Остаток трапезы они съели в дружеском молчании, и Алекс расслабилась еще больше, когда солнце проникло в окна комнаты и рассеяло затянувшееся напряжение.
Но расслабление не могло длиться вечно, и слишком скоро королеве пришлось извиниться, чтобы заняться своими королевскими обязанностями. Оставшись в одиночестве, Алекс не знала, что делать, пока не вошел Эйвен.
Заставляя себя оставаться невозмутимой, она даже сумела частично ответить на его приветственную улыбку, игнорируя скручивание внутренностей, когда это делала.
— Доброе утро, Ласа Эйлия, — сказал он, стоя перед ней и удивляя ее своим идеальным использованием общего языка. Затем он поморщился и переключился на меяринский, сказав: — Прости меня, я забыл, что Рока упомянул, что ты предпочла бы оставаться неофициальной. — Он покачал головой, словно ругая себя. — Я знаю, ты, вероятно, понятия не имеешь, о чем я говорю, даже если мой брат сообщает мне, что твои уроки языка идут хорошо. Но он все равно написал это для меня, чтобы я передал тебе.
Эйвен протянул свернутый лист пергамента с серебристо-золотым блеском, и она поняла, что он, должно быть, был сделан из деревьев в лесах, окружающих Мейю. Это было очень красиво, если говорить о бумаге.
Развернув лист, Алекс прочла слова Рока, написанные беглым каллиграфическим почерком, идеальные, на общем языке:
«Эйлия, мне жаль, что я не встретился с тобой лично сегодня утром, но моему отцу требуется моя помощь в срочном деле. Быть на побегушках у моего народа — это всего лишь одно из преимуществ наследования бессмертного королевства».
При этом Алекс могла представить, как принц, которого она знала, закатывает глаза, и у нее было предчувствие, что этот Рока поступит так же. Она улыбнулась про себя и продолжила читать.
«Я должен вернуться сегодня вечером пораньше, чтобы продолжить наши уроки, но до тех пор мой брат будет хорошо заботиться о тебе».
Алекс пришлось унять внезапную дрожь в руке.
«Я сообщил ему, что ты хорошо освоила наш язык, но твои знания находятся в зачаточном состоянии и нуждаются в значительном улучшении. Не волнуйся, он пока не будет пытаться вовлечь тебя в увлекательную беседу. Я полагаю, что у него есть планы показать тебе город, чтобы ты могла познакомиться со славой, которой является Мейя. Я только надеюсь, что у тебя останется достаточно энергии для наших вечерних занятий после моего возвращения».
И снова Алекс уловила нотку сухости в тоне Рока, и это помогло ослабить узел в ее животе при мысли о том, чтобы провести день, играя в туриста с Эйвеном.
«Не бойся задавать вопросы как на твоем, так и на нашем языке. По моему настоянию Эйвен вчера вечером начал свои собственные уроки языка и, как и ты, скоро будешь свободно владеть им. Наслаждайся прогулкой, и увидимся вечером, Рока».
Алекс медленно прочла записку во второй раз, просто чтобы у нее было время подавить панику, прежде чем встретиться взглядом с Эйвеном. Он смотрел прямо на нее, ожидая, казалось, ее реакции.
Мысленно подбодрив себя, Алекс напомнила себе, что это не злой Эйвен будущего, и, по крайней мере, возможно, что она сможет пережить день в его компании, не подвергаясь угрозам, ударам ножом или притязаниям. Не имея иного выбора, кроме как согласиться с этим — альтернативой было закричать и убежать в горы — она собрала все свое мужество и робко улыбнулась ему.
Лучезарная улыбка, которую он одарил в ответ, была настолько ослепительной, что она на мгновение остолбенела от его сияния.
— Не смотри так испуганно, Эйлия, — сказал он ей на меаринском, ясно видя ее попытку набраться храбрости. — Я позабочусь о тебе сегодня. Тебе нечего бояться.
Решив проявить твердость характера, Алекс тихо солгала:
— Атари сае, Эйвен. Генада торра кин де сае. — Меяринский: «Спасибо, Эйвен. Это очень любезно с твоей стороны».
Испуганный взгляд на его лице стоил ее слов.
— Рока был прав… ты быстро учишься.
Поскольку на этот раз его слова были более сложными, она послала ему извиняющееся озадаченное выражение и сделала вид, что не понимает.
— Думаю, это что-то лучше, чем ничего, — пробормотал он, протягивая руку и переходя на ее язык. — Следуй за мной, Эйлия. Мейя ждет.
Поскольку терять было нечего — кроме, ну, всего, — Алекс поднялась на ноги. Она не могла заставить себя принять его протянутую руку, поэтому вместо этого заняла руки разглаживанием ткани своего наряда. Она не была уверена, что чувствует по поводу наряда, который Кия приготовила для нее тем утром. Если бы ее родители были рядом, они бы сказали, что это было очень «по-эльфийски», так как это выглядело так, как можно было бы ожидать от мифического существа. Это было сногсшибательно, конечно, с длинной бледно-зеленой юбкой, которая ниспадала с бедер и струилась по полу, встречаясь с парой туфель на ремешках, которые были такими же красивыми. Эта часть была прекрасна; это была скорее верхняя половина, в которой Алекс не была уверена, так как одежда начиналась только на полпути к ее грудной клетке, оставляя большую часть живота обнаженной. Разрезая почти горизонтально верхнюю часть груди, оно также оставляло открытыми плечи и ключицы, а короткие рукава обвивались вокруг предплечий, как спиральные браслеты. То немногое, что было на лифе, было расшито замысловатыми кружевными узорами, и все это соответствовало летнему цвету юбки.
