Старик сглотнул комок мокроты и выплюнул его на обочину. Его лицо имело обычные для бывших бойцов помятые черты: сплюснутый нос, тяжелые шрамы вокруг глаз и рыхлая, обтянутая кожей кожа. В годы своего расцвета Тони был известен как "Португальский каратель", но наибольшую известность ему принесли два раунда, которые он выдержал в поединке без титула с легендарным чемпионом в среднем весе Джейком ЛаМоттой в 1950-х годах. На задней стене газетного киоска висела фотография из местных газет в темной рамке, на которой он был изображен развалившимся на канвасе в кровавой куче под заголовком: ЛАМОТТА ОСТАНАВЛИВАЕТ МЕСТНОГО ПАРНЯ.
"Ты выглядишь вымотанным, парень", - сказал он. "Что ты делаешь под дождем в шесть утра?"
Было в нем что-то не совсем правильное, но я не мог понять, что именно. "Как ты и сказал", - пробормотала я, - "тяжелая ночь".
Он усмехнулся, сжал кулак и игриво погрозил мне. "Нашел мед? Заложил маленькую трубку? Получай как можно больше, парень, потому что в моем возрасте это дерьмо уже не работает так, как раньше. Ты так радуешься, словно я могу вылить из этого ублюдка хоть каплю в день".
Я выдавил из себя послушную улыбку. "Тони, у тебя там есть газеты Кейп-Кода?"
Он отошел к задней стенке и порылся в кипе разнообразных газет. "Только несколько экземпляров, они не продаются. У меня есть парочка, я жил в том районе и всегда брал одну, но куда, черт возьми, я дел эту хреновину? Никому здесь нет дела до Кейп-Кода". Он наконец нашел газету и протянул ее мне. "Расскажи мне об этой милашке, которую ты подцепил прошлой ночью. У нее есть несколько больших..."
"Ты читаешь слишком много порнографических журналов", - сказал я, все еще пытаясь понять, что такого было в этом человеке, которого я случайно знал много лет, что в этот день вызвало у меня недоумение.
Он снова улыбнулся, раздвинув розовые слизистые десны. "Как скажешь, Дэйви-бой".
Я отвернулся, быстро просмотрел заголовки и сосредоточился на статье в правом нижнем углу первой полосы. Борясь с шоком, разочарованием и горем, я схватил газету с такой силой, что она едва не разорвалась пополам.
Я перечитал статью дважды.
БИЗНЕСМЕН ИЗ ПЕЧАЛЬНО ИЗВЕСТНОГО РАЙОНА ПОКОНЧИЛ С СОБОЙ.
Двое мальчишек, игравших на заброшенном складе в районе Айаноу-роуд, рано утром в воскресенье наткнулись на ужасную находку: тело местного бизнесмена Уолтера А. Рицци, 54 лет, из Ярмута, умершего от явного самоубийства. В связи с тем, что смерть наступила без посторонней помощи, будет проведено обязательное по закону вскрытие, но представители местной полиции и полиции штата утверждают, что не нашли никаких доказательств, подтверждающих нечестную игру.
Неназванные источники сообщили нам, что Рицци умер от выстрела в голову, совершенного самостоятельно, а также подтвердили наличие предсмертной записки, найденной на месте преступления.
Рицци стал известен в округе благодаря своим бесчисленным судебным тяжбам с местными чиновниками, полицейскими органами и даже общественностью, когда летом 1993 года он впервые начал управлять компанией LOVESTRUCK PRODUCTIONS, производящей и распространяющей видео для взрослых. Несмотря на массовое противодействие местных властей, Рицци постоянно выигрывал судебные процессы, чтобы остаться в бизнесе, и хотя предполагаемые связи Рицци с организованными преступными семьями в Массачусетсе, Род-Айленде и даже Нью-Йорке преследовали его в течение многих лет, ни один правоохранительный орган так и не представил доказательств, подтверждающих эти утверждения. Рицци неоднократно цитировал свои слова в ответ на постоянные слухи, называя их "оскорбительными для итало-американцев, совершенно необоснованными и абсолютной чушью".
У Рицци осталась мать, 76-летняя Джозефина Анаро Рицци, также из Ярмута, и брат, 51-летний Альфредо, из Ютики, штат Нью-Йорк.
Сара Йохан-Хики, основатель и президент базирующейся в Фалмуте организации "Семьи за нравственную Америку" и одна из самых ярых и публичных противников Рицци, назвала случившееся "трагедией, но не неожиданной". Когда человек живет, презирая приличные семейные ценности и потворствуя самому низкому общему знаменателю, - заявила г-жа Йохан-Хики из своего дома в воскресенье вечером, - это лишь вопрос времени, когда ваша жизнь разрушится". Судьба мистера Рицци была неизбежна, но мы будем продолжать молиться за его душу, потому что мы ненавидим грех, а не грешника, и, честно говоря, ему нужны все молитвы, которые он может получить".
Некоторые источники предполагают, что Рицци, скорее всего, покончил с жизнью из-за значительных долгов за незаконные азартные игры, которые он, по слухам, накопил, но не мог погасить. Ни его мать, ни брат не были доступны для комментариев.
Информация о похоронах пока не разглашается.
"Дэйв, - сказал Тони, - ты в порядке? Ты выглядишь так, будто собираешься упасть в обморок".
