– Он не сможет сидеть в своей крепости вечно. Рано или поздно ему придется «раскрыться».
– Возможно, Михайлов рассчитывает сделать это не раньше, чем найдет эффективное средство против Системы. А возможно, мы просто не все понимаем. Идет Большая Игра, мой друг. Соответственно, в ней велики и ставки. «Невод» уже совершил одну крупную ошибку – в погоне за глобальной информационной прозрачностью потерял бдительность и невольно помог Системе синхронизировать работу своих компонентов. Пригрел на груди змею, которая его, в конце концов, и ужалила. Будем надеяться, что не смертельно.
– И все-таки что-то меня не устраивает. Во всем происходящем есть какая-то фальшь. Я – да и мой «Сокол» тоже – мы считаем, что у игры есть еще один уровень: скрытый, но принципиально важный. Взгляните на Интернет. Он почти не изменился, хотя три часа назад был готов превратиться в информационный хаос. Установленные Системой фильтры и факт того, что она теперь полностью контролирует Сеть, не в счет…
– Вот с этим я не соглашусь – это очень важно, мой друг. Современным миром нельзя завладеть, как это было во времена Римской империи. Настроить крепостей и разместить в провинциях гарнизоны – значит, получить лишь подобие власти. Нынешним миром владеет тот, кто владеет информацией. Система выполнила эту задачу – она контролирует Сеть и смежные информационные пространства. Ей не хватает лишь «Невода». Если Главный получит неограниченный доступ к М-спутникам, вопрос будет решен окончательно.
– Нет, вы меня не поняли. У Системы было предостаточно времени, чтобы спрятать в «Неводе» программные мины, ведь спутниковая сеть – это не компьютеры ракет, в ней не надо было менять установки или портить процессоры, внедряя нанороботов. В мире Системы спутники глобальной связи и наблюдения выполняли бы те же функции, что и раньше. Почему Система не позаботилась о создании подходящих для «Невода» программ взлома и переподчинения?
– Может быть, все дело в необычности М-процессоров?
– А программы тут при чем? Программы «Невода» полностью совместимы с сетевыми, значит, ничего особенного в них нет – взломать, при желании, не проблема. И все-таки этого не случилось. Почему?
– У меня нет ответа, – признался Одиночка.
– У меня пока тоже, но я обязательно его найду.
– Если будет уничтожен Главный, отыщется и ответ.
– Система запущена, господин Одиночка, поэтому устранение Главного мало что изменит. Это иллюзия.
– Почему же вы так стремитесь к этому?
– Я? Нет, к этому стремятся перепуганные генералы из Генштаба. И в чем-то они правы. Не можешь проглотить целиком – разрежь. Сначала главарь, затем его шайка. Главный ведет тонкую игру. Ему мало тайного захвата информационного пространства и техносферы, он стремится заодно перекроить политическую карту. Не думаю, что в этом он преуспеет, но это уже другая песня. Военные боятся именно скрытого влияния Главного на больших политиков, опасаются, что он заставит Запад или Восток начать конфронтацию. Я же не стремлюсь к военной победе, я хочу докопаться до скрытого уровня игры. Сорняки надо вырывать с корнем, а не выкашивать.
– Разумно. Остается пожелать вам удачи, Александр. Дерзайте…
13. 07 июля, 14 часов(время московское)
Утро начальника Североамериканского филиала СБН Роберта Бойда всегда начиналось с ненавистной пробежки в компании двух охранников. Культ здоровья, давно и прочно занявший в сознании американцев место «национальной идеи № 1», не позволял начинать день иначе, хотя сам Бойд считал пробежки в пять утра занятием абсолютно не физиологичным. Насилие над еще не проснувшимся организмом было неоправданно и даже вредило здоровью, но объяснить это поклонникам «религии движения» невозможно. Более фанатичных «физкультурников» можно было встретить только в Азии. Там по утрам не только бегали, а еще и занимались гимнастикой. Бойд вспомнил безумную, но впечатляющую картину: Пекин, туманное утро, и миллионы граждан прямо на улицах в едином ритме выполняют движения ушу. Увиденное тогда настолько поразило Роберта, что для себя он тут же сформулировал Второе Правило Мироустройства: Азия – это не часть света, а геополитическое существо с коллективным разумом, понять которое можно, только влившись в него, а победить вообще нельзя. Первое Правило относилось к Америке и звучало примерно так: Влияние Сверхдержавы – это резиновое одеяло, которое тем не менее никогда не удастся растянуть на весь мир, а если и удастся, то оно настолько истончится, что его в любом месте сможет порвать любая пустынная колючка.
Впрочем, «сверхвлияние» – это другая «национальная идея». Номер два. И не такая очевидно вредная, как пробежки в полусне, плечом к плечу с сопящими и калиброванными, будто шарики из одного вороненого подшипника, согражданами. В плане возможности без оглядки демонстрировать свою индивидуальность Роберт откровенно завидовал коллегам из Европы или Африки. Им не надо было кривить душой и сбивать ноги, бегая по холодному утреннему парку, лишь бы не выделиться из толпы и не прослыть «неполиткорректным умником» или того хуже – «космополитичным псевдопатриотом», как выразился сенатор Макгриди. Взять, к примеру, Влада. Приезжая в Вашингтон, он соблюдал исключительно собственный режим. Вставал не раньше семи, после душа пил кофе, занимался делами, а ближе к вечеру выкраивал часок для интенсивного заплыва в бассейне. Вроде бы и не нарушал никаких заповедей «новейшего американского завета», даже вполне вписывался, но делал это по-своему. Вот это правильно. Но ему-то можно, он иностранец…
Бойд наконец заставил себя подняться с постели и поплелся в ванную. Сигнал смарта застал его на пороге спальни.
