– Герцог и герцогиня дома Озера.
Бальный зал полон гостей: мужчины в смокингах, женщины в ярких платьях, юбки шуршат, пары вальсируют под музыку в исполнении небольшого оркестра, размещенного на приподнятой сцене в дальнем углу. На другом конце зала восседают на одинаковых тронах Курфюрст и Курфюрстина. На редкость странная пара – она выглядит маленькой куколкой, сияет и хохочет, в то время как он сидит с каменным лицом, сжимая в руке бокал вина.
Герцогиня прокладывает путь через толпу гостей; многие мужчины кланяются ей, а дамы приседают в реверансе. Герцог берет два бокала шампанского с подноса официанта и передает один бокал жене. Я вижу, как смуглая герцогиня дома Весов разглядывает мою хозяйку. Рядом с ней стоит «торт-мороженое», послушная и молчаливая. Я высматриваю в толпе Люсьена и Рейвен. Графиня дома Камня необъятна, уверена, что отыскать ее будет проще простого…
Зал освещен огромной люстрой с шарами-светильниками, которые парят в воздухе, как планеты вокруг солнца из драгоценных камней. Стены оклеены обоями оттенков золота, меди и бронзы, пол выложен мозаикой полированного дерева. Подходит официант с шампанским, и Эш берет два бокала – для себя и Карнелиан.
– Это невероятно, – восхищается Карнелиан, разглядывая потолок. – Ты бывал здесь раньше?
– Да, не раз, – отвечает Эш. В его голосе проскальзывает то ли грусть, то ли сожаление, и мне интересно, какие воспоминания навевает ему этот зал.
– Я всегда хотела попасть на бал, – тараторит Карнелиан, не обращая внимания на его настроение. – Но моя тетя раньше меня не пускала.
– Вот почему я здесь, – говорит Эш. – Тебе нужен эскорт.
– Гарнет однажды сопровождал меня на вечеринку Самой Длинной ночи, – продолжает Карнелиан. – В Банке. Но это совсем не то, что здесь.
Я продолжаю искать Люсьена или Рейвен, краем глаза поглядывая, не проносят ли мимо подносы с канапе – могу поспорить, еда здесь отменная. Герцог исчез, а герцогиня увлечена разговором с графиней дома Роз.
Музыка меняется.
– Не хотела бы ты потанцевать? – спрашивает Эш, обращаясь к Карнелиан.
Она становится пунцовой.
– Я… я бы с удовольствием, – заикаясь, бормочет она.
Эш выводит ее на танцпол. Я закипаю от неразумного гнева, когда вижу, как он обхватывает ее за талию, а их лица опасно сближаются.
Герцогиня даже не смотрит в мою сторону, поэтому я незаметно хватаю бокал шампанского и делаю большой глоток. Пузырьки бьют мне в нос.
В дверях объявляют о прибытии еще одной пары. Я не могу расслышать их имен, но дама ведет на поводке суррогата. Правда, перед входом в бальный зал она снимает его и передает лакею. Я отворачиваюсь – с меня довольно, насмотрелась этих поводков на всю оставшуюся жизнь.
Среди танцующих много молодых пар, причем кавалеры очень красивые, и я невольно задаюсь вопросом – они тоже компаньоны или королевские отпрыски, выношенные суррогатами? Я изучаю гостей. Королевские особы держатся с непринужденным высокомерием, их глаза так и мечутся по комнате, будто выискивая достойных собеседников или кого-нибудь, с кем можно посплетничать.
Суррогатов легко обнаружить – мы все покорно стоим рядом со своими хозяйками, выглядим неуверенно и не к месту. Неподалеку от меня «львица», ее заплетенные волосы уложены в элегантную корону. Она с прищуром смотрит на бокал в моей руке, и я быстро допиваю шампанское, возвращая пустой бокал на поднос официанта. Я вижу, как мечтательно смотрит на танцпол «торт-мороженое». Но ни Люсьена, ни Рейвен я так и не могу найти.
Разговор герцогини вдруг привлекает мое внимание.
– Достаточно скоро, – говорит она графине. – Доктор Блайт очень доволен результатами тестов.
Графиня смеется.
– Да, у Сапфир только и разговоров, что о чудесах в твоем доме. Я слышала, твой суррогат разрушил целую коллекцию посуды.
Герцогиня пожимает плечами.
– Ерунда, там нет ничего такого, что нельзя заменить. И это стоит того. Надеюсь, сказка достигнет нужных ушей.
– Я слышала, как герцогиня дома Весов говорила леди…
– Александрит меня не волнует, – пренебрежительно отмахивается герцогиня. – Она не принадлежит к домам-основателям, да и всего-то два года замужем за герцогом. Нет, кто меня беспокоит, так это Эбони.
Эбони – это же хозяйка Рейвен. Я придвигаюсь чуть ближе к герцогине и обращаюсь в слух.
– Да, она последнее время очень скрытная, – соглашается графиня. – Нехороший знак.
– Все встанет на свои места, когда моя дочь родится первой, – говорит герцогиня. – Это решающий фактор. Его не сбросишь со счетов. Она будет уникальной с первого вздоха. Курфюрст не сможет оставить это без внимания.
– А как быть с Курфюрстиной? – спрашивает графиня.
– В конце концов, это не ей решать, а Курфюрсту, – отвечает герцогиня. – И как бы она ни изворачивалась, как бы ни строила из себя королевскую особу, она все равно нам не ровня и никогда ею не будет. – Герцогиня поворачивает голову, и холодный пронизывающий взгляд падает на Курфюрста, восседающего на троне. – Запомни это, Аметрин. Никто не знает его лучше, чем я.