Я вернул ему газету в смятом виде, не в силах говорить, не в силах думать. Уходя, я услышал, как Тони смеется, его смех сопровождался густым хрипом из глубины его груди. Не успел я дойти до угла, как он превратился в сильный надрывный кашель, и тогда я понял, что с ним не так.
Тони Барбата умер от рака легких больше года назад.
Я медленно повернулся и оглянулся. Газетного киоска уже не было, его заменил отдельно стоящий автомат, а купленный мною экземпляр упал, уносясь с ветерком на улицу.
Дрожа, я побрел обратно в свой кабинет.
Глава 14
Я не помню, как забрался в постель и заснул, но, очевидно, именно так я и поступил. Единственное, что я помню, - это то, как утром меня разбудил телефон и я услышал на другом конце провода вкрадчивый голос Абдиэля.
"Доброе утро, мистер Драго".
"Абдиэль?"
"Да", - ответил он с ноткой настороженности. "Вы просили, чтобы я связался с вами в понедельник утром. Утро понедельника наступило".
Я засунул сигарету в губы и порылся в беспорядке на столе в поисках спичек. "Да, конечно, я..."
"Простите, я вас разбудил?"
Из-за шума в голове и того, что мое тело было таким, будто меня переехала бетономешалка, казалось, что я вообще не спал. "Нет, - сказал я, - просто выходные были длинными".
Я позволил тишине на линии затянуться, пока он размышлял на ветру. "Ну, - спросил он в конце концов, - вы что-нибудь придумали?"
Я знал, что, если он почувствует злость в моем голосе, у меня, скорее всего, никогда не будет возможности встретиться с ним лицом к лицу, поэтому я вел себя спокойно. "Вообще-то, довольно много".
"Вы нашли ее?"
"Пока нет, но я близок к этому". Я наконец нашел спички, зажег сигарету и сделал первую затяжку за день. "Нам лучше встретиться и обсудить это лично".
"Конечно, да. Где и когда?"
Мне хотелось, чтобы место было спокойным и удаленным от городских толп. Дождь снова перешел в морось, но, похоже, неприятной погоде не видно конца, и пока это меня устраивало. "Встретимся в парке Баттонвуд", - сказал я ему. "Прямо перед входом со стороны городского зоопарка есть пруд с утками и куча скамеек, расположенных в стороне от дороги."
"Да, я там бывал".
Настенные часы показывали, что сейчас чуть больше десяти. "Я буду там через час", - сказал я. " Сделайте нам обоим одолжение и возьмите с собой зонтик".
Я побрызгал водой на лицо, переоделся и отправился в Баттонвуд-парк. Даже на моей машине это было недалеко от офиса, но я хотел добраться туда задолго до Абдиэля и осмотреть местность. На этот раз я планировал одержать верх.
Пока я ехал по плотным утренним пробкам понедельника, я начал разрабатывать стратегию, как эффективно справиться со всем произошедшим. Мои кошмары больше не были просто призрачными, разрозненными вспышками. Последний из них действительно предвещал смерть Уолтера Рицци, и хотя я продолжал уверять себя, что у этих событий должно быть разумное объяснение, мои видения - или что бы это ни было, - стали слишком пророческими, чтобы их игнорировать. Впервые я столкнулся с вполне реальной возможностью того, что то, с чем я имел дело, было чем-то за гранью человеческого опыта, и одна эта возможность пугала.
Проблема заключалась в том, что я никогда не придавал особого значения оккультизму или сверхъестественному. Помимо базовой веры в Бога и какую-то загробную жизнь, большинство из них всегда казались мне детскими и абсурдными. Я никогда не верил в связь между этой и следующей жизнью, а после ужасов боевых действий считал, что даже если Ад и существует, то я в нем уже побывал. Будучи офицером полиции и солдатом, я видел больше актов жестокости и насилия, чем большинство людей за всю свою жизнь, и виновниками их были не демоны, призраки, вампиры или оборотни, а обычные живые люди.
Возможно, в этот раз все было иначе.
Когда я въехал на небольшую грунтовую площадку с видом на пруд, кроме нескольких уток, грациозно скользящих по воде, вокруг было пустынно. Дождь и ветер сдули некогда яркую оранжевую и желтую листву в кучи на земле и вдоль водосточных труб, а большинство деревьев стояли голые, их ветви, словно костлявые пальцы, тянулись к серому, умирающему небу.
После наступления темноты пруд на протяжении десятилетий был излюбленным местом для поцелуев, и мои воспоминания о том, как мы приходили сюда с Джесси, когда учились в школе, все еще были яркими. Я закрывал глаза и видел, как мы сидим в машине отца, прижавшись друг к другу, и часами говорим о том, какая жизнь нас ждет. Джесси описывала мечты о голливудской славе и богатстве, а я рассказывал о том, как однажды стану полицейским, и оба мы не подозревали, что реальность тихо сговорилась создать для нас совершенно разные судьбы.
Я надел бейсболку, вышел из машины и пошел под моросящим дождем к ближайшей скамейке в парке. Ветер налетал ледяными порывами, заглушая шум с близлежащих городских улиц, и мне казалось, что я - последний человек на земле, одинокий, забытый и давно умерший, даже не осознавая этого.