Это был красивый наряд, как будто что-то подходящее для принцессы меярин. Но Алекс с тревогой осознавала, что обнаженная кожа причудливо мерцает благодаря ее связи с Ксираксусом. Это было незаметно для тех, кто стоял на расстоянии более нескольких метров, но для любого, кто находился в пределах этого диапазона с меяринским зрением, ее биолюминесценцию было невозможно не заметить.
К сожалению, она ничего не могла поделать со своим золотистым блеском, поэтому с чувством смирения — по многим, многим причинам — она молча последовала за Эйвеном, когда он вышел из комнаты.
Когда они вышли в коридор, он снова протянул ей руку — настойчиво, сильно? — И на этот раз у нее не было оправдания, которое не показалось бы откровенно грубым. Итак, с трепетом мыши, тыкающей тигра, она осторожно положила свою ладонь без шрамов на его ладонь. Когда мир не взорвался мгновенно, она подняла глаза и обнаружила, что Эйвен с любопытством смотрит на нее.
— Ты нервная маленькая штучка, не так ли?
Как и раньше, Алекс решила, что лучше не показывать, как много она понимает. И, кроме того, что она должна была сказать на что-то подобное? «Только рядом с тобой, ты, убийца-психопат?» Да, верно.
Надежно обхватив ее пальцы своими, Эйвен притянул ее ближе. Она издала испуганный звук от их внезапной близости, но, к счастью, он был в основном заглушен, когда он активировал Валиспас. Через несколько мгновений они были за пределами дворца и быстро летели по маршруту, выбранному Эйвеном.
Когда они остановились, Алекс сделала быстрый шаг назад, высвобождаясь из его объятий и избегая зрительного контакта, оглядываясь на их новое окружение. Оказалось, что Эйвен привел их на край Мейи, прямо туда, где земля обрывалась, чтобы встретиться с рекой, содержащей поток, падающий со скал, окружающих город. Потрясающая аквамариновая вода завораживала, рябь поблескивала, отражая как солнечный свет, так и свет от близлежащих зданий.
— Красиво, не правда ли? — сказал Эйвен на своем языке, и когда она повернулась к нему, то обнаружила, что он пристально смотрит не на воду, а на нее. — Мы называем это «Де ла сондрае телла де фора». — Он печально покачал головой и снова переключился на меяринский. — Но это бессмысленно для тебя, если я не знаю перевода на общий язык.
Он отвернулся, явно расстроенный. Но Алекс не нужен был его перевод.
«Де ла сондрае телла де фор» — «Свет, падающий со звезд».
Это звучало так прекрасно, как того заслуживал вид перед ними, с водой, освещенной, как тысяча лучей звездного света, падающих с небес на землю. Алекс почти подумывала о том, чтобы поговорить с Эйвеном, чтобы он понял, учитывая, насколько он, казалось, был расстроен их языковым барьером. Но прежде чем она смогла принять решение, раздался голос, отвлекший ее внимание.
— Эйвен! Наконец-то! Клянусь звездами, где ты был? Ты должен был встретиться со мной больше часа назад!
Дыхание Алекса перехватило, когда обладатель нетерпеливого голоса вышел с балкона того, что выглядело как какое-то прибрежное бистро с вывеской, называющей его «Де Тален» — «Край». Она знала, что выражение ее лица выдало удивление, но ничего не могла с собой поделать. Он выглядел совсем не так, как тогда, когда она видела его всего несколько дней назад. Больше не неряшливый и одетый в тюремные лохмотья тысячелетней давности, Нийкс был таким же молодым и полным жизненных сил, как Эйвен. Его аметистовые глаза сверкали, черные волосы все еще были растрепаны, но сияли здоровьем, а на смену бледной коже пришел сияющий загар.
— Я имею в виду, я понимаю — ты принц и бла-бла-бла, — продолжил Нийкс, приближаясь к ним, — но серьезно, со всеми теми неприятностями, которые мы причинили на днях, я подумал, может быть… — Он резко оборвал, кажется, впервые заметив Алекса. — Ой. Я понимаю. — Он дерзко поднял бровь и послал понимающий взгляд Эйвену, прежде чем снова повернуться к ней. — Ну, при… вет. И кем бы ты могла быть, красавица?
Эйвен издал насмешливый звук.
— Оставь это, Нийкс. Она еще недостаточно знает, чтобы понять тебя. И поверь мне, когда я говорю, что это ей на пользу. Сбавь немного тон. Некоторые из нас хотят не завтракать.
Вторая бровь Нийкса приподнялась, присоединившись к первой.
— Э, неужели это и есть та прекрасная Ласа Эйлия, о которой ты мне так много рассказывал?
Алекс дернулась, и Нийкс уловил это движение, его брови поднялись чуть выше.
— Она прибыла только вчера, — возразил Эйвен, снова привлекая внимание Нийкса к нему. — Я вообще почти не упоминал о ней.
— Вот именно. Я читаю между строк о том, как много ты не сказал.