Графиня дома Роз смущенно переминается. Я тоже чувствую себя неловко, как будто вторгаюсь в личную жизнь герцогини.
– Скажи мне, – говорит графиня, меняя тему, – как продвигаются свадебные хлопоты?
Герцогиня стонет.
– Которые из них? Дом Пера должен дать мне ответ на этой неделе. По крайней мере, Гарнет приходит к ним с титулом. А Карнелиан … – Я слежу за их взглядами, которые перемещаются на танцпол, где Карнелиан демонстрирует чудеса неповоротливости в объятиях Эша. – Я думаю, с такими задатками у нее мало шансов на хорошую партию, ты согласна?
– Компаньон, которого ты для нее отыскала, весьма приятный, – замечает графиня. – Пожалуй, лучший из всех, кого я видела за последние годы.
Герцогиня ухмыляется.
– О да, вполне. – В ее взгляде опять появляется этот голодный блеск, когда она смотрит на Эша; и мне становится не по себе. От нечего делать я украдкой беру еще один бокал шампанского и залпом выпиваю половину. В голове появляется приятная легкость. Мимо проплывает поднос с крекерами со сливочным сыром и копченым лососем, и я запихиваю один крекер в рот, пока внимание герцогини приковано к танцующим. Бокал с шампанским я ловко маскирую в складках своего платья.
Танец заканчивается, и Эш возвращает нам Карнелиан.
– Ох, до чего же здорово! – Карнелиан счастлива. – Мистер Локвуд говорит, что на этой неделе мы поработаем над моими танцевальными навыками.
– Мудрая идея, – сухо произносит герцогиня.
– Вы двое – очаровательная пара, – расплывается в улыбке графиня, едва скрывая сарказм.
Я не могу сдержаться и закатываю глаза. В какое-то мгновение, клянусь, я вижу проблеск веселья на лице Эша, но он тут же обращается к герцогине.
– Смею ли я просить оказать мне честь потанцевать со мной, моя госпожа?
Герцогиня принимает приглашение, и Эш выводит ее на середину залы.
Отлично. Было противно наблюдать за ним с Карнелиан, но смотреть, как он танцует с герцогиней, просто ужасно. Я осушаю припрятанный бокал, замечая, что «львица» тоже пригубливает шампанское – тоже незаметно стащила один с подноса. Я поднимаю бровь. Она пожимает плечами и делает огромный глоток.
И вдруг кто-то падает на меня, едва не сбивая с ног, под взрыв хриплого смеха. Я роняю бокал на пол и чуть не заваливаюсь на Карнелиан. Булавки летят из моей прически, и выбившиеся локоны падают на спину.
– Ой! – вскрикиваю я, пошатываясь. После шампанского я нетвердо стою на ногах.
– Гарнет! – с укором шипит графиня дома Роз.
Галстук-бабочка у него набекрень, щеки пылают. Похоже, он уже и сам изрядно накачался шампанским. Гарнет в компании с четырьмя сверстниками, и все одинаково пьяные. Хотя они стараются держать марку перед графиней, у них это плохо получается.
Между тем Гарнет даже не пытается скрыть свое состояние.
– Мои самые искренние извинения, Ваша светлость. – Он отвешивает преувеличенно пышный поклон. – Я вас не заметил.
– В самом деле, неужели так трудно вести себя прилично? – выговаривает ему графиня. – Думаешь, что твоей матери мало других забот?
– Вы имеете в виду мою предстоящую свадьбу? Или ее отсутствие? – Гарнет смеется и поворачивается к своим дружкам. – Кто бы мог подумать, что это, – он обводит рукой свое лицо, – будет так трудно продать?
Карнелиан усмехается.
– Ты свинья, – говорит она.
– А ты, кузина, кошмар светской хроники, но кто считает? – Гарнет хватает очередной бокал шампанского. – Спорим на десять тысяч диамантов, что мне она найдет партию быстрее, чем для тебя.
Карнелиан меняется в лице.
– У меня нет десяти тысяч диамантов.
– Это верно. – Он обращается к своим друзьям. – Давайте убираться отсюда, пока ее королевская милость не вернулась с танцпола. Там сзади есть сад.
– Гарнет, – говорит один из его друзей, коротко кивая в мою сторону. – Разве ты не собираешься извиниться?
– За что? – удивляется Гарнет. Его замутненный взгляд падает на меня. – А, так это всего лишь суррогат моей матери. Пошли.
Они проталкиваются сквозь толпу, и их смех перекрывает музыку. Я ощупываю затылок в том месте, откуда выпали булавки.
– Здесь все в порядке? – спрашивает знакомый голос. Я быстро поворачиваюсь и вижу перед собой улыбающегося Люсьена. Открываю рот, но он еле заметным движением головы заставляет меня молчать.
– Гарнет, как всегда, очаровательно непосредственен, – отвечает графиня. – Он, кажется, огорчил этого суррогата.
– О боже. – Люсьен разглядывает мою растрепанную прическу. – Какая неприятность. Но не волнуйтесь, я сейчас все исправлю, и прическа будет как новая, прежде чем закончится танец. Ты, – говорит он резко, и я вздрагиваю. – Иди за мной.
Я следую за ним через толпу, не поднимая головы, стараясь выглядеть кроткой овечкой. Мы выходим из бального зала, и Люсьен ведет меня по коридору, позвякивая связкой ключей на поясе. Наконец мы останавливаемся перед дверью, которая ведет в небольшую дамскую комнату. Зеркало в ней занимает целую стену, вдоль него тянется мраморная столешница с умывальником, заставленная туалетными принадлежностями, флакончиками духов и помадами.