Да уж, и кому тут лекции о морали читать надо? Совсем я потеряла стыд вдали от дома. К счастью, тетя Аршисса сейчас находилась под присмотром лекаря, и некому было призвать нас с Ларионом к порядку.
Тетушка лечила простуду — чихающая морская свинка являла собой презабавнейшее зрелище, веселя команду, но со здоровьем не шутят.
— Армель, я не про данный момент, а вообще. С самого отплытия ты сама не своя. В чем дело?
— Не знаю, — честно призналась я, не находя слов, чтобы описать то странное чувство безысходности, что поселилось в груди.
Ожидание чего-то страшного и неминуемого накрывало волной. Буря за бортом как нельзя лучше перекликалась с одолевающими меня чувствами: будто я маленький корабль, попавший в эпицентр бушующей стихии. Без шанса на спасение… Без надежды на удачный исход…
Я не заметила, как сама потянулась за поцелуем, обнимая капитана за шею. Рядом с ним я чувствовала себя защищенной, обретая душевное равновесие. Тягуче-сладкий поцелуй медленно перерастал в более пылкий, патокой растекаясь по телу и заставляя сердце биться чаще. Ткань легкого платья стала казаться доспехами, сковавшими грудь, она мешала вздохнуть, но это делало пытку острее и чувственнее. Особенно когда мужская ладонь медленно скользнула с талии вверх, осторожно накрывая холмик груди.
Такого Ларион раньше себе не позволял, поэтому я в первое мгновение растерялась, даже не зная, как реагировать. А тар тем временем расстегивал маленькие пуговички ворота и, нежно коснувшись губ, стал спускаться короткими поцелуями по шее.
— Ларио-о-он, — судорожно выдохнула я, закрывая глаза и отчаянно краснея.
— Тише, родная, — хрипло отозвался мой капитан, целуя там, где даже после свадьбы, наверное, стыдно.
И я бы вела себя потише, если бы не было так волнительно-приятно и страшно одновременно. Так что очередной стон совпал с раскатом грома, который я даже не заметила, полностью теряясь в нежных ласках.
Осознание того, что уже некоторое время ничего не происходит, накрыло постепенно. Сквозь ресницы я попробовала взглянуть на происходящее, но обнаружила только застегнутое на все пуговички платье и сидящего ко мне спиной льера Идамаса.
Обдумывая случившееся, я не удержалась от вопроса:
— И это все? — Обиду в голосе скрыть не удалось.
— А все остальное только после свадьбы, родная.
Ларион обернулся и с веселыми искорками в глазах посмотрел на меня.
— А… так нечестно!
— А как честно?
— Не знаю, но точно не так!
— А вдруг именно так? Ты ведь точно не знаешь. — Теперь уже он открыто рассмеялся.
— Ты возмутителен!
— Возмущать тебя одно удовольствие.
Ответа на это заявление у меня не было, поэтому я приподнялась и прильнула к мужской спине.
Счастливая улыбка сама расцвела на лице, а сердце защемило от нежности. Слушая глухие удары его сердца, я с неожиданной ясностью поняла — за ним хоть в пучину морскую, хоть к Извечным. Не отступлюсь, не отпущу, потому что, пока он рядом, я живая, такая, какая есть, без оков придворного этикета. И он не пытается меня изменить.
— За что? — сорвалось с губ раньше, чем я успела себя остановить. — За что ты меня любишь?
— За то, что ты — это ты. Временами холодная и суровая, как льды Северного моря, иногда смешная и возмутительная, как летний ветерок, но всегда чудесная. Не любить тебя невозможно…
— Люблю тебя…
Утренняя погода разнообразием не радовала, поэтому, лежа под теплым боком Лариона, я рассматривала струи дождя, скользящие по стеклу иллюминатора, и думала. Мысли в голове роились самые разнообразные, сменяя друг друга с невероятной скоростью и не давая зацепиться хотя бы за одну.
— Почему не спишь? — Щеки коснулись теплые губы.
— Выспалась.
— После свадьбы такой возможности у тебя уже не будет, — засмеялся наследник пирата. Взлохмаченная шевелюра и слегка помятое от сна лицо делали его чрезвычайно похожим на эту братию.
— Почему?
— А кто хвастался, что читал в книжке подробности супружеской жизни?
— Понятия не имею, — улыбнулась я.
На глаза попался медальон, относящийся к тарским регалиям. Красивый. Овальное произведение искусства, с выбитым на нем буревестником — гербом таров Турмалинских, инкрустированный бриллиантами и самим турмалином. Даже на вид тяжелая вещь, а Ларион носит и не снимает. Нет, конечно, я помню рассказ Лазара, что этот медальон обладает какой-то родовой магией, усиливающей наследственность, и выполняет функцию охранного талисмана, но все же зачем его все время носить?
— Согласна?
— Прости, я прослушала.
— Я уточнял, не откажется ли прекрасная лия Армель составить мне компанию за завтраком?
— Если тетя этой самой лии будет не против, то тогда не откажет. Кстати, куда мы плывем?
— Лия Армель, вы бывали когда-нибудь на острове Мэнсей? — проникновенно произнес Ларион. — Это неприступные скалистые острова, оплот могущественных нойонов.
— Как-то не доводилось, а что?
