"Позавчера вечером, сэр". Швейцар зашаркал ногами от холода. "Для всех нас это был шок".
Я оглядел парковку и прилегающие улицы, не в силах отделаться от внезапного ощущения, что за нами наблюдают. По мере того как я осматривал окрестности, каждый спешащий мимо человек становился подозрительным, каждая проезжающая или припаркованная машина - потенциальной угрозой.
От размышлений меня отвлек мрачный голос швейцара. "Собака не заслуживает такой смерти, тем более такой добрый и порядочный человек, как мистер Уоллес".
"Есть ли у полиции какие-нибудь зацепки?" спросила я.
"Пока ничего, но я надеюсь, что они прижмут ублюдка. Простите, сэр, просто мистер Уоллес всегда был очень добр ко мне". Он сложил руки и положил их на переднюю часть бедер. "И он, и мистер Нидермайер".
"Мистер Нидермайер?"
"Да, Кевин Нидермайер", - ответил он, а затем, оценив мое выражение лица, пояснил: "Сосед мистера Уоллеса по комнате".
"Он дома?"
"Да, но он попросил не беспокоить его. Уверен, вы понимаете".
Скорее всего, Нидермайер не сможет сказать мне ничего такого, чего бы я уже не знал, но я решил, что попробовать стоит. "Лучше скажите ему, что я все равно здесь".
"Как я уже сказал, мистера Нидермайера нельзя беспокоить".
"Я частный детектив", - сказал я ему. "Это важно".
"Вы работаете на юридическую фирму мистера Нидермайера?"
"Да, работаю".
Он терпеливо улыбнулся. "Вы сотрудничаете с полицией?"
"Нет, послушайте..."
Его рот скривился в неодобрительной гримасе. "Оставьте вашу визитную карточку", - сказал он тоном, уже не терпящим возражений. "Я прослежу, чтобы мистер Нидермайер получил ее".
Я потянулся к бумажнику, вынул карточку и нарочно уронил двадцатидолларовую купюру. Мы оба увидели, как она по спирали упала на сухой участок тротуара, защищенный от дождя навесом, но никто из нас не разрывал зрительного контакта.
Швейцар протянул руку. Положив ему на ладонь свою визитку, я бесстрастно посмотрел на его ноги и улыбнулся. "Эй, двадцать баксов. Вы, наверное, обронили".
"Не может быть, чтобы это были мои", - спокойно ответил он. "Я ношу только пятидесятки".
Я нагнулся, поднял купюру и сунул ее в карман его пальто. "Это только для того, чтобы он позвонил. Скажи ему, что приехал старый друг Рэнди, чтобы выразить свое уважение. Сделайте вид, что не можете от меня избавиться. Если он согласится со мной встретиться, я приеду с остальными".
Он направился к парадному входу, остановился у двойных дверей из тонированного стекла и оглянулся на меня. "Подождите в холле", - сказал он, подняв гусеничные брови. "Мы не хотим, чтобы вы отморозили себе яйца, шеф".
У стойки портье вел короткий и приглушенный разговор по телефону, после чего снял с меня еще тридцать долларов и проводил к лифту. Через двенадцать этажей я оказался перед квартирой Кевина Нидермайера.
Молодая латиноамериканская горничная открыла дверь и с ловкостью опытного директора похоронного бюро жестом пригласила меня войти. "Пожалуйста, - прошептала она, - входите".
Я ступил на глянцевый пол в прихожей и почувствовал свежий, благоухающий аромат. По обе стороны от входа на пьедесталах стояли каменные скульптуры, а низкий мраморный столик, расположенный чуть дальше, был покрыт множеством роскошных цветочных композиций.
"Могу я взять ваше пальто?" - спросила горничная.
"Ничего страшного, - сказал я, повторяя ее тихий тон, - я лучше оставлю его у себя, если вы не возражаете".
Она, казалось, была озадачена моим ответом, но угрюмо кивнула и направилась в конец фойе. "Мистер Нидермайер ждет вас".
Я поблагодарил ее и прошел через арочный дверной проем в гостиную, большую, чем все квартиры, которые я когда-либо снимал. Вся задняя стена была стеклянной, и из нее открывался захватывающий вид на город, несмотря на ненастную погоду. Справа от меня в богато украшенном камине горели поленья, а у третьей стены стояла встроенная стереосистема стоимостью в несколько тысяч. Свет светильников, стратегически установленных вдоль высокого потолка, освещал плюшевый белоснежный ковер, различные предметы дизайнерской мебели и несколько современных картин, перемежающихся с несколькими оригиналами. Комната поражала воображение, но при этом была настолько нетронутой, что больше напоминала музей, чем жилое помещение.
Мужчина, сидевший на кожаном диване с бокалом в руке, посмотрел на меня. Его светлые волосы были всклокочены, а пара остекленевших глаз, окруженных темными кольцами, портила в остальном красивое лицо. Словно пресловутый бык в посудной лавке, я осторожно двинулся вглубь комнаты. "Мистер Нидермайер?"
Он встал и подошел ко мне, его походка была плавной и элегантной. Двубортный угольно-серый пиджак от Армани подчеркивал линии его худощавого телосложения, и я подозревал, что при более нормальных обстоятельствах Кевин Нидермайер был человеком, обладающим огромной уверенностью в себе и обаянием. Даже в своем нынешнем состоянии он держал себя с достоинством политика, а возможно, и кинозвезды.
