед по дорожке, лукаво поглядывая через плечо на Гюнтера. Откуда-то взявшееся солнце проткнуло лучами влажные комья облаков и вдруг заиграло в ее темно-каштановых волосах, добавляя в них едва заметный рыжий оттенок, ласково коснулось ее улыбающихся губ.
– Побежали на набережную? Догоняй, Гюнтер! Ну что же ты?
Он невесело рассмеялся. И чем эта девчонка может помочь? Накормить и дать кров – в лучшем случае. А время летит, время стремительно ускользает сквозь пальцы. Что-то назревает, что-то жуткое и неясное встает тенью далеко на горизонте – и от него не будет избавления никому. Ни президентам могучих держав, ни великим магам, ни этой славной девушке из маленького городка над Рейном.
– Я догоню тебя, беги! – Он помахал затянутой в перчатку рукой вслед Маргарет.
Мимо медленно проехал длинный черный автомобиль, взметая колесами воду из луж… развернулся на перекрестке и покатил в обратном направлении. Гюнтер надвинул шляпу на лоб, поднял воротник пальто и сделал вид, что прикуривает, провожая взглядом машину. За рулем находился крепкий мужчина средних лет, он даже не посмотрел в сторону Штайгера, но боковые стекла автомобиля были затемнены… наблюдал ли кто-то за ним и его подругой из-за этого темного стекла?
– Что же ты? Я жду! – весело крикнула издали девушка.
«Как скоро они доберутся до меня? Они ведь неизбежно доберутся, – подумал Гюнтер, торопливо шагая к Маргарет. – И что я буду делать, если они возьмут меня живым?»
«Не обольщайся, – ответил он себе, чувствуя холод между лопаток. – Живым ты им не нужен».
Ночью, после изнурительных попыток уснуть, Гюнтер сел на кровати и долго смотрел на спящую Маргарет. Ее темные волосы разметались по подушке, губы слегка приоткрылись. Рассеянный лунный свет с трудом пробивался в маленькую спальню сквозь тяжелые шторы, но глаза Иного были привычными к мраку, он ясно видел каждую черточку своей женщины.
Это знакомое ощущение. После долгого воздержания рядом с новой женщиной уснуть очень трудно, и пусть разум твой давно привык ко всему в этом мире, но в вечно молодом теле бурлят соки, и едва уловимый аромат ее феромонов щекочет ноздри, проникает в кровь, ударяет в голову, словно алкоголь.
Они прошли всю набережную до моста Гогенцоллернов, и солнце уже совсем по-весеннему искрилось в волнах реки; они смеялись и дурачились, как подростки, забыв обо всем. В какой-то момент Маргарет упала в объятия Гюнтера, и их лица оказались близко-близко друг к другу. От девушки пахло красным вином и счастьем. Она закрыла глаза и потянулась к нему – и он не отодвинулся, и губы их встретились…
– Что это? – спросила в этот момент Маргарет. – У тебя пистолет?
Зарывшись в его объятия, она невольно скользнула рукой под пальто и нащупала ладонью скрипучую кобуру «скорпиона».
– Гюнтер, скажи мне правду, – она слегка отстранилась, – кто ты такой? От кого ты бежишь?
Солнце скользнуло за темную громаду Кельнского собора – и в тени двух его вытянутых башен Гюнтер вдруг понял, что призрачное короткое очарование дня угасло. Праздник забытья кончился.
– Я не обманул тебя ни в чем. Я Светлый маг. Приехал сюда искать своего давнего знакомого.
– Это я знаю, – серьезно сказала Маргарет. – Ты хочешь его убить?
– Есть люди, которые ищут меня. Они пытались убить меня в Гамбурге и, боюсь, последуют за мной в любую точку Германии.
– Люди?
– Именно люди.
Маргарет неуверенно огляделась по сторонам.
– Что им нужно от тебя?
– Им – ничего. Но я допустил ошибку, когда переходил границу, и Темные бросили по моему следу своих агентов. Они чем-то сильно напуганы и хотят убрать меня… Почему? Хотя бы потому, что мое появление в Германии пугает их еще больше.
Девушка долго смотрела на холодные волны Рейна, исчезающие под мостом. Она не стала задавать никаких новых вопросов – и Гюнтер оценил это; но с той минуты Маргарет изменилась. Даже если дорога в Сумрак запечатана, и ты – всего лишь юная волшебница седьмого уровня, тебе все же дано гораздо больше, чем обычной учительнице младших классов из провинциального городка. Так и она смогла разглядеть в глубине серых глаз Гюнтера отблеск многих трудных эпох.
– Что я могу для тебя сделать? – спросила она тихо. – Ты ведь для чего-то выбрал меня?
– Маргарет, – он сжал ее руку и заметил, что та слегка дрожит, – мне нужна только ты сама. Ты настоящее чудо. От тебя будто бы исходит Свет. Мне было ужасно одиноко и холодно на моем пути – но теперь я встретил тебя и снова чувствую себя живым.
Он говорил эти слова уже многим женщинам, и они всегда хорошо работали – вот и сейчас его спутница с облегчением выдохнула и крепко прижалась к нему.
– Если бы я хотел помощи боевых магов, я обратился бы в кельнский Дозор. Но мне нужна именно ты, славная девчонка из Бергиш-Гладбаха. Веришь?
Маргарет кивнула, смеясь.
В действительности Гюнтеру и не требовалась помощь боевых магов – ведь все их силы сейчас были скованы Большой Заморозкой. И идти за помощью в кельнский Дозор он не хотел – все еще надеялся сохранить инкогнито. После Гамбурга он стал очень осторожен и подозрителен. Всю информацию от кельнцев он, если потребуется, все равно получит, не напрямую, а через Маргарет Вайсе. Девчонка – умница, сразу почувствовала, что он хочет использовать ее. Что поделать, мы все используем друг друга в этой жизни, говорил себе он: важно только, с какой целью мы это делаем и каковы будут последствия.
– И все-таки, Гюнтер. Если я что-то могу сделать для тебя – только скажи. Ты можешь полностью располагать мной. Полностью, понимаешь? Я не знаю, какое у тебя задание и как высоко стоят те, кто тебя послал, – и мне не нужно этого, ибо я знаю, что это война, и если не мы уничтожим их, они уничтожат нас.
В лунном свете он видел, как губы Маргарет шевельнулись, как тревожная тень пробежала по ее лицу. Трубы отопления в ее старом доме были едва теплыми, в щели оконных рам тянуло холодом – но постель была согрета жаром разгоряченных тел, и на висках спящей девушки выступили бисеринки пота. Гюнтер коснулся губами ее щеки, в задумчивости провел рукой по волосам… Все, что мне нужно от тебя, милая, – это кров и пища на те несколько дней, что я ищу Тидрека. А я обязательно найду его – у меня нет иного выхода.
Впрочем, возможно, ты сможешь помочь делу Света еще кое в чем…
По окнам скользнул приглушенный свет фар и исчез. Вкрадчиво заурчал мотор автомобиля. В одно мгновение Гюнтер оказался у окна – не касаясь занавески, не дыша, он смотрел вниз, через специально оставленную крошечную щель. Черный автомобиль очень медленно ехал вниз по узкой пустой улице, словно ночной полицейский патруль.