– Это защищенная линия связи «Ар Кью тридцать два». Мистер Бойд, говорит лейтенант Гарсия, секретарь отдела стратегического планирования Генштаба.
– Слушаю, лейтенант, – Роберт вернулся к кровати и нашарил лежащий на тумбочке смарт.
– Срочный вызов, сэр. Генерал Палмер приглашает вас в Пентагон на закрытое совещание к шести ноль-ноль.
– Ну что ж… – Бойд сдержал зевок. – Палмеру не откажешь. Где будет проходить совещание?
– Вас встретят и проводят, сэр.
– Хорошо, буду.
Он выключил смарт и снова отправился в ванную, чувствуя себя значительно бодрее, чем минуту назад. Если честно, настроение у Бойда улучшилось вовсе не потому, что он получил от начальника Генерального штаба приглашение поучаствовать в разрешении кризиса, охватившего страну и весь мир. Совещание избавляло Роберта от физкультурной повинности, не надо было никуда бежать, изображая братскую любовь к потной, смуглокожей толпе, и это воодушевляло Бойда больше всего…
В отличие от Нью-Йорка, где Роберт провел весь вчерашний день, столица выглядела не такой взбудораженной, хотя и на ее улицах было неспокойно. Громко гудящие клаксонами пробки на дорогах, военные патрули на перекрестках, непрерывный вой – далекий и близкий – полицейских сирен, ревущие на малых высотах звенья боевых самолетов… Все это создавало нездоровую, нервную атмосферу. Народ, как обычно, спешил, но не по делам, а просто оттого, что был наэлектризован дурными известиями. Ближе к Капитолийскому холму начали встречаться довольно многочисленные пикеты с плакатами самого разнообразного содержания: от антивоенных, призывающих к политическому решению всех вопросов, до откровенно шовинистских, требующих немедленно расправиться с организаторами «Заговора Большой Ошибки». Прямо «организаторы» не упоминались, но благодаря муссированию в Сети и на телевидении версии «русского следа» все было понятно без расшифровки. И сторонников, и противников жестких мер было поровну – можно смело заключать пари на ящик виски. Количество участников, их расовый состав (строго по четверти черных, белых, азиатов и латиносов), а также тексты плакатов на английском и испанском, несомненно, были заранее согласованы с Комитетом по гражданской этике при городской администрации. Ведь организаторы пикетов (в обоих случаях наверняка одни и те же) желали «не добиться, но показать». Показать, что либеральные традиции незыблемы, а демократия сильна, как никогда. Лицемеры…
…В провожатые Бойду выделили невозмутимого черного полковника. Он проводил Роберта в зал для специальных совещаний в северном крыле Пентагона, умудрившись не произнести при этом ни слова.
Когда Бойд занял место за столом, часы показывали шесть ноль одну, но все прочие приглашенные были раскрасневшимися, будто спорили с пеной у рта уже не меньше часа.
– Включайтесь, мистер Бойд, – предложил генерал Палмер. – Надеюсь, представлять участников совещания не требуется?
– Нет, генерал, не требуется. В двух словах, о чем идет речь в данную минуту? Разведка обнаружила логово главного заговорщика?
– Это логово нам хорошо известно, – мрачно взглянув на Бойда, заявил председательствующий на совещании госсекретарь Ричард Дамп. – Москва, Кремль. По-моему, ни у кого не осталось сомнений, что за всем происходящим стоят русские. Ведь «Networld» – их детище.
– Не совсем понимаю вас, господин госсекретарь, – Роберт постарался сохранить спокойное выражение лица. – Это обвинение? При чем здесь спутниковая Сеть?
– Обвинение вам предъявят агенты АНБ, мистер Бойд, – прошипел госсекретарь. – Ваше присутствие здесь обосновано лишь формальной недоказанностью участия высших чинов «Networld» в заговоре. Если мы получим такие доказательства на протяжении совещания, вы выйдете из этого зала в наручниках!
– Господин госсекретарь, мы же договорились не давать воли эмоциям! – осмелился вмешаться Палмер. – Я уверен, что мистер Бойд в любом случае непричастен к заговору, даже если наши подозрения насчет связи «Networld» с заговорщиками имеют основания.
– Подозрения? – Роберт усмехнулся и поднял кверху указательный палец. – Минуточку, джентльмены. Раз уж мы оперируем такими категориями, позволю себе открыть некоторые секретные данные. Вы знаете, кем я служу в «Networld», и, надеюсь, воспримете мои подозрения с той же серьезностью, что и собственные. Итак… начнем с того, что враг не делал никаких заявлений, не предъявлял ультиматумов и не публиковал коммюнике, но все средства информации в подробностях описывают возможности и структуру Системы, захватившей практически всю технику на планете, а затем почему-то притормозившей со своей экспансией. Вам все это не кажется странным?