— Тебе выпал шанс полюбоваться суровой красотой прибрежных скал с борта «Алаты», — уже теряя придворный лоск, произнес капитан. — Пока мы с моряками выполним небольшую миссию.
Я села, подтянула одеяло повыше к подбородку и вперила в собеседника любопытный взгляд. Собеседник все осознал, тяжело вздохнул и начал пояснять:
— Я отослал королю магвестника с отчетом о выполненном задании, а заодно рассказал про похищения девушек. В ответ пришло указание провести разведку на острове Мэнсей. Твоя тетя — единственный чел… единственная, кто располагает хоть какими-то сведениями о судьбе несчастных, и может оказаться крайне полезной.
— Значит, воинственные острова, — вздохнула я, а потом сладко потянулась. — Так что у нас на завтрак?
— Ты! — был емкий ответ, а потом кто-то очень настырный полез с поцелуями.
Стоило мне закрыть глаза, предвкушая нежные касания, как в дверь настойчиво поскреблись. Что-то неразборчиво пробормотав, Ларион поднялся и ловко расстелил второе одеяло на полу, кинул туда подушку, а я тем временем натянула свое одеяло до самого подбородка — мало ли кто там стучит. Приняв самый независимый вид, капитан отправился открывать. На пороге ожидаемо сидела насупившаяся морская свинка, гневно сверкая глазами-бусинками.
Резво перебирая лапами, она забралась по простыне на кровать, устроилась у меня на коленях и окинула каюту внимательным взглядом. Каждый раз, когда ее взор натыкался на непотребство, как то: расстеленное на полу одеяло, мятая рубашка на мужчине, — она издавала возмущенный писк, но при этом не произнесла ни слова.
— Доброго вам утра, тетя.
— И тебе того же, Армель. — Пушистая мордочка повернулась в мою сторону.
— Что-то случилось?
— У меня к тебе разговор… Приватный.
Это было неожиданно. За время общих злоключений мы с тетушкой значительно сблизились, особенно после ее превращения в маленького грызуна, но не настолько, чтобы по-девичьи секретничать. Я бросила непонимающий взгляд на хозяина каюты, но он истолковал его по-своему.
— Пойду за завтраком, — донеслось уже от двери, и, когда послышался щелчок замка, черный комок шерсти нервно забегал по одеялу.
— Армель!
— Что?
— Армелюшка!
— Тетя, вы меня пугаете…
— Армелюсик!
— Чем лекарь вас поил?
— Да при чем тут лекарь? У меня беда!
— Вы опять поправились?
На меня так возмущено посмотрели…
Нет, ну а что еще я могла подумать? В былые времена основными проблемами тети были нехватка выпивки и лишний вес, так что вопрос вполне закономерный.
— Нет! Наоборот, сбросила, но речь не об этом. Армель, насколько ты доверяешь своему капитану?
— Как себе самой, — не раздумывая, ответила я.
— А его команде?
— Она состоит из людей, которым, в свою очередь, доверяет Ларион.
— Значит, если я попрошу не распространяться о моем пребывании в шейханате, они промолчат?
— Тетушка, а что они вообще могут сказать? Что по приказу капитана спасали от шейха Лабима морскую свинку?
— Но мое имя…
— Аршисса — одно из немногих имен, что имеет распространение на трех материках!
— Точно?
— Тетушка, тут даже волноваться не о чем! — заверила я задумавшуюся свинку. Правда, думала она недолго.
— Тогда второй вопрос.
— Я внимательно слушаю.
— Когда мне вернут прежний вид и… твой знакомый алхимик сможет помочь Лабиму?
— Смотря что вы подразумеваете под помощью.
— Понимаешь, он ведь раньше не был таким… таким…
— Толстым?
— Упитанным! — снова грозно сверкнув глазками, поправила меня тетя. — И вот я подумала, а нет ли средства, чтобы убрать все лишнее?
— Есть, — важно закивала я и, заполучив полное внимание родственницы, добавила: — Диета называется. А еще физические упражнения!
— Армель!
— Тетушка, я вас очень люблю и потому врать не намерена. Шейх не тот мужчина, который должен быть рядом с вами.
— Почему?
— Потому что он откровенно до вас недотягивает.
— Хочешь сказать, что я тоже толстая?!
— Да нет же! Я имею в виду, что он просто не подходит вам. И даже не из-за своего недостойного поведения и не из-за своей незаконной деятельности. Просто он… слабый. А вам нужен сильный мужчина, который сможет защитить и закрыть своей широкой спиной от всех невзгод. Чтобы при одном взгляде в его синие глаза все проблемы улетучивались, а душа наполнялась нежностью. Чтобы от одного прикосновения сладких губ чаще билось сердце, а коленки подгибались. Чтобы…
— Армель, поверь, тар Турмалинский всего один. Или ты хочешь, чтобы я его отбила? Знаешь ведь, если я включу свое обаяние, у тебя не будет ни шанса. Но так как ты моя любимая и единственная племянница… Так уж и быть, оставлю мальчика тебе.
— С-спасибо, тетушка!
Теперь уже пришла моя очередь возмущаться, только все слова испарились, когда я посмотрела на дверь.
На пороге с подносом в руках мялся командующий королевской эскадры — рассуждения жертвы эксперимента произвели на него неизгладимое впечатление. Я дернулась было помочь с завтраком, пока он не оказался на полу, но тетушка быстро напомнила мне о неподобающем виде.