"Я очень сожалею о вашей потере", - тихо сказал я.
"Спасибо". Он безрадостно улыбнулся и пожал мне руку.
"У полиции есть хоть что-нибудь?"
"Только то, что машина была синей двухдверной BMW с тонированными стеклами, вероятно, угнанной".
"Будем надеяться, что этого будет достаточно".
"Простите меня, мистер Драго", - сказал он. "Ваше имя мне знакомо, но я не могу его вспомнить. Швейцар сказал, что вы знакомы с Рэнди".
Боль в его глазах не позволила мне солгать. "Ну... нет".
Кевин выдохнул со вздохом. "Я не понимаю".
"Я частный детектив". Он уставился на меня без комментариев. "Я пытаюсь найти Джесси Гринлоу".
Мышцы на его лице напряглись. "Вот где я слышал это имя. Одно время вы были парнем Джесси".
"Да".
"Она часто упоминала вас в разговорах".
"Я знаю, что сейчас трудное время, мистер Нидермайер, и я бы никогда не стал вмешиваться, если бы это не было абсолютно необходимо, но Джесси исчезла. Я считаю, что она может быть в большой опасности, и, очевидно, я не смогу ей помочь, если не буду знать, где она. Я надеюсь, что вы знаете".
Он кивнул. "Если вы не возражаете, я бы хотел увидеть удостоверение личности".
Я протянул ему визитную карточку и водительские права, которые он проверил и вернул мне. "Поскольку Рэнди был одним из немногих друзей Джесси, я подумал, что она могла обратиться к нему за помощью. Если вы можете мне что-нибудь рассказать, хоть что-нибудь, мистер Нидермайер..."
"Зовите меня Кевином". Он указал на стул напротив дивана, на котором он сидел, когда я впервые его увидел. "Пожалуйста, присаживайтесь. Не хотите ли выпить?"
"Для меня еще рановато".
Кевин взглянул на часы. "Да. Может, тогда кофе?"
"Я в порядке. Правда." Он опустился на край дивана, как медленно сдувающийся воздушный шар. "Мне жаль, что нам пришлось встретиться при таких неприятных обстоятельствах, - сказал я, - но мне больше некуда обратиться".
Он сделал руками "шпиль" и положил подбородок на кончики пальцев. "Расскажите мне, что вы знаете".
"Только то, что у Джесси были какие-то деловые отношения с человеком, с которым она познакомилась через друга. Судя по всему, это было связано с инвестициями, которые провалились. Поскольку Джесси зарабатывала неплохие деньги и, очевидно, считала, что у нее нет другого выхода, кроме как бежать, она должна этому парню серьезную сумму. В остальном я в полном неведении".
Кевин внимательно слушал мои слова, его налитые кровью глаза не отрывались от меня. "И кто-то нанял вас для проведения этого расследования или вы занимаетесь им самостоятельно?"
"Последнее", - ответила я, надеясь, что он поверил.
"Изначально Джесси была скорее другом Рэнди, чем моим. Они познакомились во время съемок... фильма... за неимением лучшего слова. Со временем я познакомился с ней, и она начала общаться с нами как с парой, но к тому моменту они с Рэнди уже давно знали друг друга. Джесси была единственным человеком из прошлого Рэнди, который мне искренне нравился. И все же я никогда не мог понять, как два человека с мозгами продолжают позволять так унижать и эксплуатировать себя. Видит Бог, никто из них не нуждался в деньгах".
Он взмахнул рукой, словно отгоняя слова из воздуха. "Рэнди окончательно ушел из бизнеса около двух лет назад. Это был самый счастливый день в моей жизни". Он сделал паузу, чтобы отпить глоток. "После этого мы не так часто виделись с Джесси. Мы с Рэнди начали активно инвестировать в недвижимость, и он взял на себя повседневное управление нашими активами. Я адвокат, поэтому не мог уделять этим проектам столько времени, сколько хотел бы, но у Рэнди было потрясающее деловое чутье, необыкновенная способность оценивать рынок и находить нужные объекты по нужной цене. Более того, он всегда знал, когда нужно покупать, а когда продавать".
"Как долго вы были вместе?" спросил я.
"Двенадцать лет". Впервые вместо печали он изобразил защитную досаду. " Вас это удивляет?"
"А должно?"
"Мне жаль". Он покраснел и отвернулся. "Это было неуместно".
Последовало неловкое молчание, прежде чем он снова заговорил. "Ты работаешь, потеешь и жертвуешь собой, чтобы обеспечить себе хорошую жизнь... а потом появляется кто-то и бессмысленно разрушает все за то время, которое требуется, чтобы сделать вдох". Его глаза наполнились слезами. "И знаете, что самое страшное? Люди, которые могут сбить другого человека своей машиной и продолжать ехать дальше, как будто они просто наехали на кочку на дороге, - это как раз те люди, которых я регулярно защищаю в суде. Если у них есть деньги, то, конечно, без благотворительного адвоката, я. Некоторые люди назовут это окончательным правосудием для того, кто вел свою жизнь так, как я".
"Они ошибаются".
Он продолжал, словно не слыша меня. "Мне сорок три года. Я стал полноправным партнером в своей фирме, когда мне еще не было тридцати, и нашел человека, с которым собирался провести остаток жизни. Я должен был понять, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой".